Джек Чалкер - Пираты «Грома»

– Но я не вижу креплений.

– Отойдите. Активирую запорный механизм, – предупредил корабль. Сквозь отверстия в пластине высунулись зажимы, раскрылись и слегка подтянули ее внутрь. Козодой решил, что это какое-то магнитное или вакуумное уплотнение.

Они выбрались наружу и не без труда установили и частично завинтили громоздкую крышку. И снова корабль попросил их отойти, а потом огромная плита сама собой довернулась и встала на место.

– Теперь на мостик, – сказала Хань. – Ворон, ведите нас к верхнему люку.

После путешествия по коридорам и пандусам они вышли наконец в воздушный шлюз, ведущий на мостик, – полукруглое помещение размером примерно двадцать на тридцать метров. Вдоль стен из вороненого металла, возле приборных панелей и трех приземистых пультов, выстроенных в линию, стояли кресла для операторов. Сетчатые, с низкими спинками и без подлокотников, они выглядели весьма неудобными.

– Придется принести со старого корабля что-нибудь получше, – сказала Танцующая в Облаках. – Здесь не очень-то уютно.

– Довольно скудно, – критически заметила Рива Колль. – Такой большой корабль, и даже негде уединиться.

– Не вижу ни кухни, ни туалета, – пожаловалась Манка Вурдаль. – Не особенно приятное местечко.

– Сейчас я загерметизирую помещение мостика, – сообщил Звездный Орел. – Влажность будет понижена, а содержание кислорода, наоборот, чуть выше нормы, но, пока я получше не разберусь в устройстве систем этого корабля, вам, как и мне, придется обходиться Тем, что доступно. Со временем я смогу устроить вас поудобнее. Трансмьютеры просто огромны, наверное, у них невероятные возможности, но я не знаю, как с ними работать. И надо обеспечить более удобную связь с мостиком. Я прикажу ремонтникам позаботиться об этом. Боюсь, что первое время еда будет отличаться не слишком высоким качеством: мои пищевые программы предназначены для малого трансмьютера на старом корабле и здесь не особенно полезны. Ваши скафандры в состоянии справиться с жидкими отходами жизнедеятельности, но для всего остального вам придется приспособить что-нибудь самостоятельно. Пока на всем этом корабле один-единственный туалет – на старом корабле, который лежит в грузовом отсеке.

– Что он называет трансмьютером? – спросила одна из сестер Чо.

– Такой большой корабль нуждается во многом и в то же время вынужден экономить пространство, – объяснила Хань. – Трансмьютер – это устройство, которое перестраивает молекулы по заданному образцу и делает точную копию любого предмета. Все, что мы ели на старом корабле, было сделано именно так, и, например, вчерашний салат вполне мог оказаться изношенными частями корабля или выхлопными газами двигателя. Здесь ничто не пропадает зря. Хирурги на Мельхиоре использовали небольшие трансмьютеры, чтобы ускорить работу надо мной. В определенной степени мы все этому подверглись. Например, наши татуировки – именно поэтому они кажутся одним целым с кожей и от них невозможно избавиться.

Каждый, кто попадал на Мельхиор в качестве заключенного, носил на лице узор из тонких линий. У всех, кроме Хань, он был серебристым, а у нее отливал красным металлом. Рисунок был строго индивидуален для каждого человека, а его цвет определял право доступа к определенному уровню. Только Ворон, Вурдаль и Сабатини не носили этих татуировок, но у них на Мельхиоре было другое положение.

– Когда-нибудь эти знаки станут почетным символом, – буркнул Козодой себе под нос.

– Так, значит, Трансмьютер делает еду? И воду? И воздух? – спросила Чо Май. – Это волшебство богов!

– Просто техника, и ничего больше, – ответила Хань. – Машина, такая же, как и другие, но для нас очень важная. Этот корабль не приспособлен для того, чтобы кто-то летал на нем так, как собираемся лететь мы.

Танцующая в Облаках показала на кресла.

– А как тогда объяснить вот это? – удивленно спросила она.

– Если бы мы могли это объяснить, то смогли бы объяснить и Главную Систему, – сухо ответил Козодой.

– Герметизация закончена, – объявил Звездный Орел. – Можете снять скафандры. Температура воздуха в пределах комфортной зоны, но постарайтесь избегать искр и открытого пламени. Избыток кислорода может вызвать небольшое головокружение и изменение голоса, так что будьте готовы к этому.

Все с наслаждением сбросили надоевшие комбинезоны и растянулись на полу. Усталые, потные и совершенно беспомощные, они полностью зависели от компьютера, пытающегося овладеть искусством управления большим кораблем, и даже Сабатини полностью утратил боевой дух. Впрочем, он прекрасно понимал, что со всеми сразу ему не справиться, и поэтому вел себя смирно.

Металлические стены и палуба все еще были холодными, но Козодоя это не беспокоило. Танцующая в Облаках и Молчаливая подошли и сели рядом. Он обнял их, думая о том, какое странное и пестрое сборище представляет собой их экипаж. Молчаливая, сплошь покрытая яркими татуировками, сестры Чо, с пятнами на лицах – кусочками пересаженной кожи, Рива Колль, хрупкая пожилая женщина с длинным тонким хвостом, и Хань, на великолепном теле которой уже были явно видны признаки беременности. Можно было только гадать, выживет ли ребенок, и, если выживет, что им с ним делать.

И с чего они вообще взяли, что у них есть хоть какой-то шанс на успех? Черт побери, здесь даже они с Вороном так же невежественны и беспомощны, как Молчаливая. Козодой был голоден, его мучила жажда, как и всех, но приходилось терпеть. Он, как и все, вынужден был ждать. Но чего?

Более чем в пяти тысячах километров от кладбища древних кораблей, вне радиуса действия автоматической оборонительной системы, но в пределах досягаемости локаторов и датчиков резервного флота дрейфовал еще один корабль. Он был невелик, но выглядел чрезвычайно элегантно и был гораздо быстрее любого корабля, по крайней мере в пределах Солнечной системы.

Арнольд Нейджи, начальник Службы безопасности Мельхиора, откинувшись в своем любимом мягком кресле, лениво поглядывал на экраны. Он скучал и пребывал в унынии. После провала задания возвращение для него стало невозможным. В определенном смысле он был таким же беглецом, как и те, кого он преследовал, только удобнее устроившимся.

Другой человек, постарше, выбрался из нижнего отсека и плюхнулся в соседнее кресло. Даже Главная Система, всесильная, почти всемогущая повелительница всей известной Вселенной, была бы потрясена, увидев его здесь, ибо в то же самое время он пребывал под арестом на Мельхиоре, где хозяйничали Валы.

Однако доктор Айзек Клейбен был очень умен. В течение более чем трех десятилетий он успешно дурачил Главную Систему, совмещая исправительную колонию с Исследовательским центром, и методично прощупывал все области запретного знания в поисках утаенных Главной Системой сведений о чудесах ее технологии. Для такого человека было детской забавой создать свою точную копию, как две капли воды похожую на оригинал, но со стертым разумом. И теперь для Главной Системы, по сути дела, он просто не существовал. Однако Клейбен не только был жив, он сохранил разум и все свои способности, да к тому же еще сумел спасти свои архивы. К счастью. Главная Система об этом не подозревала, ибо в противном случае за доктором была бы организована такая же охота, как за Козодоем и его друзьями. Благодаря Козодою Клейбен тоже знал о пяти золотых перстнях и во многих отношениях был лучше оснащен технически для того, чтобы добыть их. Он не имел представления, где они могут быть, но предполагал, что беглецам известны по крайней мере имена их владельцев. Проще всего было бы договориться с ними, но присутствие Хань и Ривы Колль полностью исключало такой вариант. У Хань были причины ненавидеть его – и гораздо больше причин, чем она думала, – а что касается Колль – это был особый случай.