Eldar Morgot - Хроника моффской войны

— Кто это? — ужаснулся де Билл.

— Еретик, — ответил Юстиниан, потирая руки.

— Что же он сделал?

Юстиниан ничего не ответил и поднялся. Толпа взвыла от восторга, но диктатор воздел руки к небу, и станиты умолкли, уставившись на Юстиниана, как свора верных псов.

— Люди Стана! — проорал Юстиниан, сверкнув глазам и драматически выставив живот. — Этот человек осквернил Небеса! Он осмелился отрицать божественную сущность Небес. Мы собрались здесь, чтобы вершить над ним суд. Какой участи он заслуживает?

— Смерть!! — закричали в толпе, и вскоре весь стадион скандировал это слово, словно название любимой футбольной команды. — Смерть! Смерть! Смерть!

Де Билл услышал щелканье затворов бласт-ружей и зажмурился. Наступила тишина. Рядом хрустнул морковкой Юстиниан.

— На изготовку!

— Целься!

— Пли!

Раздалось обычное шипение, сопровождающее лазерный выстрел. Зрители загудели. Де Билл осторожно приоткрыл глаз и увидел обугленное лицо осужденного. Зрители неиствовали, выкрикивая проклятия казненному, как будто могли еще чем-то навредить ему. Господина де Билла стошнило, и он отвернулся.

— Хотите морковку? — повернулся Юстиниан.

— Давайте, — вдруг сказал де Билл, хватая морковку.

— Видите, господин посол, — проговорил Юстиниан, — я же говорил вам, ненависть нужно направить на определенную цель. Взгляните на них. Разве они не счастливы?

Де Билл посмотрел на счастливых зрителей и мрачно кивнул.

— Каково следующее развлечение? — спросил он.

— К сожалению, это все, — вздохнул Юстиниан. — Еретиков почти всех переловили, хотя те предатели, что бежали с нашей священной планеты, время от времени засылают диверсантов и шпионов, которых мы ловим, ловили и будем ловить!

— Итак, — рассеяно произнес де Билл, наблюдая, как зрители покидают трибуны, — ваш ответ?

— Какой ответ? — деланно удивился Юстиниан.

— Насчет статуй.

— То есть, насчет золота.

— Как вам будет угодно… Вы согласны?

— На что?

— На обмен.

— Ах, обмен…

— Да, генерал. Мы вам — золото, вы нам — статуи.

— Мой дорогой господин де Билл, — Юстиниан с улыбкой рассматривал посла Совета, чуть наклонив голову, — вы так ничего и не поняли?

— А что я должен был понять? — раздраженно спросил де Билл.

— Я не могу согласиться с вашим предложением.

— Почему? Вам мало того золота, что мы…

— Не в золоте дело.

— В чем же тогда?

— Дело в принципе. Если я соглашусь, что народ подумает обо мне? Хорош же буду я в их глазах, если самым трусливым образом разрешу Совету Свободных Планет разобрать статуи, а потом увезти их. Оставлять колоссы тоже нельзя, ведь это памятники нечестивой донебесной истории. Народ разгневается. Так и до моего свержения недалеко, а я, знаете ли, совсем не хочу, чтобы меня свергали. Я имею несколько иные планы на будущее.

— Совет может оказать вам всяческую поддержку!

— Зачем? — Юстиниан изобразил грустную улыбку. — Чтобы стать эмигрантом? Никогда.

— Значит, ваш окончательный ответ… — устало сказал де Билл. Ему до смерти надоел этот Юстиниан со своими треклятыми статуями.

— Мой ответ — НЕТ! — Юстиниан сверкнул глазами. — Полагаю, ваш визит на Стан окончен, господин де Билл. Нечестивые идолы будут разрушены, и НИЧТО не изменит моего решения. Кстати, у стадиона вас ждет летающий танк, который доставит вас в космопорт. Вы немедленно покинете планету… Прощайте!

…Когда летающий танк мчался к космодрому, г-н де Билл попросил пилота пролететь мимо статуй. Он хотел увидеть их собственными глазами. Станит что-то пробормотал сквозь зубы, но изменил курс, и вскоре показались знаменитые колоссы. Де Билл припал к иллюминатору.

Статуй было много. Несколько десятков стометровых каменных сооружений застыло в станской степи. Они были прекрасны. Желтый камень, когда-то послуживший для них материалом, почти не пострадал от времени и здешних ветров. Каждый колосс изображал гуманоидную фигуру с воздетыми к небу руками. Танк как раз пролетал мимо одного из них, и зевающий г-н де Билл увидел лицо изваяния, обращенное к небу. Посланник заметил удивительно человеческие черты лица с огромными глазами и странным ртом под клювообразным носом. Де Билл затряс головой, потому что ему вдруг почудилось, что глаза у статуи живые, с необъяснимой мольбой смотрящие в небо. Что высматривали эти глаза? К чему или к кому протягивали руки каменные исполины? Чего они искали? Помощи? Сострадания? А может быть, поддержки? Теперь этого никто не мог сказать, и уж тем более не тщедушный господин Джозеф де Билл, которому, как уже упоминалось, было глубоко наплевать на все статуи в мире…

— Да, — сказал де Билл, ступая на борт звездолета "Ура!", — вот ведь как бывает: существовала цивилизация, может, даже в космос летала, затем сгинула и оставила лишь эти, так сказать, статуи, да и их скоро взорвут к такой матери! Отсюда вывод: ничто в этом мире не вечно…

Выдав столь мудрое изречение, де Билл придал лицу походное брезгливое выражение и отправился в каюту. Через полчаса "Ура!" благополучно взлетел, вышел на орбиту, начал разгон и в точно расчетное время вышел в гиперпространство. Стан остался позади, к немалому удовлетворению господина де Билла.

Правитель Стана Юстиниан Неожиданный смахнул слезу, наблюдая, как огромные бласт-орудия наводятся на нечестивые статуи. Он очень волновался, так как наступал долгожданный для диктатора момент, благодаря которому он, Юстиниан, войдет в историю и обессмертит свое имя. Ради этого стоило жить…

Как во сне услышал Юстиниан шипение и грохот бласт-установок. Раздался треск, и первая статуя раскололась на две части. Юстиниан вздрогнул, ему показалось, что отвалившаяся голова идола посмотрела на него с немым укором. Но это ему почудилось. Бласт-орудия гремели. Колоссы разрушались и падали к ногам диктатора. Тысячи станитов радовались как дети. Новый залп. Новый грохот. Но статуй много, и даже красоту нельзя уничтожить вот так сразу. Юстиниан утирал слезы.

— Я разрушил их, — бормотал он, прислушиваясь к выстрелам. — О, Небеса, какое счастье, я их разрушил! Теперь обо мне все узнают, все-все! Я вошел в историю. Слышишь, Юстиниан, ты вошел в историю! Понимаешь? Ха! Я стал бессмертным! Статуи? Подумаешь? Вы миллион лет простояли, а я вас разрушил. Я — уже история… Я счастлив!

Юстиниан вершил историю всю ночь. К утру от статуй остались лишь груды камня и песка. Вокруг ходили радостные станиты и возносили хвалу Небесам. Днем был устроен праздник с распеванием песен и принесением в жертву животных. Все предавались беззаботному веселью, только Юстиниану почему-то стало грустно.