Альбер Робида - Двадцатое столетие. Электрическая жизнь (старая орфография)

— Да, очень! Я осталась дома съ одной лишь нашей служанкой Гретли, которая еще пугливѣе меня. Она теперь ужь цѣлыхъ два часа сидитъ въ кухнѣ, забившись въ уголъ и накрывъ себѣ голову платкомъ. До сихъ поръ еще она и не шелохнулась… Отецъ уѣхалъ осматривать маяки, а мамаша отправилась въ четверть перваго пополудни съ поѣздомъ пневматической дороги въ Парижъ, купить тамъ кое-какія мелочи… Дай Богъ только, чтобъ не случилось какого-нибудь несчастья съ пневматическими трубами! Мамашѣ слѣдовало вернуться въ семнадцать минутъ шестого, а теперь, вѣдь, уже тридцать пять минутъ восьмого…

— Отправленіе пневматическихъ поѣздовъ пріостановлено на время электрическаго урагана, но запоздавшіе поѣзда будутъ безотлагательно отправлены, и ваша мамаша, безъ сомнѣнія, не замедлитъ вернуться…

Эстелла Лакомбъ очевидно еще не совсѣмъ успокоилась. Она вздрагивала при малѣйшемъ шумѣ и, чтобы взглянуть на небо, отъ времени до времени подходила къ окну, изъ котораго, сколько можно судить, открывался видъ на ущелье, глубоко прорѣзавшееся въ горномъ кряжѣ. Жоржъ Лоррисъ, чтобъ успокоить свою собесѣдницу, принялся обстоятельно излагать ей теорію электрическихъ вихрей, объясняя причины этихъ вихрей и производимыя ими катастрофы, зачастую очень сходныя съ результатами обыкновенныхъ землетрясеній. Эстелла слушала его молча и казалась все еще блѣдной и взволнованной, а потому онъ призналъ умѣстнымъ прочитать ей длиннѣйшуго лекцію объ электрическихъ смерчахъ, въ которой доказывалъ, что они возникаютъ все рѣже, благодаря тщательнымъ мѣрамъ предосторожности, принимаемымъ электротехниками. Вмѣстѣ съ тѣмъ также и катастрофы, производимыя смерчами, становятся съ каждымъ часомъ все менѣе грозными, но мѣрѣ совершенствованія приборовъ, предназначенныхъ для уловливанія электрическихъ токовъ, вырвавшихся на свободу.

— Впрочемъ, вамъ это извѣстпо также хорошо, какъ и мнѣ самому, такъ какъ вы, вѣдь, тоже инженеръ! — сказалъ онъ, впезапно прерывая свои объясненія, слегка отзывавшіяся, по его мнѣнію, педантизмомъ.

— Нѣтъ, я вамъ очень благодарна, сударь! Мнѣ предстоитъ еще выдержать государственное повѣрочное испытаніе для полученія диплома, и, представьте себѣ… я два раза уже безуспѣшно являлась на экзаменъ! Теперь я продолжаю слушать по фонографу лекціи въ Цюрихскомъ университетѣ, готовлюсь въ третій разъ къ экзамену, работаю самымъ усерднымъ образомъ, блѣднѣю надъ тетрадками, но, кажется, не особенно бойко подвигаюсь впередъ… Увы, наука дается мнѣ не легко, а между тѣмъ ненремѣнно надо заручиться дипломомъ, чтобъ опредѣлиться въ департаментъ горныхъ маяковъ, гдѣ служитъ папаша. Отъ этого зависитъ моя карьера!.. Теперь, впрочемъ, я прекрасно поняла все, что вы мнѣ говорили, и съ вашего позволенія сейчасъ же запишу самое существенное, пока оно еще свѣжо у меня въ памяти. Завтра, чего добраго, въ головѣ все уже перепутается.

Пока молодая дѣвушка, успѣвшая теперь до нѣкоторой степени собраться съ духомъ, отыскивала среди груды книгъ, тетрадей и фонограммъ, загромождавшихъ рабочій ея столъ, свою записную книжку и набрасывала въ ней сокращенными знаками надлежащія замѣтки, Жоржъ Лоррисъ пристально глядѣлъ на нее, невольно восхищаясь граціозными ея позами и естественнымъ изяществомъ которымъ она была проникнута вся насквозь и которое сказывалось между прочимъ въ ея костюмѣ, несмотря на всю его простоту и скромность. Когда Эстелла подымала голову, Жоржъ любовался тонкими, правильными чертами ея лица, граціознымъ изгибомъ носика, дивными ясными глазками и высокимъ челомъ, осѣненнымъ словно золотымъ шлемомъ прелестныхъ свѣтлорусыхъ волосъ, заплетенныхъ въ косы.

Эстелла Лакомбъ была единственная дочь одного изъ старшихъ инснекторовъ швейцарскаго отдѣла въ департаментѣ горныхъ маяковъ. Съ развитіемъ воздухоплаванія пришлось устроить въ горахъ, на разныхъ высотахъ, маяки, съ которыми могли бы сообразоваться въ своемъ курсѣ воздушные корабли. Такъ напримѣръ во Франціи: Овернскія горы, цѣпь Пиринеевъ и Альпы — снабжены, какъ извѣстно, нѣсколькими рядами маяковъ, различающихся другъ отъ друга огнями. Высота въ полверсты указывается всюду цвѣтными огнями, отстояшими другь отъ друга на версту. Черезъ каждыя полверсты въ вышину тянется другой рядъ цвѣтныхъ огней иного колера. Ущелья, перевалы и устья долинъ обозначены вращающимися огнями; наконецъ, на всѣхъ горныхъ вершинахъ и выдающихся шпицахъ сооружены первокласные маяки, сверкающіе, словно звѣзды среди вѣчныхъ снѣговъ, которые окутываютъ ихъ подножія. Жителямъ сосѣднихъ равнинъ огни этихъ маяковъ, безъ сомнѣнія, кажутся настоящими звѣздами.

Участковый инснекторъ горныхъ маяковъ, Лакомбъ, жилъ уже восемь лѣтъ на Лаутербрунненской станціи, въ хорошенькомъ швейцарскомъ домикѣ, построенномъ близь маяка, вверху Лаутербрунненскаго подъема, на цѣлую версту выше живописной долины и какъ-разъ напротивъ извѣстнаго Штаубахскаго водопада. Пользуясь заслуженной репутаціей дѣльнаго инженера и добросовѣстнаго служащаго, Лакомбъ былъ очень занятъ. Обыкновенно весь день, а зачастую также и вечеръ, уходилъ у него на разъѣзды, донесенія и надзоръ за работами на маякахъ въ его участкѣ. Г-ж. а Лакомбъ, родомъ парижанка, довольно много выѣзжала до выхода своего замужъ и считала себя какъ-бы въ ссылкѣ теперь, когда ей приходилось жить на живописной Лаутербрунненской станціи, гдѣ, приблизительно въ верстѣ надъ прежнимъ Лаутербрунненомъ, выросло новое селеніе съ подъемной воздухо-лѣчебницей, ввидѣ изящнаго казино, которое послѣ полудня подымалось на семьсотъ или восемьсотъ метровъ вверхъ, а по захожденіи солнца спускалось опять до прежняго уровня.

Живя лѣтомъ на Лаутербрунненской станціи, въ домикѣ, прицѣпленномъ словно балконъ надъ горнымъ обрывомъ, а зимой внизу въ Интерлакенѣ, въ столь-же уютномъ помѣщеніи, г-жа Лакомбъ скучала и грустила по своемъ родномъ, шумномъ Парижѣ.

Она не могла, однако, строго говоря, жаловаться на недостатокъ развлеченій. Мимо станціи ежедневно мелькало множество воздушныхъ кораблей и яхтъ. Суда быстроходнаго воздушнаго почтово-пассажирскаго сообщенія между Лондономъ, Римомъ и Каиромъ посѣщали эту станцію четырежды въ сутки, каждый разъ оставляя на ней нѣсколькихъ туристовъ, желавшихъ короче ознакомиться съ прелестями Швейцаріи. Кромѣ того подъемное лаутербрунненское казино, въ лѣтнее время всегда переполненное посѣтителями, еженедѣльно устроивало для своихъ больныхъ великолѣпные балы и каждый вечеръ угощало ихъ концертами, или драматическими представленіями по телефопоскопу. Несмотря на все это, г-жа Лакомбъ скучала и пользовалась всевозможными случаями и предлогами, чтобъ снова окунуться въ атмосферу дорогого ея сердцу Парижа.