Роберт Шекли - Журнал «Если» 1992 № 04

ЧЕЛОВЕК ДОЛЖЕН БОРОТЬСЯ с собой, но сам, без государственной помощи. Государство же должно помогать человеку становиться свободным. И тем самым развивать самое себя, ибо меняться к лучшему оно может, если вдуматься, только через изменяющегося человека.

А светлый город будущего — что же, это тот идеал, к которому человечество всегда будет стремиться и никогда не дойдет. Станислав Ленц сказал: «Горе тому, кто станет искать идеальную женщину, но еще хуже тому, кто ее найдет».

Хотя упражнять мозги — дело полезное. И, как бы то ни было, в концепциях идеальных городов были заложены взгляды, которые сегодня мы исповедуем: надо быть ближе к природе и деликатнее с ней, не надо уничтожать то, что было создано до нас; многие технологические приемы, связанные с организацией инфраструктуры, системы обслуживания, с многофункциональными зданиями и центрами общения — все это тоже подсказано утопиями. Вот только не надо кидаться на людей, крича: «Вот оно, ваше счастье, давайте его немедленно построим! И железной рукой…»

Город, одно из самых прекрасных и самых Невыносимых созданий человечества, должен складываться не только в пространстве, но и во времени. Улица за улицей, дом за домом. Трудом поколений зодчих и… горожан. Это и есть реальное осуществление идеала. Ведь любой архитектурный проект — это прорыв в будущее, идеальное представление о нем зодчего. Но проекта мало. Нужны еще и жители. Они въезжают в дома, перекрашивают стены, что‑то пристраивают, что‑то сносят. Там крылечко, тут окошко, там башенка, здесь лестница. Город задышал, зажил, заворочался…

Никому — самому выдающемуся мыслителю и самому гениальному зодчему — не дано предугадать желаний какого‑нибудь Пьера или Ивана, Мари‑Луиз или Ольги Николаевны.

«Я знаю — город будет…» Не будет. Того города, который имел в виду поэт, — точно не будет. А какой будет взамен — неизвестно. Какой сложим. Пусть даже идеальный, но обязательно для грешных людей.

И все же градостроительные прогнозы чаще всего касались уже существующих городов, в первую очередь — столиц. Каким виделось будущее Москвы нашим предшественникам?

В 1913 году, например, была выпущена серия открыток, которая так и называлась «Москва в будущем». На одной из них изображена Красная площадь: над памятником Минину и Пожарскому нависает эстакада, к которой подвешен вагон, напоминающий вагоны нашего метро, а вся площадь плотно забита автомобилями самых причудливых форм. На другой — вид Театральной площади: те же эстакады, но картину дополняют еще и самолеты, бороздящие небо.

В Москву 1950‑го года приглашал нас за четверть столетия до этого известный зодчий А.В.Щусев, один из авторов первого советского проекта перепланировки Москвы. В его воображении город, в котором сохранились все памятники архитектуры, застроен двух‑трехэтажными жилыми домами, и лишь в центре высятся небоскребы. Москву прорезают улицы с широкими тротуарами, в уютных парках и на площадях размещаются общественные здания. Каменные лестницы, спускающиеся к набережным, украшены витыми колоннами с барельефами, а через реку перекинуты мосты из ажурных алюминиевых ферм.

Близким к представлениям Щусева виделся облик Москвы последних лет XX века (то есть, наших дней) Валентину Катаеву в одном из его ранних романов. В его Москве будущего много зелени, стали и стекла. Среди стеклянных куполов, громадных аудиторий и библиотек блистают золотые луковицы древних церквей; на фоне яркой зелени парков белеют величественные портики и колоннады. Над головой бесшумно мчатся вагоны воздушной железной дороги.

Архитектор Л.М.Лисицкий предлагал застроить площади по бульварному кольцу «горизонтальными» небоскребами, поднятыми над землей на три вертикальные опоры, при этом их постановка должна была сделать ясной ориентацию в центральной части города, указывать направление движения к Кремлю или от него, вдоль бульваров или в обратную сторону. Не удержался от прогнозов и Алексей Толстой, перенесший героя своего рассказа «Голубые города» (кстати, архитектора) в 2024 год. Там, теперь уже не в таком далеком от нас будущем, Москва застроена двенадцатиэтажными жилыми домами из голубоватого цемента. Ни труб, ни проводов, ни телеграфных столбов, ни экипажей на широких улицах, покрытых плотным травяным газоном. Вся инфраструктура города — под землей, где с огромной скоростью летят электропоезда, перебрасывая население в отдаленные районы к фабрикам, заводам, школам, университетам. Все это вынесено из центра, где остались лишь театры, цирки, спортивные залы, магазины.

Не правда ли, и в открытках, и в представлениях о будущем Москвы архитекторов и писателей начала века мало общего с тем, что происходит в городе сейчас? Думая о будущем, люди, как правило, ошибаются. Но это их не останавливает, и они продолжают предаваться этому увлекательному занятию и… продолжают ошибаться.

Неизбежно ошибемся и мы, особенно учитывая наше непредсказуемое даже самое ближайшее будуще. Поэтому, наверное, сегодня так редки проекты‑прогнозы. И это тоже — характерная черта наших дней.

М.С.ЙЕНГАР,

руководитель Региональной

Исследовательской лаборатории,

Индия:

Технические и научные достижения последних десятилетий могут означать только одно: в недалеком будущем впервые за всю историю человечества люди освободятся от оков экономики. Я имею в виду, что основой жизни человека и общества в целом станет не принуждение и необходимость, а свободный выбор и свободная воля. За первичным, или аграрным, уровнем развития общества последовал вторичный, или индустриальный. Общество 21‑го века будет обществом третичного уровня — постиндустриальным, или «обществом непрерывного образования». Поскольку развитие технологии глубочайшим образом изменяет природу и фокус хозяйственной деятельное, капитал и предпринимательство в области тяжелой индустрии перестанут быть ключевыми производящими, движущими и обновляющими силами в обществе будущего. Капиталом будет знание и люди, обладающие знанием, а их деятельность в разнообразных формах — физической и социальной — источником богатства и процветания — материального и духовного. Способ заработка, профессиональный статус, экономическое положение, место жительства — эти факторы перестанут играть столь важную, как сейчас, роль. Род деятельности, место работы, природное и социальное окружение можно будет менять много раз в течение жизни. Для постиндустриального общества будут характерны отсутствие материальной зависимости и стремления к обладанию материальными ценностями, частая смена образа существования. Образование, которое в настоящее время считается только подготовительным этапом в биографии человека, приобретет глобальную ценность самого смысла существования. Формы познания станут бесконечно многообразны, они будут включать в себя множество видов исследований. Полностью изменятся социо‑этические установки, которые сегодня в немалой степени подчинены идее социальной конкуренции. Социо‑этические решения принимаются сегодня по принципу «что мы можем сделать», завтра люди будут принимать решения по принципу «что мы решили (или хотим) сделать». А сама работа перестанет быть центром интересов человека будущего.