Сандра Макдональд - Край бесконечности (сборник)

С такими невообразимыми энергетическими ресурсами межзвездный перелет появится сам собой, как логичный вывод из заданных предпосылок. Укрощенные протуберанцы послужат магнитным трамплином для новых колоний, которые, развив околосветовую скорость, домчатся до атмосфер ближайших звезд.

Любой вид, способный обитать внутри светил, в кратчайшие сроки покорит всю Галактику. Его распространение будет алгоритмическим, экспоненциальным, непреодолимым, пангалактическим. Тем, кто осознал истину, нет нужды искать похожие на Землю планеты – утешение тупого ничтожества. Они всегда будут жить в машинном филуме, и каждая сверхчеловеческая душа сделается пиком вечного света.

В космических планах ДеБлейки была своя железная логика. Прагматичностью они не отличались, зато вдохновляли на подвиги. Движимый столь железной и не знающей преград человеческой волей машинный филум быстро распространится по Вселенной.

Однако ДеБлейки был смертен, а теперь и мертв. Склонным к размышлениям, чувствительным людям, живущим ныне на планете Меркурий, его мечты казались эзотерическими, надуманными, абсурдными… Тем не менее похоронные панегиристы даже не пытались примирить их с реальностью. Развенчать их, похоронить их. Они аккуратно упаковывали сумасбродную первопроходческую мечту гиганта мысли в безобидный фольклор меркурианских будней.

Сын потянул Питу за перчатку. Высокопарные словеса наскучили ему до чертиков.

– Пап.

Пита открыл приватный канал.

– Что такое? Хочешь в уборную? Сходи в костюм.

– Пап, можно я пойду сражаться? Там Джимми, он любит сражаться.

– Никаких драк на похоронах, сынок.

Услышав отцовское замечание, Марио надулся и принялся стирать экзоатмосферную пыль с алмазного шлема-пузыря.

– Пап, когда построят новую колонию на Южном полюсе, мы туда поедем?

– На Южном полюсе нет воды, Марио. Там есть холмы Вечного Света, а значит, энергии в достатке, но ни одного ледника. Жить там невозможно.

– Но ведь наши космические герои однажды вернутся и привезут водяную комету. Тогда мы поедем?

– Да, – сказал Пита. – Поедем. Там у нас появятся новые возможности – не то что в этой древней колонии. На Южном полюсе начнется другая жизнь – по новым социальным принципам. Да, мы туда поедем. Я возьму тебя с собой. И твоих братьев тоже – в будущем у тебя появятся братья.

– Мама тоже поедет?

– Сынок, через девять лет ты и сам женишься. Я спланирую твой брак. Поверь мне, такие вещи резко усложняют жизнь.

– Мама поедет в новую колонию. Она хочет создать новый порядок. Она мне так сказала.

– В самом деле?

– Да, сказала! Она правда этого хочет.

Внутри скафандра Пита перевел дыхание.

– В конце концов, мы – первопроходцы. Таково наше истинное наследие, и я горжусь тем, что ты присутствуешь на этих похоронах. Ты будешь жить долго, мой сын, так что запомни хорошенько этот день – он очень важен. Наш мир принадлежит тебе. Ты получил его по праву. Никогда об этом не забывай.

На трибуну похоронного плато взошел очередной оратор. Старик передвигался при помощи робота и говорил мало, но медленно, как и подобает мудрецу. Его речь была кошмаром.

Марио никак не мог успокоиться:

– Пап, на Южном полюсе будут другие мальчики?

Пита улыбнулся.

– Конечно. Общество без молодежи – это общество без будущего. Если бы земляне посылали в космос своих детей, а не глупых астронавтов, они завоевали бы другие миры. Вместо этого Земля утонула в собственной грязи. Это не твое наследие – земляне лишены моральной жилки. Вот почему они ничего не стоят – в отличие от нас.

Марио попытался почесать нос через шлем-пузырь. Само собой, ему это не удалось.

– Пап, а земляне воняют? Джимми говорит, что они вонючки.

– Я сам с ними не встречался, но у них в животах и правда водятся опасные микробы. Земляне могут испускать неприятные запахи, это факт, – Пита прочистил горло. – Но, знаешь, они о нас тоже не лучшего мнения – мы для них «термиты».

– «Термиты». Пап, что это такое?

– Термиты – это неразумные социальные звери. Дикие животные. Их не разводят так, как мы разводим своих животных.

– Пап, а термиты большие?

– Понятия не имею, но думаю, размером с кошку. Если кто-нибудь назовет тебя термитом, бей его по лицу и вызывай на дуэль, понял? С такими вещами надо разбираться быстро.

– Я так и сделаю.

– Хватит болтать, сынок. Наступает кульминация, великая минута…

Джентльмены-старейшины, опираясь на церемониальные посохи и алебарды, неспешно покидали похоронное плато. Под катафалком дыбились песчаные волны.

Умный песок собрался в огромный кипучий пиксельный вал и вознес гроб над поверхностью.

Невозможно жидкий, он почтительно покатил в гору, унося мертвеца с собой.

Катафалк пересек границу между сверкающей сумеречной зоной и Вечным Светом.

Роботы в унисон отвернули солнечные отражатели. Толпа людей оказалась в безвременной, завороженной, замороженной тьме. Скафандр Питы дрогнул – то был трепет священного ужаса.

Катафалк сверкал, как кусок невидимого Солнца.

На сверкающей жаре скафандр мертвеца растрескался. Вырвался наружу драгоценный пар. На короткий миг возникла гейзероподобная человеческая радуга – похожий на протуберанец призрачный выхлоп восхитительного сгорания.

Затем церемония кончилась. Длинные меркурианские сутки едва начались, но духовная заря уже поднялась.

Пита сидел на бордюре песочницы в Великом Парке Прекрасных Воспоминаний.

Следуя конструкторской рутине, он часто приходил сюда, чтобы выпить чуточку усилителей восприятия и поразмыслить о метафизической подоплеке монументальности.

Поколению Питы нужно было примирить враждующие стороны, достичь новых глубин понимания. Парк стал полем битвы, на котором произошли худшие из столкновений гражданской войны. То были ожесточенные, кровавые рукопашные схватки между поляризованными фракциями.

В этой пещере лучшие патриоты и идеалисты колонии избивали друг друга до смерти, попавшись на удочку жесткой моральной необходимости.

Убивать здесь стали и женщины, едва выяснилось, что великое бремя охоты за льдом ударит по их личной политике. Они устраивали кошачьи засады и теракты-самоубийства. Женщины убивали наверняка – они не хватались за возможность почетной капитуляции.

Во время гражданской войны колония была близка к саморазрушению как никогда. Борьба была хуже природных катастроф; хуже выброса из скважины, хуже токсического отравления.

Некогда Великий Парк Прекрасных Воспоминаний был древней меркурианской лавовой трубой. Пещера появилась естественным образом – ее не проектировал человек, ее не касались челюсти машин.