Александр Колпаков - Гриада

Очевидно, Познаватели надеялись на свои чудовищные аппараты. Прекратив дальнейшие переговоры, Элц сверился с прибором — измерителем времени и резким голосом отдал распоряжение.

Огромное скопище судов тотчас же пришло в движение. Лайнеры отодвинулись километров на пять в сторону, а вперед выдвинулись куполообразные плавучие сооружения. Гиганты с беспокойством следили за стрелками приборов, показывающих нарастание напряжения поля Син. Только через двадцать минут оно достигнет максимума. Познаватели опередили их, начав первыми нападение.

На океане возник мощный громоподобный гул и широкой волной покатился к Шару: заработали грианские купола. На высоте десяти километров над Островом с потрясающим ревом вспыхнули четыре искусственных солнца. Лавина лучистой энергии обрушилась на Голубой Шар. Сверхмощная стена перестроенного пространства стала сжиматься вокруг корабля. Приборы бесстрастно отражали единоборство двух силовых полей — грианского и метагалактианского.

Четверть часа продолжалась бешеная пляска стрелок.

Надо отдать справедливость: Познаватели создали генераторы, исторгавшие не виданную до сих пор на Гриаде мощность. Были моменты, когда потенциалы полей выравнивались, а защитное поле Шара почти иссякало. Если бы ввод главного генератора Син в режим полной мощности задержался еще на полчаса, защитное поле корабля было бы нейтрализовано куполами гриан. Сокрушающая волна перестроенного пространства стремительно сжалась бы вокруг Голубого Шара, и метагалактиане неминуемо погибли бы.

Искусственные солнца гриан мгновенно выжгли пышную растительность Острова. Впоследствии было страшно смотреть на обугленную пустыню, в центре которой возвышался слегка потемневший корабль гигантов. Необычайное вещество его оболочки прекрасно выдержало температуру в миллионы градусов. Это вещество обладало такой ничтожной теплопроводностью, что, несмотря на звездные температуры снаружи, жар внутри корабля не превышал в момент битвы пятидесяти градусов.

Воды океана кипели, нагретые косыми лучами низко горящих солнц, подвешенных в глубине Острова.

Сами Познаватели спасались в охлаждаемых помещениях лайнеров.

Наконец Уо, задыхавшийся от жары у Главного пульта, торжествующе выпрямился: цветной глаз генератора Син показал максимум. И вовремя! Защитное поле, питаемое запасными генераторами, уже сжималось, отступая к кораблю под натиском грианской энергии. И вдруг Голубой Шар потрясла грозная светлая мелодия включенного генератора Син.

Она все нарастала, усиливалась, покрывая и шипение искусственных солнц и гул куполов Познавателен.

Грандиозные сооружения, четко видные на фоне неба, вдруг стали деформироваться, расплываться, таять. Я со страхом наблюдал, как таяли и купола и электромагнитные лайнеры. По океану несся нечеловеческий, потрясающий душу рев — это кричали Познаватели, превращаясь в мезонное излучение, в пыль, в ничто…

Через три минуты все было кончено. Словно это был лишь скверный сон; как будто и не было у берегов Острова гигантской армады, застилавшей горизонт! Погасли искусственные солнца уничтоженных Познавателей; Уо нейтрализовал их последовательным сосредоточением энергии чудесного генератора Син.

Сегодня радостный и в то же время печальный день: мы расстаемся с Гриадой.

У основания Голубого Шара волнуется человеческое море. Вместе с Ур и гигантами я стою на выдвижной площадке Голубого Шара и полной грудью вдыхаю ветер, несущий ароматы далеких островов Фиолетового океана. Рядом со мной стоит мрачный Джирг. Петр Михайлович заботливо перебирает в руках последние микрофильмы, которые предназначены для передачи грианоидам.

Полгода прошло с тех пор, как мы штурмовали Трозу. Давно сдались последние Познаватели, разбежавшиеся по всей Гриаде. Прекратилась адская работа в шахтах Птуин и ледяных пустынях Желсы: автоматы и электронные механизмы будут теперь выполнять работу прежних узников, грианоидов и эробсов, освобожденных для творческой, радостной жизни.

Полгода мы передавали освобожденным труженикам свои знания и опыт. Многому мы не могли их научить — слишком глубоко ввергли их Познаватели в пучины незнания. Но первые вехи были заложены.

Особенно много потрудился Петр Михайлович. Три месяца он провел в Главном Электронном Мозге Гриады, открыв там настоящий университет для грианоидов. Он научил их управлять энергией. Оказалось, что программы, которые закладывались Познавателями в Электронный Мозг, были до смешного простыми: тысячелетняя монополия Познавателей держалась исключительно на неведении тружеников.

И вот теперь мы улетаем. Десятки тысяч гриан съехались сюда со всех концов освобожденной планеты. До самого горизонта колышется море голов, и кажется, что Голубой Шар покоится у них на плечах.

Даже в этот торжественный день Петр Михайлович остался верен себе. Он собрал толпу грианоидов и с жаром объяснял им принципы простого программирования электронных машин. Я едва оттащил его к люку, готовому захлопнуться.

Мы крепко обнялись с Джиргом и долго смотрели друг другу в глаза: светлая тень его сестры незримо стояла рядом с нами.

— Прощай, брат, — тихо прошептал Джирг. — Помни о Новой Гриаде.

…Но вот последние суда и последние грианоиды на дисках уже скрылись за горизонтом. Уо смотрит на часы.

— Пора, — говорит он и идет к пульту.

Торжественно поют приборы. Все выше, все тоньше звук стартовых двигателей. Все экраны включены. Я вижу, как рябит далекий океан: это проносятся вихри энергетической отдачи. Совершенно бесшумно и плавно Голубой Шар величиной с крупный астероид отрывается от почвы Гриады, где он стоял шестьсот лет. Ускорение абсолютно не ощущается не то что дьявольская перегрузка на фотонных ракетах, которую невозможно перенести без специальных защитных приспособлений.

Мы не можем в последний раз полюбоваться ни изумительным небом Гриады, ни Фиолетовым океаном. Все еще продолжается Цикл Туманов и Бурь: небо затянуто непроницаемыми тучами, океан черно-свинцовый, а растительность красновато-серая, скучная и неприветливая. Но это не беда. Туманы и бури пройдут, а жизнь на Гриаде зацветет всеми красками!

И вот мы уже в верхней атмосфере. Открылась такая привычная, миллионы лет знакомая мне картина Космоса. На левом экране висит холодный белый шар: это Триада. Я устало прикладываю руку ко лбу.

Петр Михайлович смотрит на меня и понимающе улыбается. На его виске темноватое круглое пятно — след гравитационного удара.