Сергей Лукьяненко - Веер (Сборник)

Потом Котя постелил мне на диване и вернулся к своему недописанному произведению. Я уронил голову на подушку, сообщил, что сна нет ни в одном глазу, и мгновенно уснул под ровное постукивание клавиш.

Встал я рано, на удивление свежим и бодрым. Припомнился старый анекдот о том, что в двадцать лет всю ночь пьешь и гуляешь — утром встаешь бодрый, в тридцать лет всю ночь пьешь и гуляешь — утром встаешь и чувствуешь, что всю ночь пил и гулял, а в сорок всю ночь спишь — а утром встаешь, будто всю ночь пил и гулял. Поскольку я пока был между двадцатью и тридцатью, то у меня ночь на ночь не приходилась.

Эта выдалась удачной.

Котя еще дрых. Я принял душ, вычистил зубы намазанным пастой пальцем, порылся в холодильнике и сделал себе пару бутербродов с докторской колбасой. Ждать, пока работник умственного труда и вольного графика проснется, не было никакого желания. Хотелось действовать. Хотелось бороться и искать, найти и не сдаваться. Я заглянул в спальню.

Котя спал на широкой двуспальной кровати, сиротливо прижавшись к стенке. Я потряс его за плечо.

— Вставайте, граф!

Замычав, Котя открыл глаза. Удивленно уставился на меня.

— Пошел я. Правду искать. По дэзам, нотариусам и прочим адвокатам. Дверь закрой.

— А… Киря… — Котя потер переносицу. — Что-то мы вчера изрядно кирнули…

Ненавижу глупые каламбуры! Даже с похмелья.

— На Черкизовский заедешь?

— На даму посмотреть? Помню, помню… — Котя крякнул и сел на кровати. — Ладно, давай двигай… Я тоже вставать буду.

— Работу-то закончил? — спросил я.

— А как же… «Девочка и ее пес». — Котя встал и вслед за мной двинулся в прихожую. — Отличная история вышла, душещипательная… В малолетстве девочку соблазнил родной дядя, потом изнасиловали все одноклассники по очереди, потом она работала в борделе на Мальте, потом вернулась в Россию и занялась разведением мальтийских овчарок… тут-то и нашла свою любовь…

— Балда! — не выдержал я. — Мальтийских овчарок в природе не существует! Есть мальтийские болонки!

— Это ты у нас собаковод, тебе и положено знать, — не смутился Котя. — А рядовому читателю по барабану — что мальтийская болонка, что йоркширский терьер… Зато какова финальная фраза: «Люди могут соврать. Собака не предаст никогда!»

— Ну-ну. «Букер» тебе обеспечен, — сказал я, выходя за дверь. Вспомнил Кешью, и настроение как-то сразу упало.

Следующие четыре часа я провел в разъездах. Поймал машину с водителем-кавказцем, как нынче принято в Москве. Рыдван у него был покрепче обычного, да и сам водитель мне понравился, так что я сразу договорился с ним «на время» и принялся мотаться по городу. Дэз, нотариус, отдел регистрации жилого фонда… все те места, куда по доброй воле не пойдешь. Но мне сегодня отчасти везло. Почти всюду я проходил без очереди, почти все бюрократы «входили в мое положение».

Котя оказался прав.

Все документы на квартиру были выписаны на имя Натальи Степановны Ивановой.

Я не устраивал скандалов. Выписаны — и выписаны. Вряд ли стоило восстанавливать против себя мелких клерков. Вначале надо составить полную картину происходящего.

Последней точкой был Останкинский телефонный узел. Телефон тоже принадлежал гражданке Ивановой.

И вдруг меня посетила неприятная догадка. Я попросил водителя остановиться у офиса МТС на проспекте Мира, подошел к окошечку кассы и назвал свой номер.

— Фамилия, — скороговоркой сказала барышня.

— Максимов.

— Неверно, — холодно ответила девушка. — Повторите еще раз номер.

— Фамилия — Иванова, — предположил я. — Забыл совсем, ведь жена оформляла…

— Сколько будете класть денег?

— Сто рублей, — мрачно сказал я.

Итак, меня лишили даже мобильника. Казалось бы — невелика потеря. В любом ларьке купи пакет «Би+» или «Джинс», а то и просто оформи новый контракт. Что там у меня на счету лежало? Рублей пятьсот, не больше…

Ужасало другое. Они все продумали! Они не упустили даже такой мелочи, как контракт на мобильный телефон!

Неужели они не упустили совершенно ничего?

— Давай в поликлинику, — велел я водителю. — Это здесь, рядышком…

Поликлиника была самая обычная, «совковая». Старая, вечно ремонтируемая, с огромными очередями из кашляющей молодежи и охающих старушек. Молодежь приходила за больничным, старушки — за общением. Лечиться здесь стоило, только если вас не волнует результат. Я и сам стоял на учете лишь ради редких больничных «по гриппу».

Моей тощей карточки не нашлось. Была карточка гражданки Ивановой — пухлая, растрепанная. Видимо, она любила лечиться…

Выйдя из поликлиники, я постоял, глядя на терпеливо ожидающего водителя. Куда податься бомжу? Впрочем, у меня еще не так все плохо. Можно к маме с папой, можно к друзьям, можно на работу…

— Четвертый час кончается, — предупредил водитель.

— Дальше я пешком, — сказал я. — Тут рядом.

Заплатил восемьсот рублей — вполне по-божески, исходя из московских расценок.

— Давай уж подброшу, — сказал водитель. — Просто так.

Наверное, если бы я рассказал ему свою историю, он бы меня понял. Водитель был мингрел, бежавший во время войны из Абхазии. У него тоже где-то был дом, который теперь ему не принадлежал. И он даже не мог его увидеть — «в Абхазии меня сразу убьют».

А я мог посмотреть на свой бывший дом.

— Спасибо, — отказался я. — Пройдусь немного. Я тут рядом живу.

Водитель уехал, я двинулся к дому. По пути купил пачку сигарет — нервы все-таки пошаливали. Черт с ним, со здоровьем, когда вся жизнь рушится!

Некоторое время я бродил у дома, покуривал и разглядывал занавески. Чужие занавески… я вообще их не вешал, предпочитал жалюзи.

Потом вошел в подъезд, поднялся, постоял у двери. Тихо. Кешью, наверное, дрыхнет на диване…

Я достал связку ключей. Открыл первый замок.

А вот второй не смог. Пригляделся — и увидел, что в замке стоит новенькая личинка.

— Что творим? — раздалось со спины.

Я обернулся — по лестнице поднимался сосед.

— Петр Алексеевич, это же я, Кирилл! — воскликнул я.

— А… — Он кивнул. Остановился у своей двери. — Сменила она замок утром. Сама сменила, рукастая дама…

При слове «дама» мне сразу вспомнился Котя.

— Что же это делается? — спросил я. — Отобрали квартиру… представляете, все документы выписаны на нее! Везде!

Петр кивнул. Достал ключи, стал отпирать свою дверь. Потом сказал:

— Честно говоря, сосед, я твоих документов никогда не видал…