Алексей Артамонов - Вечная Война

— Пусть будет незабвенна его память, — хором произнесли остальные.

Джон сидел на холодном камне, а рядом лежала его мама. Её взгляд не отражал абсолютно ничего. Он был совершенно пуст и бессмысленно таращился в ночное небо.

— Я нёс смерть, но не осознавал этого, — шептал юноша ей. — Даже гибель племени в глуби амазонского леса не заставила меня убедиться в этом. Лишь только когда из-за меня перевернулась судьба невинной девочки, я понял, что иду по трупам и что должен был вознестись над всем живым, чтобы спасти его. Я не хотел прокладывать свой путь по судьбам других людей… — он сорвался, сглотнув горькую боль. — Я вернулся к ней, как и обещал, но она не узнала меня. Она забыла всё, что случилось и не ответила на мои чувства. Сначала мне было больно и обидно за то, что с ней произошла эта перемена, но вскоре понял, что думал только о себе. Анита не была несчастна. Я часто вспоминаю её глаза, после смерти бабушки, как она страдала, а теперь её взгляд стал таким, как при нашей первой встрече, весёлым, колдующим. Помимо всего, что Тик-Шаа совершили, я им благодарен. Каким-то образом они знали, что любовь это боль, и, так как в их планы моё возвращение не входило, решили стереть из её памяти все последствия своего и моего присутствия. Тик-Шаа проявили жалость — ещё одно непонятное действие с их стороны — они отняли у неё старую жизнь и подарили новую, но в ней для меня нет места. — Короткая пауза позволила услышать лёгкий шорох ветра между скал коричневой планеты. — Я просил Хранителя сделать тебя такой, какой ты была раньше, но он сказал, что не может, потому что Тик-Шаа полностью стёрли твою личность. Если бы они только подавили её, то он без труда устранил бы преграду. Но ведь он не бог и не в состоянии из ниоткуда достать утерянное навсегда. Ты лежишь здесь, вдалеке от дома, но тебе всё равно. Ты ничего не понимаешь, ничего не чувствуешь. Ты просто… пустой, дышащий сосуд. И я сейчас завидую тебе.