Сергей Смирнов - Тот, кто сидит в пруду

— Ваше величество, распорядитесь очистить помещение от посторонних! — потребовала Ксения. Царь подозвал к себе офицера и что-то негромко, но сердито начал ему выговаривать. Тот козырнул в ответ, щёлкнул каблуками и, круто повернувшись кругом, зычно скомандовал:

— Взвод! Слушай мою команду! Встать! Смирно! На выход! С песней! Шагом! Марш!

Солдаты, не снимая противогазов, забубнили под масками что-то бодрое и ритмичное, должно быть, один из военных маршей Шаинского, принятых на вооружение Советской Армией, и дружно потянулись к выходу.

Когда заминка была благополучно преодолена, урок продолжился. И тут Ксения решилась на то, ради чего, собственно, и пустилась в виртуальное путешествие с полоумным монархом:

— Теперь, когда моя миссия выполнена, и вы овладели азами грамоты, позвольте пару слов от себя.

Мамаша Фиолетовой Троицы все так же величественно и молчаливо кивнула.

— Сложно подобрать нужные слова, — робко начала Ксения, — но раз уж мне довелось повстречаться с вами, то считаю своим долгом сказать вот что. Впервые в истории человечества произошла встреча с иным разумом, порожденным самим же человечеством. И весьма прискорбно, что встреча эта повлекла за собой столь трагические результаты. Ведь мы могли бы вполне мирно сосуществовать, причем на взаимовыгодных условиях. Наверное, для этого нужно не так много: добрая воля, терпение и взаимопонимание, — Ксения тяжело перевела дух. Вот, оказывается, как непросто быть представителем человечества на переговорах с иным разумом.

— А теперь послушай меня, человеческая девочка, — Мать впервые с начала их рандеву произнесла слово, и голос ее, какой-то тягучий и квакающий, гулко раскатился в тишине классной комнаты. — Мне понятны твои позиции. И вот что я — мы, — поправилась она, потрепав Сына по плечу, — думаем по этому поводу. Нам абсолютно безразлична судьба человечества, породившего нас, как ты справедливо заметила. Но разве можно назвать это сообщество живых организмов вполне разумным? Боюсь, что нет. И даже самим фактом своего существования мы обязаны трагической случайности. Вспомни-ка, виной всему новый вид бактериологического оружия, созданного, заметь, для уничтожения себе подобных. Мы, в отличие от вас, не позволяем себе столь нелогичных поступков, все наши действия подчинены определённой рациональной цели.

— Так, стало быть, цель оправдывает средства?

— Да, конечно. И придумали это не мы, а немногие разумные особи пресловутого человечества. В нас вообще нет ничего такого, чего бы не было в вас. Только используем мы свой потенциал, в отличие от вас, вполне рационально.

— И какова же ваша цель?

— На данном этапе — мировое господство.

— А как же люди?

— Люди для нас — не более чем игрушки для развлечения моего Сына.

— Значит, мировое господство?

— Да, именно так. Развитие возможностей, освоение новых источников энергии, покорение пространства и времени, познание окружающего мира…

— Путем его уничтожения?

— Путем его изменения. Разве ты можешь назвать цель более достойную? Разве не этим же занимаетесь вы?

Ксения на минутку задумалась и решила использовать последний козырь, бывший в ее распоряжении:

— Но есть существо и могущественнее, и гуманнее и вас, и нас. Это Бог. Две тысяч лет назад Он послал в мир Своего Сына. Сын погиб на кресте и искупил все грехи человеческие.

— Знаем, слышали… По нашему разумению, это досужие домыслы, сказочки для недалеких людей.

— Тогда прочтите вот это, — и Ксения извлекла из кафедры Библию, вызванную к жизни силой ее воображения. Все возможно в виртуальном мире, в этом лучшем из миров. Ксения протянула увесистый том в черном переплете Мамаше, та, в свою очередь, передала ее Сынку. Тот недоуменно повертел книгу в руках, затем разинул пасть и принялся с хрустом жевать переплет и страницы.

— Офень вкуфно, — промямлил он набитым ртом, а потом вдруг икнул, состроил плаксивую гримасу и заорал благим матом: — Мамочка, мамочка! У меня животик болит!

И заревели истошно глотки, и мир для Ксении сжался до фиолетовой мерцающей точки, до курсора на мониторе, и всё завертелось…

Ксения сорвала со своего виска присоску кабеля-щупальца и тяжело перевела дух. Рядом корчился на своем стуле Николай. Видимо, удар перехода был для него слишком жесток и неожидан. Он багровел лицом, сипло втягивал воздух лиловым губами, хрипел и задыхался. И вдруг повалился на пол и забился в судорогах, роняя с губ хлопья пены и со скрежетом скребя металлоподобными когтями пластиковый пол, так что на нём оставались глубокие царапины.

В момент соскочив со стула, Ксения бросилась на помощь к поверженному Царю, придержала ему голову, сжала монаршьи виски ладонями, приговаривая при этой акте мануальной терапии:

— Спокойно, ваше величество, сейчас все пройдет!

Потом, когда Николай затих и задышал ровно, метнулась к двери и позвала мающегося за ней Деда:

— Николай внезапно плохо себя почувствовал. Но теперь всё в порядке, ему необходимы лишь покой и тишина. Перенесите его куда-нибудь…

Вскоре Николай был перенесён в спокойное место, а Ксения препровождена обратно в камеру. В кругу друзей девочка поведала о своём виртуальном путешествии и бесплодной попытке договориться с Существом.

В последнее время лейтенант КГБ Коняев места себе не находил. Трагические события не то чтобы поставили с ног на голову его мировоззрение, он и раньше частенько ставил под сомнение целесообразность многих проводимых совместно с Дедом операций, а теперь его просто с души воротило от творящегося в Сфере кровавого беспредела. Конец его терпению положила последняя карательная операция в Рыжове. Ну ладно, я понимаю, думал Лейтенант, методично приканчивая запасы импортного курева, перед нами поставлена задача, нам дан приказ уничтожить все следы Рыжовского инцидента, ликвидировать наиболее опасных свидетелей. Но приказ-то давался в совсем иных обстоятельствах. Шила в мешке не утаишь, а тем более не утаишь этот фиолетовый пузырь, вздувшийся в непосредственной близости от столицы. То-то звону будет в прессе! Наверняка американцы со своих спутников засекутвсю эту катавасию. Стало быть, обстоятельства изменились, приказ утратил смысл. По моему глубокому убеждению, последние действия Деда убедительно доказывают, что он-то руководствуется не интересам дела, а своим личным мелкошкурным интересом, да еще при этом потакает своим садистским наклонностям. Мелкая, злобная душонка! Слуга всех господ! Теперь вот к Царю-батюшке примазался. А я не желаю так, не желаю! И совесть свою не пропил, не прокутил по дармовым банкетам. Служба службой, но надо и о душе подумать.