Кэролайн Черри - Ангел с мечом

— Куда мы едем?

— Не беспокойся. О, небо! Да не свались ты в воду…

Он стоял на ногах, а лодка наткнулась на опору. Он упал на колени и снова ухватился, потом резко сел.

— Наверняка сотрясение мозга, — сказала она и укрепила шнур стартера. Потом снова провернула мотор, который издал гулкий кашель. Ей повезло с четвертой попытки, когда она установила стартер на всасывание. Лодка зарылась в волны и вспенила белый прибой на темной воде. Альтаир начала отвязывать багор от длинного румпеля и устанавливать крепежные болты, чтобы руль начал действовать, пока они снова не ткнулись в какую-нибудь опору. Она опустила руль и вставила болты. — Ну, давай, залезай! Если мы кого-нибудь встретим, понимаешь, если ты услышишь, что я говорю, все равно что, то не показываешь свою светлую голову из укрытия!

Лодка прокладывала путь сквозь волны и слегка покачивалась под заброшенным пирсом. Только не тратить зря горючего. Альтаир держала руль и вела скип под опорами, которые предлагали ей самый спокойный путь. Мондрагон опустился на колени и опять заполз в укрытие под ногами Альтаир, исчез из поля ее зрения.

— Рада, что ты одумался! — сказала она громко, чтобы перекричать мотор, пока лодка прокладывала свой путь между опорами и пожирала горючее, почти такое же дорогое, как сахар. — Рада видеть, что ты так благодарен! Это действительно мило!

Мгновением позже за край палубы ухватилась ладонь; за ней показалась рука, а потом Мондрагон высунул голову.

— Спасибо, — сказал он.

— Лучше делай, как я сказала. — Черта ее матери. Она проявила ее твердым голосом и со всей решительностью, какую когда-либо использовала ее мать. — А что, если эти драчуны увидят тебя, а потом сядут мне на пятки, а? Может, ты забыл? Может, тебе нужно время, чтобы снова привести в порядок свои мысли, а? Ладно. Столько времени я тебя прятать буду. Но ты проедаешь мои запасы и спишь в моем укрытии, а потому, черт побери, будешь делать то, что говорю я! Понятно? Быстро исчезни!

Он немедленно исчез.

Альтаир снова взялась за руль и глубоко вдохнула.

Так. Она что-то сказала, а этот богатый мужчина, этот житель Верхнего города с красивой внешностью втянул голову и сделал то, что приказано. Она снова втянула воздух, а мимо в сумасшедшей перспективе над лежащей в сумеречном свете водой тянулись балки. Она, Альтаир, была этим утром в лодке хозяйкой положения. Она повернула руль, когда лодка вышла из-под Нового Причала, и направила ее к мостам острова Риммон — очень темному пассажу слева от Старого Порта, где в свете утреннего солнца простиралась водная поверхность.

Потом была прогулка на свежем воздухе — и в некоторых местах над такими отмелями, где можно было сесть на грунт и повредить лодку, если ты недостаточно внимателен и ничего не знаешь о течениях, царящих в Мертвом Порту. Основательно узнать их можно было только ежедневно плавая в этой гавани, как это делали некоторые люди — люди порта; их плоты с навесами из лохмотьев казались маленькими плавающими островами. Некоторые из этих людей были просто жалкими фигурами, большей частью старые речники, у которых лучшие удачливые годы были уже позади, и они лишь доживали свой век. Другие были вовсе не старыми; а некоторые по-настоящему опасными. Предки оставили много безумия нынешним поколениям, будь они прокляты; и именно безумные обживали топи и осмеливались приближаться к городу вплоть до окраинных районов. Среди этих людей жалкие умирали, а множились опасные, у которых угрызений совести было меньше, чем у рыб-ножниц, и ровно столько же сдержанности, если они видели добычу. Эволюция тут работала вовсю. Хитрые сумасшедшие выживали в первую очередь; время от времени губернатор призывал к очистке, и блюстители закона и самые спортивные жители Верхнего города спускались вниз и прочесывали окраинные области, пока не выгоняли весь этот сброд.

Конечно, хитрые сумасшедшие отправлялись на свои плоты. Большинство из них уходили и несколько дней скрывались, чтобы потом снова вернуться.

Поэтому, если ты оказывался здесь, лучше всего было сохранять бдительность и держаться от всех подальше. Если в это время года нужда заставляла человека искать убежище в окраинных областях, то он просто отправлялся туда и высматривал незанятое местечко с хорошим обзором и куском берега.

Мондрагон высунул голову из каюты.

— Можешь выходить, — сказала Альтаир сквозь тихий стук мотора и плеск воды. — Если кто-нибудь и увидит тебя здесь, то не знакомый.

Он с сомнением посмотрел налево, где пустынный скалистый берег окраины не предлагал ничего, кроме отмели, чтобы встать на якорь, и плавающего мусора, которого боялась даже рыба.

— Суровые места, — сказала Альтаир. — Мне даже спокойней, если люди увидят, что со мной мужчина, понимаешь?

Он ухватился за край полудека и вылез из каюты, потом встал на палубе на четвереньки. Он все еще казался оцепенелым.

— Покажи-ка, что ты жив! Я подведу лодку, а ты выйдешь с носовым швартовым вперед и подтянешь ее. Сил хватит?

— Где мы?

— Ты действительно нездешний, это точно. Никакого ответа.

— Это окраина. Старая дамба, преимущественно естественного происхождения, но часть ее построили предки. Вот там сзади… — Она показала рукой на открытую воду. — Вон то темное пятно на воде — флот-призрак. А дальше, вон у берега, Мертвый Причал; за ним топи; равнина в дымке вон там — Старый Порт.

Он повернулся, чтобы осмотреться, потом поднялся на колени и встал, покачиваясь из стороны в сторону.

Потом снова резко сел на доски, беспорядочно замахал руками и быстро ухватился одной рукой за палубу.

— Проклятье, от тебя действительно большая помощь! Он с мрачным взглядом повернулся к ней — уже совсем не тот дружелюбный, сбитый с толку дурак. На мгновение его лицо стало жестким и напряженным, и он показался как-то старше и опаснее. Потом снова обмяк. Вернулся прежний дурак.

— Мутит? — спросила она. Ей больше нравилось беседовать с дураком, и вовсе не хотелось увидеть то, что мгновение назад было в его лице. То, что мелькнуло в его глазах, сказало ей, что она сама дура, потому что не повернула лодку и не вернулась в канал, где у нее были бы свидетели и возможность передать этого парня в руки закона или кому-нибудь еще.

Он кивнул, и снова показался пьяным, заторможенным и податливым.

Итак, ему не хотелось отправляться с причальным концом на берег и, возможно, быть оставленным там, если это вдруг придет ей в голову. Ничья. Самой ей, во всяком случае, выходить из лодки тоже не хотелось. Постоянно осматривая местность, Альтаир подвела лодку к береговой отмели и выключила мотор. Она опустила румпель и выбросила кормовой якорь, живо спрыгнула с полудека и побежала вниз по среднему проходу, чтобы выбросить за борт носовой якорь.

Теперь они стояли на якоре рядом с берегом. Эта идея имела свои преимущества, если учитывать окружение.

Альтаир обернулась и посмотрела на Мондрагона. Он сидел на палубе, опустив ступни на доски прохода.

— Я долго управлялась с этой лодкой без всякой помощи, — рассказывала она радостно. — Но все равно безопаснее остановиться здесь. На берегу полно сумасшедших. Пока тебе муторно, у меня нет уверенности. Не хочется думать о том, как ты начнешь ковылять по берегу, если вдруг понадобится быстро уносить ноги.

— Сумасшедшие?

Она показала рукой на скалы, длинный гребень на западе.

— Там окраина переходит прямо в топи. Здесь можно ждать самых разных сумасшедших, не только на берегу, но и на воде. Некоторые ничего тебе не сделают. Даже многие. Ты просто посиди тут, а я примусь за работу и что-нибудь поймаю. Если я крикну «Поднять якорь!», ты отправляешься на нос и тянешь вот за эту веревку. — Она наступила на нее босой ногой. — Не слишком для тебя тяжело? Я тем временем подниму второй, и у нас будет по-настоящему хорошая причина для этого! Скорей всего, до этого не дойдет. Просто так мы не будем мешать друг другу, а если такое случится, мы свалимся в воду. Первое правило палубы: с шестом в руках имеешь преимущественное право прохода. Если я работаю с шестом, а ты у меня на дороге, ты просто падаешь плашмя. Если ты окажешься слишком гордым для этого, может получиться, что мы продырявим лодку или я шарахну тебя по черепу, а тебе ведь не нужна вторая шишка, правда? Второе правило: ты не трогаешь мое снаряжение! Все лежит именно там, где нужно. Я применяю два приказа: если я кричу «Эй, на палубе!», ты падаешь плашмя, как в случае с шестом; лодка маленькая, и твой череп может тут быстро схлопотать удар. Если я кричу «Держи!», это значит, что что-то сорвалось, и тебе надо ловить. На лодке нет времени для объяснений. — Она перевела дыхание. Вряд ли это играло какую-то роль. Лишь бы не мешался под ногами. Главная проблема в том, чтобы не привлекать повышенного внимания. — Надо что-то сделать с твоей головой. Никогда не видела таких светлых волос. Для тех, кто тебя ищет, это как прожектор.