Влад Верещагин - Иной путь

   Главарь демонстративно отвернулся, всем своим видом показывая, что нарушать свои принципы не будет даже с голоду. Отметив его реакцию, отодвинулись Сивый с Тайгером, и Админ, провожая еду голодными взглядами. Гранд и так не горел желанием есть, а Ниндзя вообще ушла куда-то в угол со своей книжкой.

   - Ну, как хотите, - пожал плечами Джонни, и ловко вскрыл консервную банку. - Эй, харош ученую строить! Жратва готова! - окликнул он Ниндзю. Девушка отложила книгу, внимательно посмотрела сперва на Стека, потом на Джонни, и покачала головой.

   - Спасибо, я не голодна.

   Тот пожал плечами, и бормоча себе под нос что-то насмешливое про всяких там слишком чистеньких, принялся уминать ароматные консервы. Сивый и Тайгер изо всех сил старались не смотреть в его сторону, а вот Админу и Гранду было не до того. Внимательный взгляд главаря отметил и дрожащие руки, и неестественный блеск глаз, и общую неуверенность, какая бывает у людей, которым позарез надо что-то попросить, но они стесняются.

   Первым не выдержал Админ.

   - Стек, а у тебя есть?

   Главарь хмыкнул.

   - Есть. Держи, - и кинул несчастному пакетик с джампом.

   Глаза Гранда вспыхнули, и он кинулся к товарищу. Через десять минут оба валялись на одеяле, на лицах застыли глупые улыбки - ребята унеслись далеко от мира, который так жестоко с ними обходился.

   - Ниндзя, а ты? - спросил Стас. Та отрицательно покачала головой. - Что уже нашла где-то дозу?

   - Да, нашла, - ухватилась девочка. Но по ее взгляду и общей нервозности было ясно, что ничего она не нашла. И это казалось подозрительным - почему она отказывается?

   - Тебе не надо ничего за это платить, - тихо, чтобы его услышала только Нина, проговорил Стас. - Это уже куплено. Ты можешь взять бесплатно и никому ничего не будешь должна, понимаешь?

   - Понимаю, но... я не хочу, Стек. Не надо, не предлагай, - она задрожала еще сильнее.

   Парень пожал плечами.

   - Не хочешь - не надо. Уж насильно тебя никто не заставит.

   - Спасибо...

   Ниндзя быстро дохлебала разводной суп из пластиковой миски и вернулась в свой угол - читать.

   Холодные лучи октябрьского солнца, без помех проникая сквозь идеально чистое стекло зимнего сада, искристо преломлялись в тонких струях фонтана, рассыпаясь мириадами ярких брызг. Воздух наполняли ароматы роз - в этом саду всегда цвели розы, круглый год. Хотя бы десять-пятнадцать сортов из бесчисленного множества - казалось, здесь собраны все существующие и несуществующие разновидности этого цветка. Впрочем, скорее всего, так оно и было.

   Возле фонтана стояло удобное кресло, рядом - прозрачный стеклянный столик. В кресле с комфортом устроился слегка полноватый мужчина лет сорока, с мягкими, располагающими чертами лица и глазами цвета чайной розы, настолько светло-карими, что такой оттенок выглядел почти неестественным. Мужчина пил белое вино из тонкого хрустального бокала, иногда улыбался собственным мыслям и симфонии Бетховена, негромко доносящейся из спрятанных в листве колонок. Читая что-то с висящего перед ним в воздухе голографического экрана, он порой делал пометки в электронном блокноте, потом откладывал его в сторону, вставал, подходил к одному из розовых кустов и несколько минут, с благоговением перед красотой цветов, упоенно взирал на нежные лепестки, сочно-зеленые листья и стебли, и острые шипы, напоминающие о том, как же бывает опасна красота, особенно - естественная.

   - О времена, о нравы! - воскликнул мужчина, вновь вернувшись к экрану и пригубив вино. - Современная молодежь, что вы можете знать о настоящей красоте? О стремительном и грозном великолепии атакующего тигра, о нежном и капризном очаровании экзотического цветка, не теряющимся в момент растворения попавшего в липкую ловушку насекомого, о величии и грозной бесподобности органа? Нет, вы падки на блестящее и громкое, и за шелухой не видите сути! Вы ничуть не изменились за последние полсотни лет... и как же вы мне за эти полсотни лет надоели!

   Он грустно улыбнулся - но все благодушие как ветром сдуло, когда тихонько тенькнула японская "музыка ветра", изготовленная и расписанная вручную в Киото, и предупреждающая теперь о том, что кто-то открыл дверь помещения, в котором располагался зимний сад.

   - Господин Дориан, к вам посетитель, - осторожно проговорил вошедший, худощавый молодой человек с внешностью коренного грека.

   - Аполлон, я размышлял о красоте, - с горечью отозвался Дориан после секундного молчания. Молодой человек вздрогнул: когда господин находился в таком патетическом настроении и рассуждал сам с собой о падении нравов и истинной красоте, которую никак не могут понять жалкие смертные, отвлекать его было чревато. В такие моменты Дориан, казалось, забывал, что он сам не менее смертен, чем те, о ком он столь пренебрежительно отзывался.

   - Простите меня, господин, но...

   - Какого дьявола принесло? - зарычал тот, его светлые глаза мгновенно налились яростью. Аполлон отшатнулся, но громадным усилием воли заставил себя не броситься бежать как можно дальше от этого места.

   Он не знал в точности, кто этот жуткий человек, способный на многое, на что не способны обычные люди. Дориана можно было бы назвать магом, но и на мага он не походил. Вся его магия заключалась в умении нагнать ужас на любого и в возможности каким-то образом влиять на окружающее пространство так, что оно подчинялось ему, создавая наиболее благоприятные обстоятельства - например, он сколотил состояние, играя на бирже, и Аполлон был на сто процентов уверен, что даже каждая неудача в результате пошла на пользу делам его хозяина. При этом грек, знавший толк в биржевых играх, не мог не заметить, что Дориан гораздо меньше его разбирается в финансах. Ему просто очень, очень, очень сильно везло. Неестественно везло.

   - Он назвался Константином и сказал, что вы с удовольствием примете его. Я предупредил его, что вы очень заняты и что вас нельзя беспокоить, но он заявил, что его вы примете. И... он очень странно одет. На дворе октябрь, а на нем нет даже рубашки...

   - Если это тот, о ком я думаю - то ты правильно сделал, что предупредил меня, - немного успокоившись, бросил Дориан. - Но если это кто-то другой - ему никто не позавидует! Пригласи его!

   - Секунду, господин! - грек скрылся за дверью. Хозяин оранжереи вздохнул, и вытащил из скрытого за переплетенной занавесью лиан мини-бара еще один бокал - просто так, на всякий случай.