Анна Богданец - Клуб любителей фантастики, 2004

«Порвут гады. Кобели позорные. Однозначно. И регенерировать не успеешь», — с тоской понял Гусев. Он перевел взгляд, полный щенячьей преданности, на Жанну, припал на брюхо, заскулил и медленно попятился к выходу, не сводя с белой суки влюбленных глаз. Громко взвизгнув напоследок, словно еще на что-то надеясь, он обернулся через плечо, маня и зовя ее за собой всеми силами своей одинокой души, тяжело, не по-звериному, вздохнул и исчез из их жизни.

Жанна понадеялась, что навсегда.

Взведенный Ваня, шумно сопя, двинул было за оборотнем, но был остановлен слегка куснувшим его в шею Арчиком и нежно повизгивающей Жанной.

Жанна благодарила своих избавителей до позднего вечера, насколько позволяла врожденная скромность и непотерянное в суматохе дней девичество. Она нежно целовала и вылизывала каждого, не отдавая никому явного предпочтения. До тех пор, пока в соседнем дворе не раздался низкий протяжный вой. Вежливо извинившись, мол, недосуг, Жанна ласково попрощалась со всеми, обещала бывать, не забывать, навещать, отказалась от настойчивых предложений проводить до самого дома и белым облачком тумана растаяла за углом…

На залитой лунным светом лесной полянке кувыркались и играли два зверя, в полутьме могущие сойти за собак, — серый, покрупнее, и белый, помельче. Катаясь по траве, они переговаривались без слов.

«Я не знала. Я хотела, чувствовала, что я не такая, как все. Но не смела даже и надеяться…»

«Сможешь ли ты? Жить без людей? Скрываться всю жизнь?»

«Если б ты знал, как я их всех ненавижу, — она вздрогнула шкурой на загривке. — Обезьяны. Лысые жадные обезьяны. От них воняет».

«Я покажу тебе мир. Всю Землю, которой ты пока не знаешь».

Они взяли след зайца. Самка залегла под кустом в засаде. Самец, широким полукругом обходя след добычи, выходил на траекторию загона.

Теперь они будут охотиться вдвоем.

Рис. Розы БИКМУХАМЕТОВОЙ

Все это хорошо выглядело в проекте: глубоководная лаборатория для исследования сейсмических колебаний морского дна. Звучит, а? В будущем вырисовывались интересные перспективы. Может, даже и землетрясения научимся предсказывать. То-то япошки «АтЛасом» так заинтересовались, даже денежку кое-какую подкинули. При наших ценах хватило аж на половину стоимости монтажных работ.

Только вот когда стены вокруг ходят ходуном, захлебывается пронзительным воем аварийная сирена, сыпятся ворохом разноцветные искры, и, холодея, слышишь, как хлещет прорвавшаяся где-то вода, из головы разом вылетают все мысли, кроме одной: какой идиот решил строить станцию точно на тектоническом разломе?!

Жека очухался первым. Приподнялся на локтях, огляделся. Освещение погасло, работала лишь аварийка, вполнакала. Понятно, что система понизила напряжение в сети — аккумуляторы не вечные же… но лучше б вообще не работала! Бледный, в мертвенную синеву отсвет аварийных ламп рождал причудливые тени.

Господи! Обстановка, как в морге, будто и без того поджилки не трясутся.

Хорошо хоть нет такой же тишины: где-то вздыхает уже аварийный насос, а вот, почти на пределе слышимости, тоненько поют, надрываясь, сервомоторы. Автоматика блокирует какой-то из разгерметизированных отсеков, люк медленно ползет в паз, преодолевая сопротивление воды.

Надо бы посмотреть на схеме, где именно, но это потом, потом…

Сначала надо проверить, как там ребята? Трясло нас здорово. Боже, Машка, Дим…

— Эй, есть кто живой? Ребята!

Минуты за две перед первым толчком Машка забежала в пультовую что-то спросить. А они с Димом как раз возились с донными датчиками — насторожила его там цифирь какая-то. Не зря, выходит. Ничего, дай срок, накопим материала, будем землетрясения за полчаса предсказывать…

— Машка! Дим! Живы?

Тишина. Дыхание вроде чье-то слышно — или кажется только?

Так, Дим у дальнего пульта сидел, а Машка во-он там была, у самого люка…

Девушка лежала неподвижно, свернувшись клубком. На виске багровела свежая царапина, мокрый еще с последнего погружения ежик коротких волос пропитался кровью.

Жека потряс ее за плечо:

— Машка. Машка… Эй, «машки-шоу», очнись…

— Что с ней, Жек? — послышался слабый голос. — Жива?

— Дим! Господи, Дим! Ты в порядке?

— Ничего, вроде… Локтем вмазал куда-то со всей дури, да под ребром тянет. Ерунда. Что с Машкой?

— Не знаю… — Жека приложился ухом к груди девушки. — Сердце бьется!

В этот момент она зашевелилась, приоткрыла глаза.

— Машка! Родная! Ты как?

— Голова болит… — почти беззвучно пробормотала она. — Что случилось? Землетрясение, да? Ой, у тебя кровь!

Действительно. В суматохе Жека и не заметил — из раны на плече сочится красная струйка, а боли нет: так бы и ходил, если б Машка не сказала.

— Да, черт с ней! Главное, что с тобой все в порядке! Сейчас, потерпи.

Он осторожно поднял ее на руки. Машка застонала.

— Тихо-тихо… сейчас, сейчас все пройдет.

Жека аккуратно уложил девушку на узкую кушетку. Неизвестно кто и с какой целью притащил ее из медбокса в пультовую — все равно во время дежурств не до сна, — а теперь вот, надо же, пригодилась.

— Дим, ходить можешь?

— Да, вроде…

— Ребро не сломано?

— Жек, ну что ты, в самом деле! Не маленький я! Было б чего серьезное, я бы с тобой не разговаривал…

— Ладно-ладно. Посмотри, что там у нас. Хоть что-нибудь целого осталось?

Дим, кряхтя и морщась от боли, поднял с пола перевернутое кресло, уселся за пульт. Щелкнул тумблером аварийного питания, пальцы привычно побежали по клавишам.

— Наддув четко сработал, — сказал он через минуту. — Затоплены шестой и второй отсеки, но все перекрыто по аварийной схеме. Моментально. Не зря мы два месяца эту систему рассчитывали! Ворчали все: зачем, зачем… А она не подвела! Так, что там дальше… Насосы в порядке, можно радоваться — в этот раз мы не утонем. Питание сдохло, пока тянем на аварийке, но это скорее всего обрыв в цепи, залатаем… та-ак… е-мое!

Дим осекся, нервно вглядываясь в дисплей, после паузы растерянно добавил:

— Хреновы наши дела. Жек, ты завещание написал?

Под димову скороговорку Жека суетливой наседкой хлопотал вокруг Машки, но, почуяв неладное в голосе оператора, резко обернулся: