Владимир Осинский - Полет стажера

- Ничего себе девушка, - оценил Тингли. - Только... зачем она?

Кора Ирви - она уже давно сидела рядом с Практикантом, то ли случайно переменив место, то ли стараясь быть подальше от слишком живых гортовских зверей и людей, - положила ему руку на плечо, объяснила мягко:

- Она любит... И еще не знает, с ней ее любовь или уже ушла.

Оказывается, Петр не так уж неотрывно наблюдал за панорамой, развернувшейся на экране. Он простодушно одобрил:

- Точно подмечено! Ясное дело, женщина не могла этого не увидеть... А девушка стоящая. Смелая, хорошая девушка... Гордая.

Я молчал, все еще не в силах оправиться от неожиданности.

Мтвариса - в альбоме Виктора Горта! Откуда?.. Не психуй, шевельнулась трезвая мысль, альбом голографа не донжуанский список; мало ли где мог встретить ее Художник, которого цивилизованный мир знал как величайшего в истории искусства "охотника за мгновеньями".

Кто-то стал за моей спиной. Я обернулся, и Виктор Горт спросил:

- Вы ее знали?

Мтвариса, потерянный мною дорогой человек, вопросительно смотрела на нас обоих. Внезапно я увидел, ради чего голограф схватил это мгновение. Все было обыкновенно в ней, все так, как я рассказал. Но если смотреть долго и внимательно, то рано или поздно нельзя было не сказать себе: "Как же я не заметил сразу?! Она пока не знает, что именно произошло. Однако, узнав, непременно совершит поступок".

Будто подслушав, Вельд уверенно повторил:

- Да, стоящая девушка. Уж она никого не спросит, как ей поступить, - явно не из тех, что требуют совета, а потом на советчика сваливают вину за все, если получится неладно.

Отчетливо выговаривая каждое слово, я сказал Горту:

- Я очень хорошо знал эту девушку, Виктор Горт.

- А я думал, что знаю... Послушайте, уважаемый Рустинг, давайте-ка закончим представление. Вам не надоело? С меня, например, достаточно. Не очень, знаете, приятно в течение столь внушительного отрезка времени любоваться на собственные просчеты.

- Просчеты?! - горячо и несомненно искренне воскликнул Тингли Челл. - Да если б я... вот так...

- Благодарю, - серьезно ответил голограф и без тени высокомерия добавил: - Видите ли, мы видим это с разных позиций... Ну так что же - потерпевшие кораблекрушение отправляются баиньки? Утро вечера мудренее - простите за банальность.

И наступил третий день нашей робинзонады. Теперь уже безоговорочно признанный руководителем нашей крошечной колонии Петр Вельд доверил (после некоторого раздумья) Тингли Челлу единственный ультразвуковой пистолет, оказавшийся в ракете, и Практикант принялся с упоением крушить валунообразные "кактусы" на топливо; правда, почти совершенно обезвоженные, они чересчур быстро горели. Мы разожгли великолепный костер, и Кора Ирви, при всей склонности к мистицизму, проявила себя чудесной поварихой. Аппетитный обед, приготовленный ею из консервов, всем поднял настроение, а Сол Рустинг даже решился на комплимент:

- Поразительно, достойно всяческого восхищения, что столь утонченная женщина умеет так прекрасно стряпать!

- Стряпать? - повторила она, поглядев на Рустинга тотчас затуманившимися глазами. - Мои мальчики любили, когда я им готовила. У нас в доме почти не пользовались автокухней. Мальчики любили все настоящее, они обожали проводить свободные дни на Птичьем Утесе - оттуда, в случае срочной необходимости, а их часто вызывали срочно, несколько минут лета на импульс-стратоплане... А я всегда терпеть не могла всей этой страшной супертехники, этих бездушных автоматов... Хотя кто знает, бездушны ли они на самом деле?.. - Ее миловидное, трогательно поблекшее лицо странно изменилось, в нем возникло нечто трудноопределимое, но, во всяком случае, не вполне здоровое, в голосе зазвучала одержимость. - Кто знает, может кто-то, откуда-то подсказал людям идею создать их - все эти ракеты, компьютеры, живущие независимой, непостижимой жизнью, разные там дезинтеграторы, дубль-синтезаторы, наконец?.. Я не умею верить в бога, хотя очень хотела бы, так, как верили язычники, христиане и другие, однако что-нибудь должно ведь существовать там, наверху!..

Я один знал историю несчастной женщины, но я не знал, что делать. Как ни странно, положение спас занятый, казалось, одним собой Тингли:

- Дорогая Кора, пока что оттуда ужасно шпарит солнце... Хуже того - целых два солнца, которым, судя по всему, безразлично, кого припекать... А я решительно против того, чтобы единственную в нашей грубой компании представительницу прекрасного пола испортил вульгарный загар! Накиньте-ка вот это... - И он протянул свой громадный цветастый шейный платок, через века вновь вошедший в моду среди так называемой творческой молодежи.

Кора непонимающе поглядела на него - и расплакалась, как ребенок, сбивчиво выговаривая сквозь слезы:

- Они... мои бедные мальчики... тоже так подшучивали надо мной. Они... часто... говорили, что... что я красивая и они рады, что я их мать, иначе не избежать бы братоубийственной дуэли...

Неизбежный, казалось бы, психический срыв предотвратило рыдание, и тут еще Сол Рустинг с горячностью выпалил:

- Вы действительно чрезвычайно красивы, Кора Ирви!

Он сказал это с таким неподдельным жаром, что женщина в растерянности умолкла. Я быстро заговорил о какой-то ерунде, и обошлось... Позже, когда Кора ненадолго отлучилась, я вкратце поделился с остальными тем, что о ней знал. С человеком, чьей болезнью были горе и одиночество, стали обращаться с особой тактичной ласковостью и осторожной предупредительностью, причем даже убежденный эгоцентрист Челл ухитрялся делать это так, что она ничего не замечала. Впрочем, понадобилось совсем немного времени, чтобы понять: маленький, смешной, обычно жалкий Рустинг преображается рядом с Ирви, забывая даже о своих хронических страхах, а она, однажды обнаружив или выдумав сходство Тингли с одним из погибших сыновей, взяла Практиканта под свою материнскую опеку. Петр Вельд сказал мне:

- Хорошо это. Когда человек думает о других, он не боится. - Подумав, добавил: - А справившись с первой трудностью, начинает верить в себя - и взрослеть. Зрелость приходит не столько с годами, сколько с преодолением... Как у тебя.

Это было неожиданно и, не скрою, очень приятно слышать.

Вечером состоялся разговор, которого ждали все, - он должен был определить наши действия. Вельд был краток:

- Незачем произносить надгробные речи. Четверо остались в Пространстве. Пусть живут их имена. Не станем мы устраивать и прощальных салютов последняя вспышка "Эфемериды" была достаточно яркой... - Секунду его лицо оставалось каменным. - Четыре человека ушли из жизни, а живые обязаны бороться до конца. Таков закон, товарищи. Мы сами его создавали. Будем же поступать так, как он велит. Теперь о нашем положении. Все понимают, до чего кстати оказалась наша экскурсия на вспомогательную ракету... А Бег успел рассказать о ней главное. Увы, применительно к нашему положению оно состоит в том, что на этом кораблике далеко не уплывешь, и сейчас могу сказать откровенно: чудо, что мы сюда-то добрались... "Поиск" поведал о планете и много, и мало. Известно: здесь нет опасной радиации и вообще ничего, могущего повредить здоровью человека. Мы весим столько же, сколько весили на Земле. Нам не придется привыкать к иному, чем на родине, суточному циклу, а два солнца вместо одного - тоже не очень существенно и даже не составляет, как все, вероятно, успели убедиться, особых неудобств. Привыкнем, и замечать перестанем. Вместе с тем мы знаем о планете ничтожно мало. Прежде всего есть ли тут жизнь? Здравый смысл обязывает не исключать худшее: жизнь существует и к тому же в формах, которые могут нам не понравиться. Но, во-первых, я предполагаю такую возможность, единственно следуя инструкции Космического устава. Во-вторых, мы отлично вооружены - кстати, Челл, отдайте пистолет, он вам больше не нужен, - и бояться нечего. Кроме одного реального, хотя и потенциального пока что врага - дефицита воды. Я говорю "потенциального", так как в принципе на планете не может не быть воды... Отсюда - главная задача (не будет преувеличением назвать ее целью нашего существования здесь на данный момент): найти родник, озеро, речку, колодец, все равно что. Об остальном будем думать потом, однако в общих чертах не мешает коснуться и более отдаленного будущего. Вслед за тем, как "Поиск" выбрал маршрут и повел корабль сюда, наш славный командир Бег послал радиограмму в направлении наибольшей вероятности прохождения пассажирских космических трасс... Впрочем, ее запросто может перехватить и грузовик, а на каждом из них есть аппаратура на такой случай: получит - перешлет куда надо. Мало того, на подходе к планете Бег выбросил радиобуй, который стал ее спутником. Словом, я ни на миг не сомневаюсь - рано или поздно нас найдут и выручат. Нет в истории робинзонов, к которым в конце концов не приходил бы корабль. Что касается пищи, то ее нам хватит до конца жизни (между прочим, я намерен протянуть еще не менее полувека), потому что бедная "Эфемерида" была буквально набита продуктами, и немалую их часть разместили в отсеках нашего кораблика. Продукты везли впрок на Зеленый остров, а о воде, естественно, не позаботились, там ее разливанное море... Вывод напрашивается следующий. Давайте считать, что по дороге на Зеленый остров мы передумали - решили пожить немножко на планете с более суровым климатом. А заодно поиграть в тех чудаков, которым нравились необитаемые острова... Второе: завтра на рассвете Бег Третий, Виктор Горт и Тингли Челл пойдут па разведку с единственной целью - отыскать источник пресной воды... разумеется, попрохладнее и повкуснее, иначе мы им объявим выговор, не так ли? - Коротко улыбнувшись, заключил: - Отправление в пять ноль-ноль, возвращение - не позже полудня, причем независимо от результатов экспедиции. - Тоном искреннего сожаления Петр добавил: - С превеликим удовольствием прогулялся бы сам, да только годы дают о себе знать... А ведь в кои веки раз удалось попасть на незнакомую планетку! Как говорили древние, старость не радость...