Надежда Первухина - ГОСУДАРСТВЕННАЯ ДЕВСТВЕННИЦА

– М-м?

– Ничего непонятного. Физиологическая девственность и моральное целомудрие - вот необходимые параметры Доноров Долга.

Меня аж закоротило от удивления.

– И что, в твоей Уральской республике нашлось целых пятьдесят девственниц и девственников?!

– Сорок восемь,- поправила меня Фенька.- Нашлось. Их проверили на… соответствие, и теперь они исполняют свой Долг.

Я улыбнулся со стиснутыми зубами:

– А вот здесь мне нужны подробности, дорогая госпожа президентша.

– Только после обеда, наставник. Сейчас ты голоден и раздражен. А насытишься, и станешь смотреть на мир более милостивыми глазами.

– Милостивыми?

– Да. И никак иначе.

Дверь президентского кабинета отворилась. Я ожидал нового появления девушки-фуксии, но вместо нее нарисовалась девица, манерами и видом более походившая на мексиканский кактус. Я так понял, что эта красотка - из личной охраны госпожи президентши.

– Обед готов, Ваша Милость,- бойко отрапортовала кактусоподобная девица.

– Идем, Верзила,- сказала мне с милой улыбкой Государственная Девственница.- У меня отлично готовят. Тебе понравится.

Трапезная госпожи президентши не отличалась изысканностью интерьера. Помпезностью - может быть. И прямо-таки болезненной страстью к тропической флоре.

– Пальмы настоящие? - на всякий случай пошутил я.

– Разумеется,- отрезала Государственная Девственница.- Растут благодаря моей милости и неусыпным заботам штатных садовников. А чем тебе не нравятся пальмы?

– Слишком много с ними связано воспоминаний…

– Я не человек,- улыбнулась Государственная Девственница.- Поэтому своими воспоминаниями распоряжаюсь, как хочу. И, если надо, держу их на крепкой привязи. Прошу, располагайся.

Я огляделся и испытал мощный приступ дежа вю. Что-то было в этой комнате такое… Что-то… Похожее, словно… Словно, когда-то она приснилась тебе во сне и осталась в уголке сознания, как оторвавшаяся от рубашки пуговица закатывается в недра платяного шкафа…

Стены комнаты (там, где их не загораживали пальмы) были выкрашены в насыщенный терракотовый цвет и увешаны экзотическими масками всяких размеров и расцветок. В одной из масок я узнал богиню Ар - слишком похожи были клыки… А еще у стен стояли чучела леопардов, львов и даже крокодилов. У большого панорамного окна, сейчас занавешенного легкой и светлой как кисея тканью, размещался стол, накрытый к обеду…

– Прошу,- повторила свой приглашающий жест Государственная Девственница и сама подошла к столу. Села, не дожидаясь меня, и сказала капризно-детским голоском: - Верзила, долго мне тебя дожидаться? Я есть хочу!

Я сел за стол, словно в трансе. И смотрел на свою визави во все глаза. Потому что она - видимо, для того, чтоб добить меня окончательно,- менялась. Медленно, постепенно и со вкусом она превращалась из взрослой светлокожей и русоволосой красавицы в шоколадно-смуглую, бойкую, как брызги шампанского, восьмилетнюю девочку, способную вить веревки из своего наставника. То есть из меня.

Она преобразилась в ребенка, совершенно твердо зная, что так мне будет гораздо труднее…

Что?…

Ничего.

Просто - гораздо труднее.

– Верзила! - воскликнула она звонко.- Что ты дуешься! Это же просто игра! Давай есть, я ужасно голодная!

Стол от яств, конечно, не ломился. Но было чем угодить изголодавшемуся чреву.

Госпожа президентша положила себе на тарелку салат и что-то вроде мясного рулета, насмешливо глянула на меня:

– Что не ешь, Верзила?

– Наверняка все отравлено,- стараясь попасть ей в тон, сказал я. Вспомнил про одну ее старую шуточку.

Государственная Девственница с аппетитом уминала салат.

– Конечно, отравлено,- некультурно прочавкала она.- А как иначе? Я же должна от тебя избавиться как от надоедливого воспитателя, правда?

– Само собой,- согласился я и взял себе жаркого с зеленью. И еще налил вина. Кстати, и то и другое на вкус было просто небожительным.

– Великолепно,- искренне сказал я.- Президентскому повару мои аплодисменты.

– Я передам,- кивнула Фаина-Фенька.

Я расправился с жарким и смел под такое дело рыбное ассорти, сырный рулет с кориандром, филе бекаса с ананасом и еще всякой всячины. При этом, естественно, пил. И наблюдал за Государственной Девственницей. Та тоже не страдала отсутствием аппетита и жажды, крепкое вино дула наравне со мной, как взрослая (хотя какой у нее на самом деле возраст?), рассказывала анекдоты и жаловалась на проблемы своей внешней политики. Словом, превратилась в душку-очаровашку, и я просто не понимал, с какой стати я некоторое время назад ее капитально ненавидел…

– Ну что,- сказала, поминутно хихикая, Государственная Девственница,- ты доволен?

– Сыт, пьян и нос в табаке,- подтвердил я.- П-повару п-привет.

– Передам,- кивнула Государственная Девственница.- Не вопрос. Ну а теперь…

– М-м?

– Теперь, Верзила, хочешь ты узнать, для чего нужны мне доноры?

– Само собой,- пьяно икнул я.- Мне энто оччень любопытственно.

Если вы полагаете, что я, извиняюсь за выражение, крупно нажрался и оттого не контролировал ситуацию, то вы совершенно ошибаетесь и не знаете меня, хитрого Степана Водоглазова. Да, у меня образовалась некоторая слабость в ногах и общая вялость в теле, но ум был трезв, расчетлив и холоден. Так что пьяное икание - это умелая имитация, ничего больше. Разумеется, я ждал момента истины - момента, когда Государственная Девственница, обманувшись моим нетрезвым видом, раскроет наконец свою Государственную Тайну.

– Скажи, Верзила,- задушевно начала Фаина-Фенька, вертя в детских своих пальчиках изящный хрустальный бокал,- а я сильно изменилась?

Ох, что-то клонит меня в сон… Надо быть бодрым!

– Изменилась, конечно,- резво ответил я,- И дело даже не во внешности. Ты почувствовала, что получила реальную власть. Не такую, как в государстве Вибути. Там ты была кем-то вроде ангела-хранителя…

– Кого?!

– В общем, не важно. А здесь ты - президент. Все по твоей воле делается. По твоей власти. И власть тебя сделала другой.

– Какой именно другой? - остро глянули на меня нечеловеческие глаза.

Я сумел-таки уложить пространную аналитическую речь в одно слово:

– Немилостивой.

– Хм,- сказала Фаина-Фенька.- Значит, ты догадался?

Теперь пришла моя очередь говорить «хм». Но зато как многозначительно я это «хм» сказал! С каким загадочным блеском в глазах! Странно только, что я ног своих совсем не чувствую. Отсидел, что ли?

– Значит, догадался,- повторила Фенька.- Я еще в Вибути поняла, что ты не дурак, Верзила. Ты единственный умный человек из всех, кто меня там окружал. И недаром попал ко мне в наставники. И вот - ни до кого не доходило, а до тебя дошло.