Николай Руденко - Волшебный бумеранг (Космологическая феерия)

Он закрывал глаза, чтобы немного опомниться, потом снова открывал их и глядел в лицо, которое было всего родней ему во всей вселенной. Из груди вырывался крик, но Коля сдерживал его в себе.

Это была его Лоча!..

Живая — не видение, а такая же, какой он знал ее всегда. Вселенная расступилась перед их любовью, смерть Фаэтона не убила ее, и вот она разыскала своего Акачи на Земле, напоминавшей сейчас гигантский кипящий котел.

Да, это была она, его Лоча!

На ней не было скафандра — Лоча была в розовой одежде космических встреч и разлук. И она сейчас была похожа на ту самую Лочу, какой он видел ее в последний раз. В ней пела жизнь, пела наперекор смерти, сотрясавшей космос. Лоча была Сеятельницей, что бросает зерна среди галактик, и руки ее пахли лепестками заоблачных цветов, а губы целовали потный лоб Коли.

— Это я, Акачи… Это я! Мы с отцом еле тебя отыскали.

Коля прикоснулся щекой к ее груди и услышал, как упруго билось ее сердце, а в волосах ее дышал звездный ветер — он пах дождями незнакомых планет. Пах жизнью.

Коля оглянулся. И только теперь заметил, что они находятся в большом звездолете. За прозрачной стеной виднелась фигура незнакомого человека. Нет, это был не человек — это была птица. Свернутые крылья окутывали ее фигуру. Крылья переливались искрами, светились — так же точно, как светились брови, одежда, волосы у философа Ну и его дочери. Но он тогда не заметил крыльев. Может быть, потому, что смотрел через узенькую щель…

Отец Лочи? Погоди, Коля! Неужели ты забыл заветную нитку?

— Не волнуйся, любимый, — тихо сказала Лоча, не отрывая рук от его волос. — Вскоре ты все поймешь. Мы летим на Марс. Там очень много фаэтонцев. Космические города с Материка Свободы. Люди голодают. Марс не может всех прокормить. Нужно переселить их на Юпитер. Это делает мой отец…

Крылатая фигура за прозрачной стеной поднялась, обернулась к ним. Тусклое воспоминание промелькнуло в памяти Коли. Он словно бы на мгновение увидел себя в зеркале — увидел таким, каким был тогда, когда жил в образе советника Шако.

— Через четверть марсианского оборота — противостояние Марса и Юпитера, — сказал Шако. — Нужно закончить строительство спутников. Мы не имеем права опаздывать!..

Николай медленно привыкал и к кораблю, удивлявшему его незнакомыми приборами, и к крылатому человеку, сидевшему за стеной.

Отец не мог обнять Лочу, потому что даже здесь, в корабле, они жили в разных измерениях мира. Там, за прозрачной стеной, господствовала космическая стужа, вполне естественная для аммиачных организмов. Там была аммиачно-метановая атмосфера, разреженная, как в глубинах Красного Острова. Там было очень сильное поле, которое поддерживало жизненные функции Шако — ведь его тело было синтезировано из радиолучей. Для фаэтонцев оно невидимо. Видеть Шако позволяла только стена, обладавшая способностью преобразовывать радиолучи в видимый свет. Именно так Коля видел когда-то философа Ну и его дочь. Собственно, он тогда и сам был только радиолучом.

Что же произошло на Фаэтоне? Как спаслась Лоча?…

Фаэтон погиб не сразу. Его обломки распадались постепенно. Это только усиливало трагизм его гибели.

Недра сразу же затопила огненная лава. Погибли почти все скотоводы и много людей на Материке Свободы. В некоторых городах люди пережили титанические толчки и ждали смерти в страшных муках. Они просили о смерти, как об освобождении. И смерть приходила, так как взрывы снова потрясали поверхность, и большие обломки тоже распадались, утрачивая атмосферу. По-видимому, в реакцию вступил водород ледяных океанов…

Не сразу погиб и Дворец Единого. Бессмертный приказал жрецам перенести бесчувственную Лочу в космический корабль. Станция Чамино уже не действовала, жрецы пришли в себя и думали только о собственном спасении. Они собирались лететь на Землю. Там была назначена свадьба Единого. Там Лоча должна была взойти на трон божий.

И тут над дворцом появился корабль с Юпитера.

Память Лочи воскресла уже в корабле. О том, как был наказан Ташука, она знает только со слов отца…

Нелегко было приучить себя к мысли, что крылатый человек, спасший ее, эта фигура за прозрачной стеной и есть тот, кто дал ей жизнь. Она еще и сейчас по-настоящему это не ощутила. И только голос — ласковый голос отца — постепенно возрождал в ней полузабытое чувство, живущее в ней с детских лет.

Чамино погиб. Слезы катятся по щекам Лочи. Разве можно их выплакать? Их столько, сколько смертей под звездами. Нужно теперь спасти хотя бы тех, кто остался в живых. Все они станут крылатыми, как отец. Всех примет Юпитер. На Юпитере три этажа жизни И всюду она прекрасна! И никто там не умирает, потому что тело для них — только белковый автомат, который можно заказывать по собственному вкусу. Так на Фаэтоне заказывали одежду…

Станции переселения будут оборудованы на марсианских спутниках, они сейчас строятся. Отец будет посылать на Юпитер только психодвойники и генетическую программу. Этого достаточно. Мудрый Ну будет принимать фаэтонцев так, как Юпитер принимает гостей из далекой Демы.

А на Марсе останутся те, кому дороже жизнь в том измерении, которое запрограммировано природой для внутреннего кольца планет. Может быть, они со временем переселятся на Землю, потому что Марс — бедная планета. Она долго не проживет.

Николай слушал Лочу, и ему казалось, что это говорит не она. Будто это был ее двойник с Юпитера. Может быть, это Ми — радужная Ми с пламенными бровями? Если на Юпитере так легко менять физическую оболочку, то, может быть, там существует мода не только на одежду, но и на лица? Женщина всюду женщина. И может быть, это Ми превратилась в Лочу?

А может, они всегда были одной и той же личностью — духовные сестры, продолжающие друг друга в разных измерениях?

Нет, Лоча! Николай не позволит тебе принимать другое подобие. Даже там, на Юпитере. Ты будешь такой, какой была всегда.

Ты будешь ходить по звездам, как ходит хозяйка среди цветов, и звезды станут расцветать от прикосновения твоих пальцев.

А бумеранг летел все дальше и дальше. Куда он поведет их теперь?

27 апреля. Мы вышли на гору, которая высится над Выдубецким монастырем. Кто не видел вечернего Киева с вершины этой горы, тот вообще ничего никогда не видел! Когда-нибудь я попробую описать эти ландшафты — мост Патона, искристой полосой пересекающий Днепр, огни Дарницы, золотые маковки монастыря, подсвеченные кипучим пламенем днепровского половодья… Весь этот сказочный мир — мир прозрачной синевы и сладкого сиреневого ветра. Зеленые горы над монастырем — это богатейший в Европе питомник сирени! Тут есть такие сорта, которых не встретишь нигде в мире…