Алексей Рощин - Кровь износа

Тут послышался нарастающий гул, переходящий в рев. Через некоторое время оконный проем пересекла огромная туша самолета, летящего странно низко, и рев стал удаляться.

— О черт! — вырвалось у меня. — Тут что, аэродром так близко?

Профессор совсем понурился и на самолет, казалось, вовсе не обратил внимания.

— Не знаю, — сказал он рассеянно. — Я российскими авиалиниями не пользуюсь.

— Да вы не волнуйтесь, Александр… извините, как вас там по батюшке?

— Глебович.

— Прекрасно, Александр Глебович! Найдем мы вашего Гордеева. Чай, не иголка.

— У вас есть план?! Осталось буквально полдня.

— Не беспокойтесь, проф! Вы имеете дело со мной!

— Простите, — сказал несколько смущенно мой благодетель, как будто спохватившись. — Мне тоже хотелось бы знать, кто вы и почему ищете Гордеева…

— Я же вам сказал: зовут меня Аркадий, фамилия Папа… Панин, я журналист. Гордеева ищу, чтобы взять у него интервью для знаменитого еженедельника «Час Икс». Вы его читаете?

— Первый раз слышу, — искренне ответил он. — Но я вообще мало читаю буль… популярную периодику.

— Зря! У нас самое быстрорастущее издание… в мире! Значит, ничего интересного не узнали?

— Да нет, узнал кое-что. Удалось подслушать разговор двух работяг на автобусной остановке возле проходной. Я услышал, правда, обрывок. Один говорил другому — Степаныч, мол, совсем с катушек съехал — станцию хотел остановить. Хорошо, говорит, главный об этом узнал. Они долго ругались, и главный приказал на станцию его не пускать. А другой сказал, что слышал, будто «Степанычу» дали принудительный отпуск, а директор надеется, что он «еще оклемается».

— Так-так. Ну и что?

— Как что? Но ведь «Степаныч» — это скорее всего отчество Гордеева!!

— Хм… Что ж, ценная информация. Мы тоже у себя в редакции подумали, что Гордеев на грани съезда с глузду. А его, вон, и на работу уже не пускают. Вы правы — надо спешить. Дайте-ка мне трубку и продиктуйте телефон приемной ТЭЦ.

— Но я туда уже звонил, это бесполезно!

— Предоставьте это мне, профессор. Вы просто не умеете разговаривать. А вы пока еще раз поторопите со жратвой, хорошо? Что ж за гостиница такая, «люксы» кое-как обслуживают!

План у меня в самом деле был, намеченный еще в поезде. Рискованный, конечно; а еще хуже было то, что никакого «плана Б» и вовсе не существовало. Однако я чувствовал непонятное вдохновение и подъем. Как же бывает порой полезно вырваться из опостылевшей обстановки! «Не податься ли, в самом деле, в репортеры?!» — мелькнула мысль.

В трубке недолго раздавались гудки, потом раздался щелчок, и женский голос ответил:

— Северная ТЭЦ.

— С Гордеевым соедините, — сказал я как можно грубее.

На том конце явно случилось легкое замешательство.

— С Гордеевым?

— С вами говорят из областного комитета партии «Священная держава». Гордеева!

— Его нет… Он сейчас отсутствует…

— Так. Начальника отдела кадров станции!

Я продолжал напирать.

— Она в командировке. Могу соединить с заместителем…

— Гордеева нет, начальник отдела кадров не на месте. Что у вас там за бардак?! Я еще раз повторяю — с вами говорят из обкома СВД! Почему у Гордеева сотовый не отвечает?!

— Понимаете, Гордеев заболел… Неожиданно…

— Мне плевать! Завтра состоится праздничный партийный молебен, мне поручено оповестить весь городской актив. ПОД РОСПИСЬ! Должны быть все, кто в состоянии ходить. Грызлов из Москвы приезжает!

— Мы обязательно оповестим…

— Оповестите! Хотя нет: мы сами. Дайте домашний адрес Гордеева. Быстрее!

— Сейчас…

И мне продиктовали адрес.

Я положил трубку и торжествующе посмотрел на своего гостеприимного хозяина:

— Учитесь, коллега! Улица Речников, дом 5, квартира 25.

«Коллега» смотрел на меня с восхищением и даже поаплодировал!

— Как вам удалось?! Блестящая идея! С этой партией… СВД? Как тонко!

Его прервал стук в дверь. Профессор открыл, и весьма миловидная девушка вкатила тележку с яствами.

— Ваш заказ!

И она ловко начала накрывать на стол.

Профессор оказался гурманом! Передо мной, как по волшебству, на широкой дубовой поверхности появились судки с ароматно пахнущей солянкой, миски с разнообразными соленьями, блюдо с зеленью и овощами и, наконец, почему-то плов. Пахло все сногсшибательно!

Впрочем, поначалу я все свое внимание сосредоточил на девушке, показавшейся мне смутно знакомой. Точно! Она сидела на ресепшн сегодня утром.

Расставив яства, она уж было собралась уходить, но я постарался, как поется в песне, не дать ей уйти. Быстро выяснил, что зовут ее Катя, она действительно работает на ресепшн, и ее привлекли доставить блюда, так как «в ресторане зашиваются и полный некомплект».

— Позвольте пригласить Вас разделить с нами эту скромную мужскую трапезу! — предложил я широким жестом.

— Ну что вы, я на работе… — засмущалась чаровница.

Честно говоря, я считаю, что охмурять персонал — занятие не вполне спортивное, и обычно стараюсь не злоупотреблять этим. Однако тут и ситуация была необычная, и Катя очень уж хороша — скромница, волосы убраны под фирменную шапочку, строгий голубой наряд, живые карие глаза, в коих виднеются бесенята… Барышня, пожалуй, не была такой уж молодухой — едва заметные морщинки возле глаз, чуть-чуть полноватая. Где-то к тридцатнику, оценил я. Но, в конце концов, спелый плод слаще, не так ли? А главное, я чувствовал себя в ударе, и, ей-богу, заслуживал теплого женского бока рядом.

И впрямь — уговаривать долго не пришлось, Катя, очень мило изображая смущение, присела за стол с нами, повторяя «только на 5 минут!» Конечно-конечно. Зато наш Александр Глебович, напротив, являл все признаки нетерпения — похоже, он готов был прямо с места в карьер броситься на улицу каких-то Речников за столь счастливо обнаруженным (мною!) инженером. Еле-еле уговорил торопыгу остаться и немного поесть.

Сам я считал, что торопиться уже некуда. В самом деле — полчаса ничего не решат, адрес мы знаем; если хитрец-инженер дома — мы накроем его непременно сегодня же вечером; если же он, скажем, решил воспользоваться внезапным отпуском и уехал куда-нибудь кататься на лыжах — мы его в любом случае не застанем. Так зачем дергаться?

Профессор в итоге сдался и даже достал из пышного серванта бутылочку «Хеннеси» и бокалы.

Чокнулись, выпили за Рождество.

— Как же вы додумались про СВД? — спросил профессор.

— В этом ничего особенного, — сказал я скромно. — Просто идея, что партийное начальство на станции наверняка знают хуже, чем городское или отраслевое. А все неизвестное пугает. Гордеев главный инженер ТЭЦ, по городским меркам это шишка. Значит, должен быть в так называемом «активе». Ну и дальше, вы слышали — дело техники.