Дмитрий Градинар - Расправляя крылья

— Не совсем. Регенерация поверхностных и некоторых других тканей уже проводится. Что-то связанное с заменой поврежденных органов.

— У-у! Нашли, чем удивить! Таким операциям сто лет в обед!

— Нет, я неправильно выразился… Органы не заменяют. — Барон прищелкнул пальцами в поисках подходящего слова.

— Реконструируют? — подсказал Джокт.

— Что-то вроде того… Пока проект держат в секрете, думаю, готовят к предстоящим через год боям. Название, правда, мрачноватое у проекта…

— И какое же?

— «Пантеон».

— Да, не самое веселое. Но если сработает — пусть называют как угодно. Я согласен! — заявил Джокт, обрадованный известию о внедрении новой медицинской технологии.

Потом разговор угас окончательно, и никто даже не поинтересовался, откуда Барон взял эти сведения? Наверное, все уже привыкли, что то, о чём говорит Барон, перепроверить обычными путями невозможно, а нужно или принимать на веру, или не верить с самого начала. Сведениям о Пантеонах почему-то хотелось верить…

Нерон появился где-то без четверти восемь.

— Я ложусь спать! — ни к кому не обращаясь, зачем-то сказал он, набрал на Индапе комбинацию принудительного сна и рухнул — как был, в комбинезоне — на койку.

Через пятнадцать минут, выполняя приказ полётного инструктора, все курсанты разбрелись по своим местам.

Джокт уже спал, Барон подошел к коммутатору и последний раз пробежался пальцами по сенсорам. Убедившись, что ответа не будет, он последним активировал Индап.

— Уж полночь близится, инструктора всё нет… — были его последние слова, которых никто не услышал.

Когда проваливаешься в сон не от усталости, что смеживает веки, не из-за волнений прошедшего дня, оставляющего на память гул чужих голосов, а по велению маленького медицинского прибора, подавившего активность нервной системы, то этот сон не похож ни на что.

Минуя обе фазы поверхностного сна, человек попадает сразу в сон глубокий, максимально восстанавливающий силы организма и характеризуемый так называемой медленноволновой активностью. В стадии глубокого сна отсутствуют движения глаз и снижена мышечная деятельность. Если прерывание сна происходит именно в это время, то разбуженные долго не могут адаптироваться к окружающей обстановке и чувствуют себя дезориентированными. Все сравнения сна со смертью относятся именно к глубокому сну. Ему на смену приходит следующая стадия — парадоксальный сон. Теперь дыхание становится более частым, глаза под закрытыми веками начинают совершать быстрые движения, а частота сердечных сокращений и артериальное давление — увеличиваются.

За ночь смена стадий происходит несколько раз — по полтора— два часа каждый цикл, и такой природный механизм служит как для восстановления организма и активности мозга к следующему дню, так и для обработки мозгом информации, полученной раньше.

Индап перераспределял во время сна продолжительность отдельных фаз в соответствии с конкретной целью. Если курсантам было необходимо закрепить какие-либо важные знания, Индап увеличивал длительность парадоксального сна за счёт сокращения времени фаз поверхностного. Когда ставилась другая задача — подготовить тело и сознание к тяжелой работе, Индап увеличивал продолжительность глубокого сна, как за счёт тех же поверхностных фаз, так и стадий парадоксального сна.

В любом случае, каждый курсант, набравший для инъекторов программу-комбинацию погружения в глубокий сон, мог быть уверенным, что, проснувшись, он сможет свернуть горы. Это могла быть не только физическая, но и интеллектуальная деятельность — расчёт любой сложности, будь то прокладывание оптимального курса или траектория передвижения во время боя, когда от скорости и реакции, от быстроты принятых решений зависит многое, если не всё.

Ещё запрограммированный сон был необходим для активации сразу всех эффектов, необходимых для боя.

Самой удивительной способностью при пилотировании истребителя на субсветовых скоростях являлась возникающая при этом способность предвидения — не последствий того или иного маневра, нет. Предвидение — своеобразная разновидность человеческой реакции, не имеющая ничего общего с прорицанием и ясновидением, и активировалась она тоже с помощью Индапа, который и был, собственно, ради этого изобретен.

Свет в вакууме, как известно, распространяется со скоростью приблизительно равной трёмстам миллионам метров в секунду (в воде эта скорость становится меньше — двести двадцать пять миллионов метров в секунду), Солнце по отношению к центру Галактики перемещается за секунду на двести пятьдесят тысяч метров Ураганный ветер может достигать двадцати пяти метров в секунду, молекула кислорода при температуре в один градус Цельсия имеет скорость в четыреста двадцать пять метров в секунду, а молекула водорода при той же температуре — примерно тысячу семьсот. Это курсантам объяснили для наглядности.

Потом, поближе к теме, сообщили некоторые особенности и характеристики человеческого тела. Так, кровь в капиллярах сочится со скоростью от половины до двух миллиметров в секунду, в вене — в десять раз быстрее, в артериях — ещё в два, два с половиной раза быстрее. А нервный импульс обладает скоростью от сорока до ста метров в секунду! Много это или мало — вопрос бессмысленный. Человек вынужден пользоваться тем, чем был наделён природой.

Для ускорения нервных процессов стали использовать индивидуальные аптечки, совмещенные с модификаторами. Потом, с достижением околосветовых скоростей, оказалось, что этого недостаточно.

Время реакции на появление неожиданной помехи движению составляет для человека в грубом приближении секунду. В грубом — потому что очень многое зависит от индивидуальных особенностей организма. Нервный импульс проделывает двойной путь, после чего идёт передача команды мышцам тела, которые действуют существенно медленнее. Это означает, что при скорости движения, например, гравискутера, в шестьдесят — семьдесят километров в час, человек с развитыми рефлексами способен отреагировать на помеху с минимального расстояния до неё около пятнадцати — двадцати метров. Случись такая помеха чуть ближе — человеческой реакции не хватит.

Теперь — истребитель, идущий на девяти десятых световой… За час он покрывает девятьсот семьдесят два миллиона километров. Если время реакции остается тем же, то пилот сможет предпринять хоть какое-то действие на расстоянии до помехи (цели, опасности, торпеды или «Кнопки») в двести семьдесят тысяч километров. А если расстояние окажется в сотни, в тысячи раз меньше? «Зигзаги» зачастую сталкиваются с Бессмертными вплотную, идут встречными курсами, прошивают вражеский строй… К тому же пилоту приходится не только маневрировать, но и рассчитывать дальнейшие действия, управлять вооружением. Как быть?