Стивен Бакстер - Бесконечная земля

– И с какой целью?

– Цель бывает только при наличии сознания, Джошуа.

– Но в эволюции не участвовало сознание, – возразил он, вспоминая торопливые уроки сестры Джорджины в Приюте. – Ни цели, ни намерения, ни предназначения. И тем не менее в процессе возникают живые существа.

– Значит, Мягкая Посадка – какой-то аналог эволюционного процесса?

Он посмотрел на Салли.

– Суди сама. Ты провела здесь немало времени…

– С самого детства. Но лишь когда я познакомилась с вами, передо мной в полный рост встали вопросы, которые, наверное, беспокоили меня с самого начала. Нужно завести себе браслет с надписью: «А что сказал бы Лобсанг?»

Джошуа отрывисто рассмеялся.

– Знаешь, Мягкая Посадка похожа на Райский сад, только без змия. И я гадала, где же он прячется. Моя семья прекрасно ладила с местными. Но мне никогда не хотелось здесь остаться. Я не чувствовала, что вписываюсь. И я бы никогда не решилась назвать Посадку домом, просто на тот случай, если вдруг я и есть змий.

Джошуа пытался разгадать выражение лица Салли.

– Соболезную.

Кажется, не стоило этого говорить. Она отвела взгляд.

– Я правда считаю, что Мягкая Посадка очень важна, Джошуа. Для нас. Для всего человечества. В конце концов, она уникальна. Но что будет, если сюда хлынут колонисты? Обычные колонисты, с лопатами, кирками, бронзовыми ружьями? Те, кто бьет жен и жульничает по мелочам? Разве Мягкая Посадка уцелеет? Сколько троллей будут убиты и обращены в рабство?

– Может быть, тот, кто начал эксперимент, даст сдачи.

Салли содрогнулась.

– Мы действительно начинаем думать как Лобсанг. Джошуа, давай уйдем в какое-нибудь нормальное место. Мне нужен перерыв.

Днем позже, в одном далеком мире, в теплых сумерках Хелен Грин собирала грибы. Она брела по холмику в паре миль от Перезагрузки, когда послышался тихий звук, похожий на вздох. Хелен ощутила на коже порыв ветерка. И обернулась.

На траве стоял мужчина – высокий, смуглый. А рядом с ним женщина, с очень уверенным лицом. Проходившие мимо путники не были здесь в новинку. Но редко они казались такими удивленными, как эти двое. А еще на их грязных куртках блестел иней.

И никто до сих пор не приходил сюда с гигантским воздушным кораблем, витающим над головой. Хелен подумала, не сбегать ли за помощью.

Мужчина заслонил глаза ладонью от солнца.

– Кто вы?

– Меня зовут Хелен Грин.

– А, блогер из Мэдисона! Я надеялся однажды с вами познакомиться.

Девушка сердито уставилась на него.

– А вы кто такие? Надеюсь, вы не сборщик налогов? Мы выгнали из поселка последнего…

– Нет, нет. Меня зовут Джошуа Валиенте.

– Тот самый Джошуа Валиенте? – к собственному ужасу, Хелен покраснела.

Женщина, стоявшая рядом с Джошуа, гневно произнесла:

– Господи, дай мне сил.

Хелен, на взгляд Джошуа, было лет восемнадцать. Соломенные волосы она практично стягивала в хвост, на руке у нее висела корзинка с какими-то грибами. Девушка носила брюки и рубашку из какой-то мягкой кожи, вроде оленьей, и мокасины. В толпу на Базовой Земле она бы не вписалась, но, с другой стороны, он не назвал бы ее и музейным образчиком колониальной эпохи. Джошуа понял: жители Перезагрузки не воссоздавали эпоху первых пионеров. Наоборот, Хелен Грин возвещала нечто новое. И была довольно хорошенькой.

Они без особого труда нашли место для ночлега в Перезагрузке, как только жители убедились, что гости не преступники, а главное – не представители Базового федерального правительства, которое внезапно сделалось таким враждебным по отношению к колонистам. Джошуа убедился, что местные привечают даже бродяг – странных людей, которые блуждали по Долгой Земле, явно без цели когда-либо осесть, а стало быть, ничего не могли предложить Перезагрузке в обмен на приют. Но здесь каждого, кто приносил какие-нибудь новости, принимали тепло, как бы ни был краток его визит, лишь бы гость согласился поработать лопатой или нарубить дров в уплату за кров и стол.

Вечером Джошуа и Салли сидели у огня вдвоем, под огромной тенью «Марка Твена».

– Мне они нравятся, – сказал Джошуа. – Они хорошие. Разумные. Правильно живут.

Он признавал, что местные ему нравятся, потому что он и сам был таким; Джошуа любил, когда люди делали свое дело, например строили поселок, последовательно и методично. К собственному удивлению, Джошуа подумал: «А я бы мог здесь остаться».

Но Салли фыркнула:

– Нет. Они живут по старинке. Или имитируют прошлое. Нам не нужно пахать землю, чтобы прокормиться. У нас теперь не одна Земля, а бесконечное множество миров, способных дать пропитание бесконечному множеству людей. По-моему, бродяги поступают правильнее. Будущее за ними, а не за твоей маленькой ушибленной фанаткой Хелен Грин. Слушай, я предлагаю остаться здесь на неделю, помочь с уборкой урожая, внести свой вклад и все такое. Что скажешь? А потом двинем домой.

Джошуа смутился, но ответил:

– А что потом? Мы доставим Лобсанга – или то, что от него осталось, – на «Марке Твене» в Трансземной институт. И кошку. А потом… я снова захочу уйти, Салли. С Лобсангом или без. За годы, прошедшие со Дня перехода, мы едва успели слегка царапнуть поверхность Долгой Земли. Я думал, что изучил ее, но до нынешнего путешествия я никогда не видел тролля и не слышал про Мягкую Посадку. Кто знает, что еще осталось неузнанным?

Салли искоса взглянула на него.

– Вы предлагаете, молодой человек, снова отправиться в путь вместе?

Джошуа никогда в жизни никому не предлагал ничего подобного. Только если пытался кого-то спасти. Он обошел вопрос и продолжал:

– Есть еще Дыра. Долгий Марс! И вообще. Я все время об этом думаю. Может быть, если зайти достаточно далеко, где-нибудь мы обнаружим Марс, пригодный для жилья.

– Закатай губу.

– Я ведь читал уйму научной фантастики. Но ты права, давай сначала вернемся домой. Похоже, время пришло. Посмотрим, как там в Мэдисоне. Как живут люди. Салли, я с большим удовольствием познакомлю тебя с сестрой Агнес.

Салли улыбнулась.

– И с сестрой Джорджиной. Мы поговорим про Китса…

– А потом, когда Лобсанг номер два запустит «Марка Трина», я хочу тоже быть на борту. Даже если придется спрятаться в грузовой отсек вместе с треклятой кошкой.

Салли задумалась.

– Знаешь, моя мать говорила, когда мы носились как ненормальные: «Все хорошо, пока кому-нибудь не выбьют глаз». Я невольно думаю: а вдруг, если мы и дальше будем испытывать удачу с нашей чудесной новой игрушкой-вселенной, рано или поздно на нас наступит чей-то большой тяжелый сапог? Хотя, наверное, достаточно поднять голову, чтобы понять, чей это будет сапог.

– И все равно я не пожалею, – сказал Джошуа.