Роджер Желязны - Витки

И едва пришли в себя, как Кора вновь завела разговор об адвокатах. Нет ли у меня надежного юриста, способного заняться этим делом?

— Нет, — солгал я, потому что был уверен, что Ралф Даттон, с которым я иногда встречался, не отказал бы мне в просьбе.

Просто не хотелось идти этим путем, и поперек горла стояли подобные разговоры. А она не унималась. Я вновь почувствовал злость, на сей раз направленную на Кору, но я боялся дать ей выход. Я сказал Коре, что устал, что у меня опять разболелась голова и что мне нужно побыть одному. Я извинился и вышел на улицу.

Прогулка привела меня в бар, куда я изредка заглядывал, возле старого дома Эрнста Хемингуэя. Неужели Хемингуэй в самом деле утащил отсюда писсуар и сделал из него поилку для своих котов?

Я потягивал пиво, когда ко мне подошел Джек Мэйс. Рослый, веснушчатый, вечно улыбающийся; песочные волосы, выгоревшие до белизны… Он имел вид неунывающего школьника и с первой же встречи производил на многих неотразимое впечатление. Пожалуй, более несерьезного человека я не встречал. Он часто влипал во всякие неприятности, хотя, в сущности, ничего порочного в нем не было. По натуре Джек был искателем удовольствий и, подобно мне, каждый месяц получал вклад на текущий счет. Только он знал откуда приходят деньги. Ему их переводили родители — за то, чтобы он не возвращался в Филадельфию. Мы с ним всегда прекрасно ладили, возможно, потому, что Джек находил между нами много общего — если вообще об этом задумывался. В тех редких случаях, когда я выбирался в свет, я приветствовал его общество. Джек не теряя головы, мог выпить гораздо больше меня и присматривал за мной, вытаскивая из щекотливых ситуаций.

— Дон! — Он хлопнул меня по плечу и сел на соседний стул. — Сколько лет, сколько зим! Куда ты пропал?

— Немного попутешествовал. А как у тебя?

— Слишком хорошо, чтобы хотелось уезжать. — Джек ударил по стойке. Эй, Джордж, принеси-ка кружку!.. Ко мне тут прибились две крошки, продолжил он. — Заходи попозже. Тебе это пойдет на пользу.

Мы пили пиво и болтали. Я ничего не рассказывал — он не из тех, с кем делятся неприятностями. Зато в пустопорожних разговорах ему не было равных, и меня это вполне устраивало. Мы обсудили общих знакомых, прелести рыбалки — порой выбирались вместе, — политику, кино, спорт, секс, питание, а потом пошли по второму кругу. Господи, какое же это облегчение — не думать о том, что тревожит больше всего!

Не успел я опомниться, как уже стемнело. К тому времени мы успели поесть — даже не скажу где — и посидели в другом заведении. В голове у меня все плыло, но Джек казался свежим как огурчик и беспрерывно трепался, пока мы не дошли до его дома.

Потом он знакомил меня с девушками, включал музыку, готовил коктейли, снова готовил коктейли… Мы потанцевали. Немного погодя я заметил, что он и высокая — Лаура — куда-то исчезли, а я сижу на диване с Мэри, обнимая ее за плечи, со стаканом на коленях и второй раз выслушиваю историю ее развода. Периодически я кивал и время от времени целовал Мэри в шею. Не думаю, что это отвлекало ее от захватывающего рассказа.

Еще немного погодя мы каким-то образом оказались в одной из спален. Позже я на несколько секунд выплыл из забытья, смутно припоминая, что девушка осталась мною недовольна, и никого рядом с собой не обнаружил. И снова заснул.

Наутро я чувствовал себя больным и разбитым и потащился за исцелением в ванную, оснащенную Джеком лучше любой аптеки. Пока я глотал попадавшиеся под руку витамины, желудочные, болеутоляющие и успокоительные средства, магическая занавесь в моем сознании колыхнулась, неожиданно пропустив вперед какие-то картины. Я даже не сразу понял какие. А когда понял, застыл — прямо в процессе полоскания рта, — испугавшись захлебнуться.

Из прихожей доносился шум. Я выплюнул пахнущую мятой жидкость, сполоснул раковину и вышел.

Это был Джек, в желто-оранжевом пляжном полотенце направляющийся в туалет.

— Джек! Я работал в "Ангро энерджи"!

Он поднял мутные глаза, пробормотал: "Прими мои соболезнования" — и исчез в туалете.

Интеллектуал, сразу видно…

Я направился на кухню и, пока варился кофе, оделся и выпил апельсинового сока вместе с сырым яйцом. А потом с чашкой кофе вышел на балкон.

Солнце висело в нескольких метрах над горизонтом, но утро было прохладным. Лицо обдувал влажный соленый ветер. В кустарнике по обеим сторонам дома перекликались птицы.

При мыслях о Коре мне становилось стыдно, но в целом я чувствовал себя лучше, чем когда-либо. Я вспоминал, и это отодвигало все остальное на второй план.

Да, я работал в «Ангро». Не охранником, не бурильщиком, вообще не в поле. Не на разведывательной станции. Чуть не сказал себе "ничего технического", но что-то меня остановило. Это было бы неправдой.

Я сделал еще глоток кофе.

Возможно, переработка информации? Я определенно разбирался в компьютерах…

Где-то в управленческом аппарате или в лаборатории… Да, в какой-то лаборатории, точно.

Затем на миг, мне явилось видение — то ли воспоминание, то ли воображение, то ли смесь того и другого: дверь, дверь со старомодным матовым стеклом. Она как раз закрылась перед самым моим носом, показав черные буквы — ВИТКИ: ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ОТДЕЛ.

Разумеется, дроссели индуктивности еще нужны в некоторых устройствах типа реле, их не заменили процессоры и микропроцессоры…

Как насчет такой версии: несчастный случай в лаборатории? В результате — шрамы, черепная травма, затем имплантация ложной памяти, покрывающей значительный период моей жизни; шаг, возможно, необходимый для сокрытия вины определенных руководителей компании. И пенсия — чтобы я сидел тихо и не лез на рожон.

Однако очень многие попадают в того или иного рода происшествия, а о столь экзотических последствиях я что-то не слышал. Крупные фирмы могут позволить себе уладить все честь по чести; и делают так.

Нет, неубедительная версия.

Но я чувствовал, что главное еще впереди. Я допил кофе и поднялся, поставив чашку на перила.

Пора просить прощения у Коры. По крайней мере я принесу ей добрые вести.

Я вошел в дом и позвал:

— Кора?

Тишина.

Что ж, понятно: дуется. Я ведь просто сказал, что иду гулять, и она, вероятно, беспокоилась. На душе у меня стало совсем муторно, и я сразу решил сделать ей что-нибудь приятное — обед, цветы и…

— Кора?

И во второй комнате пусто. Неужели она так разозлилась, что переехала в гостиницу?

ВАС ОЖИДАЕТ ПОСЛАНИЕ — светилась надпись на экране телефона-компьютера, как всякий раз, когда кто-нибудь звонил или, уходя, оставлял записку. В желудке возник ледяной ком, во рту прорезался привкус кофе.