Филип Фармер - Мир Реки: Темные замыслы

Другие либо сбивчиво говорили, либо молчали, сжав губы так плотно, будто боялись, что нечаянно проговорятся.

— Должно пройти время, пока они успокоятся, — сказал Бёртон.

Он чувствовал, что и ему самому нужно время, чтобы освоиться в этом мире.

— Они могут никогда не узнать истины, — проговорил Фрайгейт.

— О чем это вы?

— Они никогда не знали Истины — Истины с большой буквы — на Земле, так как они узнают ее здесь? Почему вы думаете, что нам будет дано откровение?

Бёртон пожал плечами и ответил:

— Я так не думаю. Я думаю о том, что мы должны понять, что собой представляет место, в котором мы оказались, и как тут можно выжить. Судьба человека, который сидит сиднем, тоже с места не двигается.

Он махнул рукой в сторону реки:

— Видите эти каменные грибы? Похоже, они расставлены с промежутками в милю. Интересно, для чего они предназначены?

Монат сказал:

— Если присмотреться к ближайшему как следует, то видно, что на его поверхности — около семисот круглых вмятин. Их размер как раз соответствует размеру основания цилиндра. На самом деле на верхушке гриба стоит цилиндр. Думаю, если мы посмотрим на этот цилиндр, мы сумеем понять, для чего предназначены эти грибы. Подозреваю, что они для того тут и стоят, чтобы мы в этом разобрались.

К ним подошла женщина среднего роста, с прекрасной фигурой и лицом, которое было бы красиво, будь оно обрамлено волосами. Глаза у нее были большие и темные. Она и не пыталась прикрываться руками. Бёртон нисколько не волновался, глядя на нее, да и вообще на кого-либо из женщин. Для этого он был слишком обескуражен.

Женщина заговорила хорошо поставленным голосом с оксфордским акцентом.

— Прошу прощения, джентльмены, — сказала она. — Я вас невольно подслушала. Вы единственные, кто говорит по-английски, из тех, чьи голоса я услыхала с тех пор, как очнулась… здесь, где бы это ни было. Я англичанка и ищу защиты. Полагаюсь на ваше милосердие.

— К счастью для вас, мадам, — отозвался Бёртон, — вы обратились к тому, к кому вам и следовало обратиться. По крайней мере, что касается лично меня, я могу заверить вас, что вы получите всякую защиту, на какую я только способен. Хотя, будь на моем месте некоторые из английских джентльменов, которых я некогда знавал, с вами могли бы и не так хорошо обойтись. Кстати говоря, вот этот джентльмен не англичанин. Он янки.

Ему самому показалось довольно странным, что он ведет столь цивильные речи посреди всеобщего гвалта, оглашавшего долину, да еще при том, что все вокруг наги, как новорожденные младенцы, и лысы, как угри.

Женщина протянула Бёртону руку.

— Я — миссис Харгривз, — представилась она.

Бёртон взял ее руку и, склонившись, нежно поцеловал. Чувствовал он себя при этом в высшей степени по-дурацки, однако этот жест укрепил его зацепку за реальность происходящего. Может быть, если бы удалось сохранить формы вежливости, принятые в обществе, то удалось бы вернуть и «верность» всего остального.

— Покойный капитан сэр Ричард Фрэнсис Бёртон, — проговорил он, слегка усмехнувшись, когда произносил слово «покойный». — Возможно, вы слышали обо мне.

Женщина отняла руку и снова протянула:

— Да, я о вас слышала, сэр Ричард. Кто-то воскликнул:

— Это невозможно!

Бёртон глянул на Фрайгейта — восклицание принадлежало ему.

— Почему же нет? — спросил он.

— Ричард Бёртон! — снова воскликнул Фрайгейт. — Да. Я так думал, но как же совсем без волос?..

— Н-ну? — протянул Бёртон.

— Н-ну! — отозвался Фрайгейт. — Так в книжках написано!

— О чем это вы толкуете?

Фрайгейт сделал глубокий вдох и проговорил:

— Ничего такого, мистер Бёртон. Я вам попозже объясню. Пока же смотрите на это так: я просто сильно взволнован. Не в себе. Вы это, конечно, понимаете.

Он напряженно всмотрелся в лицо миссис Харгривз, покачал головой и спросил:

— А вас зовут Алиса?

— Ну да! — воскликнула она, улыбнулась и стала красивой, невзирая на отсутствие волос. — Откуда вы знаете? Мы встречались? Нет, не думаю.

— Алиса Плэзанс Лидделл Харгривз?

— Да!

— Я должен присесть, — пробормотал американец. Он добрел до дерева и сел, прислонившись спиной к стволу. Глаза у него слегка остекленели.

— Послешоковое состояние, — заключил Бёртон.

В ближайшее время столь же странного поведения и разговоров можно было ожидать от других. Он и от себя мог ожидать в некотором смысле не совсем рациональных поступков. Важно было найти укрытие, еду и составить какой-нибудь план общей обороны.

Бёртон переговорил с остальными на итальянском и словенском и со всеми познакомился. Когда он предложил всем проследовать вместе с ним на берег реки, никто не высказался против этого предложения.

— Не сомневаюсь, мы все мучаемся жаждой, — сказал он. — И кроме того, мы должны посмотреть, что это за каменный гриб.

Группа отправилась к реке. Люди сидели на траве или слонялись туда-сюда. По дороге компания миновала громко спорившую о чем-то парочку. Спорили они настолько горячо, что лица их раскраснелись. По всей вероятности, то были муж и жена, которые продолжали свой извечный спор. Неожиданно мужчина развернулся и зашагал прочь. Женщина, не веря своим глазам, смотрела ему вслед, а потом бросилась за ним. Он отшвырнул ее так резко, что она упала на траву, и затерялся в толпе, а женщина стала бродить кругом, выкрикивая его имя и угрожая закатить скандал, если он немедленно не выйдет к ней.

Бёртон вспомнил свою жену, Изабель. Пока он не видел ее в толпе, но это вовсе не означало, что ее здесь нет. Но она будет искать его. Она не остановится, пока не найдет.

Он пробрался сквозь толпу к берегу, опустился на колени и набрал воду в ладони. Вода оказалась прохладная, чистая и освежающая.

В желудке Бёртон ощутил полную пустоту. Утолив жажду, он почувствовал голод.

— Воды Реки Жизни, — проговорил Бёртон. — Стикс? Лета? Нет, не Лета. Я ведь помню все о своем земном существовании.

— А я бы о своем хотел забыть, — сказал Фрайгейт.

Алиса Харгривз опустилась на колени у края воды, зачерпнула воду одной рукой, а на другую оперлась. «Фигура у нее действительно чудесная, — подумал Бёртон, — Интересно, когда у нее отрастут волосы, будет ли она блондинкой, — если отрастут». Может быть, тот, кто их сюда забросил — кто бы это ни был, — решил, что все они должны быть безволосы — по какой-то причине, ведомой только ему.

Потом они забрались на верхушку ближайшего гранитного гриба. Темно-серый мелкозернистый гранит усеивали красные вкрапления. На плоской поверхности гриба имелось семь сотен углублений, расположенных пятьюдесятью концентрическими окружностями. В центральном углублении стоял металлический цилиндр. Невысокий темнокожий мужчина с длинным носом и маленьким подбородком, скошенным назад, рассматривал цилиндр. Когда компания подошла поближе, он поднял голову и улыбнулся.