Сергей Алексеев - Мутанты

Дед налил себе стакан горилки, тяпнул одним духом и шматом сала закусил.

- Да что вспоминать - «раньше бывало, раньше бывало»! - сердито заговорил он. - Шаманство нынче не действует, вот что! Помнишь, когда я на немецком штабе ночью ихний флаг снял, а красный повесил? Помнишь, как они из села драпанули, а весь народ на улицы вышел, как на праздник ? А нынче что видишь? Мы с тобой всю ночь камлали, столбы развернули, флаги поменяли. Никто и не заметил, в ырыатын тутан!

- Как это никто не заметил? - воспротивилась старуха. - Стена еще не упала, но айбасы побежали. Сейчас шла, гляжу - на таможне никого нету. Говорят, драпанули таможенники. Так контрабандисты теперь напрямую прут, машины туда-сюда…

- В том-то и дело! Айбасам на руку пошаманили мы с тобой. У них же у всех двойное гражданство. Одно от доброго духа, одно от злого. Вот они и бегают туда-сюда, туда-сюда… А когда двойное, значит, ни одного нет! Разве на таких подействует шаманская сила? Чумак с Кашпировским, хохлы-то эти, по телевизору шаманили, шаманили да в подполье ушли. Они, поди, не то что наш Юрко, не ускоренный выпуск за плечами имели. Жена у Котенко посидела возле телевизора - беременность рассосалась. Это нынче она каждый год рожает…

- Ничего и не рассосалось! - возразила Сова. - Только заместо пацана девку принесла.

- Да что, я сам не помню? - и вовсе завелся дед. - Бывало, горилку зарядишь, стакан хряпнешь - неделю пьяный!

Заряженной водички утром попил - и рога в землю… Не знаешь теперь, какое шаманство и придумать.

- Какие рога? - всполошилась бабка. - Ты что хочешь этим сказать?

- Иносказательные рога!

- Тогда ладно. - Старуха прищурила глазки. - Может, сегодня ночью пойти да красные флаги повесить? Красные-то заметней. По телевизору видела: быков дразнят, коррида называется. Крестник рассказывал, народу приходит - туча! И все кричат, нервные делаются… Может, стену-то эту и разнесут?

- Жди, разнесут… Она же кормилица! Убери стену - это же снова работать надо. В совхоз, на свинарник. Или на каменоломню. Айбасы ее беречь будут как главное демократическое завоевание.

- Тыала хотун, - подал голос Юрко. - Большого дела хочу! Сова тут же переориентировалась:

- Слушай, дед ! А что, если его в Государственную Думу определить? Или в Верховную Раду? Сват-то вон уже в грудь волосатую стучит, мол, я уже демутат! Гуменник назначил. Или еще назначит…

- Там своих шаманов хватает, - поначалу не согласился Куров, но потом передумал: - Оно, конечно, хорошо в Думу. Там айбасов много, и все на виду. Да известности у внука нашего нету.

- Был бы Юрко генерал, которого из кремлевской хаты выставили. Или псих какой-нибудь. Ну, который с правами человека боролся. Тогда прямая дорога. Помнишь, раньше-то как выбирали?…

- Опять - «раньше»? - прикрикнул дед. - Не смей вспоминать! Про сегодняшний день говорить надо! Юрка пристраивать куда-то придется. Не в контрабандисты же ему? Если бы он на шаманстве популярности поднабрался, можно было и про Думу подумать…

- Тундара больше не хотун, - капризно заявил Юрко. - Здесь хочу большого дела ! А кундал слабый. Надо мухомор кушать.

- Да принесу я тебе мухоморов, - горестно посулила бабка. - Нынче добрых грибов нема, а этих полно… Съешь покуда ножку Буша?

- Третий глаз закрывается, плохо видит… Мухомор надо!

- Будет тебе мухомор, Юрко, сбегаю! Может, покуда яичко? С горчичкой и маниезом?

- Не приставай ты к нему со своими яйцами! - одернул Куров. - Мы про трудоустройство толкуем. Как его выдвинуть в Думу…

- Видишь, заклинило внука на мухоморах, - посожале-ла Сова. - Выдвинуть-то мы можем, но от кого ?… От твоей Киевской Руси нельзя, не пролезет. Сепаратизм называется. Раньше на сепараторах только молоко прогоняли, а теперь целые державы. Сливки в одну сторону, обрат в другую…

- Про раньше чтоб больше не слышал! - отрубил Куров. И тут его озарило: - Елизавета, радость моя!

- Что, Степанушка? - размякла та в мгновение.

- А если Юрку в Раду пойти от чернобыльцев? Его же все равно за мутанта принимают? Так сказать, угнетенное меньшинство, замалчивание радиоактивной заразы… На этом почище, чем на психах, сыграть можно!

- Нечестно, - подумав, заявила бабка. - Юрко не му-дант, а шаман и наш внук. Что же мы его в убогие запишем?

- И то верно. А потом, что в Раде, что в Думе - везде своих мутантов дополна. Только батур тыала хотун нема.

А козел в это время продрался сквозь терновник к стене и давай ее рогами бодать - вроде и мухоморов не ел. Сова же на него посмотрела и говорит:

- Знаю, как большое дело сделать. На шаманском так будет - халаам арыы, долгунуну лабба. Урун вюрюмечи, ана-бар кубатыныны лабба и к чертовой матери. Айбасы навек запомнят. Дешево и сердито.

Дед с внуком лишь переглянулись…

Они выбрались из трубы тоннеля, отошли немного в сторону и с удовольствием повалились в траву. Лежали, смотрели в небо и на первый взгляд напоминали отдыхающих после тяжелой работы контрабандистов.

- На родине и воздух какой-то особый, - заметил Гуменник. - Чуешь, Лях? Россия…

- И дым отечества нам сладок и приятен…

- Приятен, но одежду добывать надо, - заключил бать-ко. - Слушай приказ, есаул… Проберись в село и купи там пару спортивных костюмов.

- Слухаю, батько! - отозвался телохранитель и сел.

- Не годится… Отвечать следует: слушаюсь, господин атаман. Привыкай, Лях. Через год я должен войти в совет атаманов Войска Донского, а еще через пару - его возглавить. Программа-минимум…

- Батько, гляди! - вдруг перебил Геббельс. - Бабы. Сами к нам идут. В России все проще.

От густого кустарника, где был замаскированный выход из тоннеля, шли три нагруженные тюками женщины. Они вряд ли что видели вокруг, ибо громоздкая поклажа заслоняла обзор, поэтому заметили двух голых мужчин, когда едва о них не запнулись. Контрабандистки ничуть не испугались, даже напротив, свалили ношу на траву и воззрились с любопытством.

- Вы кто? - спросила молодая и самая бойкая. - Мутанты, что ли?

- Мутанты, - усмехнулся Гуменник. - У вас закурить не найдется, барышни?

Бойкая неприкрыто и оценивающе смерила его прищуренным взглядом, и батьке это показалось знакомым.

- Что, уши опухли? - спросила с зовущей усмешкой.

- Одежду украли, - пожаловался он. - Вместе с сигаретами.

- И с кошельком?

- Нет, кошелек как раз остался цел, - вовремя и весьма органично вступил Лях, доставая из трусов бумажник. - Мы заплатим.

- Глядите, девки, - усмехнулась молодуха. - Мутанты при деньгах стали ходить!

Телохранитель вынул сто долларов - купюры меньше не было:

- Сдачи не надо.

- Вы что, мужики, больные? - В глазах бойкой мелькнуло недоверие.