Геннадий Прашкевич - Пес Господень

И девица Амансульта, прозванная Кастеллоза и прозванная сестра Анезия, тут же сказала, что совершенно согласна и попросила их милостей поскорее закончить дело.

Тогда ей сказали, что по ее собственным признаниям относительно всех святых, и обедни, и насмешек над смиренными монахами, и книг, не рекомендованных Святой римской церковью, и связи с нечистым, как подтвердили также свидетели по имени Йезер и Жаню, есть основания считать ее еретичкой и отступницей, своей волею и желанием разделяющей многие заблуждения так называемых катаров, в невероятной своей гордыне считающих себя единственно чистыми, и что из любви к Богу и к его Святой матери ей советуют сказать и объявить правду относительно того, что она сделала и сказала против святой католической веры, а так же назвать лиц, внушивших ей это.

Но после убеждения отступница девица Амансульта не смогла сказать больше того, что уже сказала на исповеди, причем она добавила, что хотя и сказала многое, но не верит всему сказанному.

Тогда ей сказали, что ее дело рассмотрено вышеназванным судом, и судьи, и советники – все они вынесли впечатление, что она говорит неправду, вследствие чего пришли к убеждению, что необходимо пытать ее. Однако предупредили, что из любви к Богу ей предлагают еще раз до начала пытки сказать всю правду, ибо сие необходимо для облегчения ее совести.

Она ответила, что сказала уже всю правду.

Ввиду сего, по рассмотрению документов и всех данных процесса, суд вынужден присудить и присуждает отступницу девицу Амансульту, прозванную Кастеллоза и прозванную сестра Анезия, к пытке веревками по установленному способу, чтобы подвергалась пытке, пока на то воля наша. И суд предупреждает, что в случае, если она умрет во время пытки или у нее сломается какой-либо член, это случится по ее вине, а не по нашей.

Мы так провозглашаем, приказываем и повелеваем в сей грамоте, заседая в суде.

Затем приказали отвести означенную отступницу девицу Амансульту в камеру пыток и отвели.

И судья спросил, не хочет ли она сказать правду до раздевания?

Она ничего не ответила и стала раздеваться.

И когда была раздета, сию отступницу девицу Амансульту, прозванную Кастеллоза и прозванную сестра Анезия, стали увещевать сказать правду еще до начала пыток.

И она ответила: «Я не знаю, что угодно вашим милостям.»

Тогда ее посадили на специальную скамью и стали вязать руки веревками. Но прежде, чем прикрутить их, еще раз увещевали сказать правду.

Она ответила, что ей нечего сказать.

Тогда было приказано прикрутить винт и дать один поворот веревке. И так было сделано. И девица Амансульта ахнула и произнесла: «О, Господи!»

Тогда приказали дать второй поворот винта, и дали, и предложили ей сказать правду. Она ахнула и ответила: «Скажите, чего вы хотите от меня и я готова служить вашим милостям.»

Тогда приказали еще раз прикрутить веревку, и прикрутили, и сказали ей, чтобы сказала правду из любви к Богу.

Она ничего не ответила.

Тогда приказали еще раз прикрутить веревку, и прикрутили, и она громко застонала.

Тогда приказали еще раз прикрутить веревку и сказали, чтобы она сказала всю истинную правду из уважения к Богу. И она ответила: «Я сказала всю правду.» И заплакала.

Приказали еще раз прикрутить веревку, и прикрутили, и она ничего не ответила, только застонала.

Тогда еще раз прикрутили веревку и сказали, чтобы сказала правду.

И она промолчала.

Тогда приказали еще туже прикрутить веревку, и прикрутили, и сказали, чтобы сказала всю правду.

И она застонала и ответила, что не знает, чего от нее хотят.

Ей сказали, что желают узнать от нее правду.

Она ничего не ответила.

Приказали еще раз прикрутить веревку, и прикрутили, и увещевали ее сказать правду.

Она ничего не ответила. Но, вдруг заплакав, сказала: «Я была сумасшедшая.» Ее спросили: «Где и когда?» Она опять заплакала и ответила: «Я не знаю, где и когда.»

Тогда приказали еще раз прикрутить веревку, и прикрутили, и сказали ей, чтобы сказала правду перед Богом.

Она простонала.

Тогда приказали еще раз прикрутить веревку и сказали, чтобы она сказала всю правду.

Она ничего не ответила.

Еще раз прикрутили веревку и она ничего не сказала.

Еще раз прикрутили веревку и она сказала: «Ох!»

Приказали еще раз прикрутить и прикрутили.

И она заплакала и сказала: «Я могу повторить то, что уже говорила. Некий старик Сиф, старый маг из Абдорры, родившийся в Вавилонии и прозванный Триболо-Истязатель, и некий катар-еретик Матезиус помогали мне. Я нашла тайные книги Торквата в подземелье замка Процинта. По этим книгам старик Сиф, старый маг, родившийся в Вавилонии, по моему приказу искал секрет золотоделия и великой панацеи. Секрета он не нашел и я не знаю, где сейчас находится маг старик Сиф. Последний раз я видела его в городе городов. Все мои книги пропали там же в горящем Константинополе, когда я подверглась ужасному нападению на себя. Только малая часть книг осталась у монаха Викентия в монастыре Барре. Но монах Викентий тоже умер. Меа кульпа. Моя вина.»

Ее спросили, в чем заключается эта ее вина.

Она ответила: «Я погубила многих.»

Ее спросили, где теперь находятся упомянутые ею тайные книги и в чем истинная ее вина, заставляющая ее терпеть такую боль.

Она застонала и ответила, что не знает.

Тогда приказали привязать к станку веревки, оттягивающие ноги, и привязали. И сказали ей, чтобы из любви к Богу она сказала правду прежде, чем прикрутят винты.

Она ответила, что некий старик Сиф, старый маг, родившийся в Вавилонии, и некий катар Матезиус, чистый, научили ее тому, что оставило в ее душе чувство вины перед Богом. А монах Викентий из Барре занимался старыми книгами по своей воле, она даже доверила ему часть тех книг, что были извлечены ею из тайников замка Процинта.

Потом она сказала, что не знает больше, что говорить.

Приказали привязать ее к станку за каждое бедро отдельной веревкой, по веревке сверху, и над коленями, и еще за ступни, по веревке на каждой. Затем в каждую веревку вставили палку – к рукам, к бедрам, к ступням, и привязали ей голову, и сказали, что просят из уважения к Богу чистосердечно сказать им правду еще до поворота винта.

Она ответила: «Я готова служить Богу».

И заплакала.

И за нежелание сказать правду приказали прикрутить веревку у ее правой руки, и прикрутили.

Она заплакала и ничего не сказала.

Тогда прикрутили палку левой руки и сказали, чтобы сказала правду. Она закричала, плача: «Прощай, пресвятая дева Мария!»

Тогда приказали прикрутить другую палку от левой ноги и попросили сказать правду.

Она закричала и заплакала. Но потом сказала, что имела связь с разными людьми в Константинополе и среди них многие были отступниками, еретиками и магами. А крест на ее левой груди начертан там же в городе городов Константинополе святым человеком. Об этом брат Ганелон знает. Брата Ганелона спросите.