Тамара Крюкова - Ведьма

Егор стал её наваждением. У неё было множество увлечений, но никогда прежде она не просыпалась и не засыпала с мыслями об одном человеке. Чем больше ускользал Егор, тем сильнее ее охватывала одержимость его получить.

Он, несомненно, из всех выделялся. Она отмечала в нём всё новые достоинства.

Галантность, с которой он пропускал девчонок вперёд, и то, что он читал на английском языке и собирался на будущий год поступать на факультет журналистики. В нём был особый лоск. Людка понимала, что подходит ему, как ни одна другая девчонка. Мало того, женское чутье подсказывало, что она ему нравится. Порой она ловила на себе его далеко не безразличный взгляд. Зачем же он мучил её? Почему избегал? Неужели он всерьёз влюбился в Ведьму?

И тут Людка увидела Тоню. Та как будто материализовалась в ответ на её мысли. Осторожно ступая между расстеленными полотенцами, девчонка приближалась к ним.

Людка зло сощурилась. Чего это вдруг Ведьму потянуло на водные процедуры? Прежде она сторонилась пляжа. А может, она притащилась из-за Егора?

По обыкновению тихо Тоня подошла к ним и присела на песок, укрыв ноги по щиколотку юбкой.

«Смотри-ка, какая тихая мышка. Можно подумать, её тощие ляжки кого-то интересуют», — подумала Людка, в памяти, словно ответ на немой вопрос, всплыла сцена в беседке.

«Неужели Егор не видит, что в этой вешалке ни кожи, ни рожи?»

— Эй, Ведьма, ты чего не раздеваешься?

Людка замечала, как та вздрагивает, когда её называют ведьмой, поэтому не упускала случая доставить себе это садистское удовольствие.

— У меня купальника нет, — ответила Тоня.

— Ну и что? Загорай в трусиках. Всё равно тебе показывать нечего, — усмехнулась Людка.

Тоня залил ась краской.

— Чего ты стесняешься? В Европе сейчас все купаются топлес, — продолжала Людка.

— Это как? — живо заинтересовался Витёк.

— А вот так, — озорно подмигнула Людка, расстегнула застёжку, и лифчик упал, обнажив красивую грудь.

— Вау, мне нравится этот обычай, — воскликнул Витёк.

Егор был почти уверен, что этот спектакль рассчитан на него. При виде полуобнажённой девчонки его обдало жаром. Он не хотел показывать, что ее уловка удалась, и поспешно перевернулся на живот.

Тоня уткнулась взглядом в песок.

Ей было совестно, как будто это она стояла голая на всеобщем обозрении.

— Атас, Палыч идёт, — шикнул на них пугливый Васька.

— О, сейчас Нафталин воспитывать будет, — сказала Людка, надевая лифчик.

— Это что за стриптиз? — стараясь придать своему голосу строгость, спросил Палыч.

— У меня застёжка слабая, всё время расстегивается, — кротко сказала Людка. — Hе поможете застегнуть?

— Людмила, в кого ты такая наглая? — спросил воспитатель.

— Не наглая, а эмансипированная, — парировала девчонка.

— Ишь какие ты слова знаешь.

— А я в школе хорошо учусь. Почти отличница. И вообще у меня кругозор широкий. Я «Декамерона» читала. А вы?

— С тобой невозможно говорить, покачал головой Палыч и удалился.

— Разговор о литературе не удался, — развела руками Людка.

— А ты, правда, читала «Декамерона»? — спросил Егор.

Интуиция подсказала Людке, что она его зацепила.

— А ты думаешь, если симпатичная девчонка, то у нее пол-извилины? — съехидничала она.

Витёк посмотрел на Людку и укоризненно произнёс:

— Прикатили к переправе, а паромщик в дупель пьян. Вы тут ещё урок литературы устройте.

— Отдыхай, Витёк. Это разговор для гуманитариев, — сказала Людка, многозначительно глянув на парня.

— Понял, не тупой. Ребята, айда купаться! — скомандовал Витёк, и вся компания повалила в воду.

Егор по-прежнему лежал на животе, уставившись на мельтешащих в море ребят. Людка опустилась на полотенце рядом с ним и насмешливо произнесла:

— Ну что, будем о книжках говорить?

— Зачем было раздеваться перед всеми? — спросил он.

— Тебя это напрягает? А я думала, тебе до лампочки.

— В принципе, это твоё дело, — он нарочито безразлично пожал плечами.

— Слушай, ты можешь честно ответить мне на один вопрос?

— Смотря на какой.

— Вот как? Значит, есть вопросы для правды и вопросы для лжи? — жёстко, с нотками обиды проговорила она.

— Ну, хорошо. Постараюсь ответить честно.

— Я тебе совсем не нравлюсь? — без обиняков спросила Людка.

Уставшая от страданий, домыслов, переживаний, она была не в настроении вести игру. Она была не из тех, кто пытается развязать гордиев узел. Встретив препятствие, она предпочитала рубануть сплеча.

Вопрос поставил Егора в тупик.

Людка ему не просто нравилась. Она даже снилась ему по ночам. Если бы не её неженская манера главенствовать и подминать всех под себя. Ей можно было либо безоговорочно подчиняться, либо уйти. Он предпочёл бы оставить всё как есть. И всё же рано или поздно ему пришлось бы ответить на этот вопрос.

— Нет, — коротко сказал он.

— Что нет? Не нравлюсь?

— Ты же сама знаешь, что это не так, — обтекаемо, ответил Егор.

— Значит, нравлюсь. А что же ты из себя корчишь английского лорда? Или ты тупой, слепой и глухой и не понимаешь, что ты мне нужен?

— Нет, не то. Просто… — замялся Егор, не зная, как ей объяснить свои чувства, да и стоит ли объяснять.

— Что просто? Смотри, каникулы не безразмерные, — предупредила его Людка.

— Любовь — это не только секс, — вырвалось у Егора то, что первое пришло на ум.

— Да что ты! А кто тебе говорил про секс? — язвительно заметила Людка. — Или ты считаешь, что я дешёвка?

Егор смутился.

— Извини, я не то имел в виду.

— А что же? Я не терплю ложь. Если я влюблена в человека, я так и говорю. Или ты предпочитаешь, чтобы я корчила из себя недотрогу и делала вид, что ты мне безразличен?

— Прости, прости, прости, — повторил Егор.

— Что ты за человек? Тебе предлагают правду, а ты ищешь фальшивку.

— Ты мне очень…

Признание повисло в воздухе, но так и не было облечено в слова. Оно предназначалось только для одной, а при разговоре присутствовал молчаливый свидетель.