Андрей Мартьянов - Войти в бездну

– Разговаривал я тут с… в общем, с искусственными разумами «Птолемея». Жаловались, что им тяжело общаться с человеком, какое-то «медленное время»… У тебя тоже с этим трудности?

– Представь себе, нет. Соображаю я быстрее человека, но живу во времени реальном. ИР «Птолемея» совершенно другой, иная ветвь машинного интеллекта. Моя основная задача – помогать человеку и не доставлять ему никаких проблем. В том числе, проблем с общением.

– Это у тебя хорошо получается, – фыркнул я и тотчас отвлекся: на приборной панели за штурвалом начал мигать красный сигнал. – Франц-Иосиф, что стряслось?

– Опасное сближение с искусственным объектом, – ответил корабль и создал трехмерную голограмму. Нам в хвост с разворота заходили три небольших челнока. – Патрульные истребители ВКС Соединенных Штатов Америки «Меркурий-900», наш сигнал государственной идентификации ими принят.

– Тогда какого хрена им нужно? – Я выглянул в боковой иллюминатор. Точно, поравнялись с «Францем-Иосифом», летят совсем рядом, метрах в пятидесяти. Легкие двухместные истребители, похожие на арбалетную стрелу, на стабилизаторах отчетливо различим значок эскадры «Вепрь» – черная кабанья башка в золотом поле. Значит, вылетели с базы на станции «Гэйтуэй».

– С их стороны никаких нарушений международного законодательства, – нарочно нудным голосом прокомментировал «Франц-Иосиф». – Они просто идут параллельным курсом. Минутку… Я только что получил официальный запрос о несоответствии опознавательных знаков на моем борту идентификационному коду.

– Это серьезное преступление? – фыркнул я, вспомнив, что корабль доселе украшен ликторскими связками Удава. – Пошли их в жопу от моего имени.

– На каждом судне, принадлежащем флотам определенных стран, должны иметься оговоренные соглашениями символы государственной принадлежности, – невозмутимо ответил корабль. – Пункт сто второй договора от 2117 года. Формально мы допустили нарушение. Они предлагают сопроводить нас до «Гэйтуэя», где следует пройти стандартную процедуру досмотра. Отмечу, что ранее прецедентов задержания и досмотра судов по обвинению в нарушении данного пункта не было…

– Понятно. Америкосы жаждут посмотреть на новшество поближе. Видимо, засекли «Бонапарта» и «Карла Великого», когда те подходили к «Кронштадту», и очень заинтересовались. Но мы ведь не доставим им такого удовольствия, верно?

– Предлагаю похулиганить, – вмешался Сигурд. – Стрелять они все равно не начнут – это пиратство, будет грандиозный скандал. Франц-Иосиф, переключись на ручное управление!

– Я выполняю только распоряжения человека, – сварливо ответствовал корабль. – Кроме того…

– Переключись, – ласково посоветовал я. – Это приказ.

Динамики над моей головой издали звук, очень похожий на вздох.

Сигурд щелкнул кнопкой на ручке своего кресла, сиденье сдвинулось ближе к штурвалу. Я машинально пристегнул ремни безопасности.

Я имею достаточно четкое представление о возможностях малых рейдеров типа «Цезарь», но Сигурд доказал, что мои знания далеки от совершенства. Начались бешеные финты, с перегрузками до 15 g, компенсировавшиеся силовыми полями корабля и почти неощутимыми человеком. Резкое ускорение, потом корабль сбрасывает скорость, истребители исчезают далеко впереди, разворачиваются, снова идут к нам. «Франц-Иосиф» уходит в сторону на форсаже, отрывается почти на пятьдесят тысяч километров…

– Хватит безобразничать. – Я вдруг услышал знакомый голос. На мониторе приемника Планка вдруг появилось аристократическое лицо адмирала Бибирева. Его высокопревосходительство улыбался самым ехидным манером. – Мы «ведем» вас непосредственно от точки выхода, выслан почетный эскорт в виде миноносца «Севастополь», если уж вы настолько испугались трех америкашек… Все наиграться не можете?

– Ва… Ваше высоко… – Тут корабль тряхануло так, что я проглотил все приличествующие слова.

– Мое высокопревосходительство ждет вас, не дождется, – прохладно сказал адмирал. – А вы развлекаетесь. Детский сад, штаны на лямках. Вроде бы взрослый человек. Не побоюсь этого слова, натуральнейший штаб-офицер… Закругляйтесь.

– Есть закругляться!

– Вот сразу бы так… Увидимся через полчаса.

Я выразительно посмотрел на Сигурда. Андроид отпустил штурвал и поднял ладони.

– Смотри, без рук!

– Вот балда! Франц-Иосиф, принимай управление! Курс прежний!

Нас приняли в «открытом» ангаре БСФ, защищенном от вакуума космоса полупрозрачными синеватыми щитами силовых полей высшей категории непроницаемости – сначала снимается внешний щит, корабль оказывается в своеобразном воздушном шлюзе между двумя полями, затем убирается щит внутренний и автопилот «Франца-Иосифа» аккуратно сажает рейдер на сияющую металлом площадку. Прибывшие значительно раньше нас собратья «Франца» стоят рядышком.

– Трап выдвинут с правого борта, – доложился корабль. – Мощность реакторов снижена до четверти процента, подача энергии осуществляется только основным узлам.

– Ящик отнеси вниз, – сказал я Сигурду, кивая на контейнер. – Потом возвращайся сюда и жди.

– Как скажешь, – пожал плечами андроид.

Встречали нас два неразговорчивых типа в синих комбинезонах техников. Осмотрели серую коробку, подогнали погрузчик и уехали.

– Поднимитесь на восемнадцатый уровень на лифте «С», он справа, – внезапно ожил ПМК, пристегнутый к моему левому рукаву. – Приготовьте удостоверение личности.

Я на всякий случай ощупал нарукавный карман куртки, где обычно храню самые необходимое. Карточка была на месте.

Дальнейшая процедура оказалась знакома до боли в зубе мудрости. Три контрольных поста, обязательные сканеры и лазерные «вееры», обыскивающие человека от пяток до макушки с холодной беспристрастностью опытных тюремщиков. ПМК, кстати, охрана не отобрала, хотя была обязана – личные электронные игрушки проносить в командный комплекс запрещено категорически. Тем не менее на маленькую персоналку никто не обратил внимания.

– Тридцать вторая комната, – сообщил ПМК. – Вперед и направо.

Остановившись перед стальной переборкой, я приложил ладонь к мерцающей красным панели замка, и дверь уползла в сторону.

– Заходите, не стесняйтесь! – окликнул меня адмирал, восседавший за столом в дальней части кабинета. – Можете налить себе кофе, видите автоповар у стены? Чашки там же…

– Благодарю, но после внутрисистемного прыжка меня доселе мутит.

– Тогда устраивайтесь поудобнее, поговорим.

Я уселся напротив Бибирева, отметил, что на столе полным-полно бумаг и гербовых папок. Работа вовсю кипит.