Владимир Васильев - Весёлый Роджер на подводных крыльях - Авторский сборник

Увечную дверцу совместными усилиями удалось немного приоткрыть, вернее приподнять. Внутрь просочился Паха, сделавшись плоским, как доска. Он тронул что-то на пульте и поспешно покинул машину.

Раненая «Оксо» ожила. Мутными пленками «потекли» стекла, с покрышек лохмотьями начала отваливаться поврежденная резина, захрустел, выпрямляясь, металл. Вмятины пропадали. Автомобиль восстанавливался на глазах.

– Что это Паха там сотворил? – буднично спросила Ольша. Удивление на этот раз не пришло.

Сеня пояснил:

– Задействовал программу машинной регенерации…

Вот так. Машинная регенерация. Будто у ящерицы: оттоптали хвост, да и хрен с ним. Новый вырастет.

Ольша вздохнула. Ведь на самом деле перед ней стояла воплощенная смерть всех станций техобслуживания. В виде кнопки на панели управления и какой-нибудь крохотной коробочки в недрах инопланетного автомобиля.

Сеня не ошибся со временем: спустя двадцать две минуты «Оксо» вновь стал как новенький.

– Поехали…

Невзирая на кажущееся спокойствие и невозмутимость, настроение у хирургов было на редкость отвратительное.

– Скажи, Сеня, – спросила Ольша, глядя прямо в бисмарковы очки, – почему из «ореха» машина вырастает целиком за десять минут, а регенерирует вдвое медленнее?

Сеня помолчал, потом буркнул:

– Это к Еноту. Он спец…

– Программы разные, – вздохнул Енот. Наверное, он не мог взять в толк, как можно не знать таких простых вещей. – Разный уровень сложности: или расти по готовой программе с форсажерами, или отслеживать повреждения и заново создавать программу. Да и энергии на регенерацию раз в семь больше уходит…

Ольша вздохнула. Эмбриомеханика… Слово какое-то неживое.

Зеленую «Полосу» по дороге они так и не нагнали. Что, собственно и ожидалось.

В Ялту въехали уже затемно. Ночное небо атаковали мириады огней по всему побережью, тьма висела только сверху, над горами, а в городе потоки электрического света захлестывали каждую улицу.

– К «Ореанде»? – спросил Енот. Сеня кивнул.

«Оксо» свернул на улицу Гоголя и покатил вдоль канала, куда люди упрятали шуструю горную речушку Учансу.

Они припарковались на стоянке между «Фордом-Венера» и низенькой пальмой у тротуара. Пальма очень походила на детскую игрушку.

– Толстый! Проверь номер и ресторан. Потом возвращайся.

Ольше Сенин приказ напомнил школьные задачки по программированию. «Взять шар из полосатой урны…»

Паха безмолвно ушел к шикарному порталу, по пути «переодевшись» в денди-стилягу, вплоть до хризантемы в петлице. Швейцар в дверях поклонился ему словно арабскому шейху, набитому нефтедолларами. Ольша хихикнула: если Паха сотворил кредитку из собственной ткани, швейцар останется в дураках, ибо Паха тканями не разбрасывался, даже гильзы после пальбы втягивал в себя.

Вернулся он очень быстро. Покачал головой – мол, нет нигде.

Енот тронул машину. Эмоции они с Сеней сдерживали.

Площадку перед домом на Манагарова освещал старинный фонарь на металлическом столбе а-ля Лондон, девятнадцатый век. Только не газовый, а электрический. И яркий, словно галогенная фара.

Едва они покинули «Оксо», не успев даже опустить двери, сбоку, из-за деревьев, кто-то прокричал:

– Руки! Вы окружены. Стреляем без…

– Фонарь! – шепнул Сеня. Паха мрачно достал винчестер. Тихое «Пок!» вместо обычного «Ду-дут!» утонуло в грохоте трех выстрелов из огнестрелки. Фонарь брызнул осколками матового стекла и сразу навалилась полутьма, едва рассеиваемая светом в нескольких окнах.

Ольшу мгновенно и бережно уложили на асфальт. «Не шевелись», – прошептала ей на ухо смутная тень голосом Сени и исчезла. Словно по волшебству. Только что была рядом, а в следующую секунду уже никого не осталось.

«Пок, пок», – раздалось справа. Потом глухо и очень громко заговорили земные пистолеты. Шум драки, ругательства (тоже земные), и вдруг – тишина. Долго-долго. Еще шум драки, и снова тишина. На этот раз насовсем.

Голову от асфальта Ольша еще долго не решалась оторвать. Наконец, осмелилась, подняла и увидела торопливо идущих от соседней девятиэтажки Сеню и Енота. С другой стороны приближался Паха.

Сеня поставил ее на ноги, словно весила она не больше плюшевого медведя. Потянулся к своим очкам, поправил. Два зеркальца отражали испуганную Ольшу.

– Кто это был?

Сеня вздохнул:

– Поехали… Не бойся, все уже в порядке.

«Оксо» так и стоял с поднятыми дверьми и сейчас очень напоминал птицу, воздевшую на взлете крылья.

Ольша подумала, что дела у хирургов неожиданно усложнились. Наркоз перестал действовать и пациент опасно зашевелился.

Ночевали они в гостинице «Южная» напротив морвокзала.

Утром Сеня с Енотом получили по связи взбучку и выглядели соответственно. Заказали завтрак прямо в номер (Ольше, живущей в одноместном за стеной – тоже) и безрадостно поглощали «Пино Гри Ай-Даниль», купленный в вестибюле.

Часам к десяти явился Хасан. Если он и сообщил нечто новое, он прибег к чему-то иному, нежели речь. Сеня с Енотом сразу оживились, допили «Пино Гри» и велели Ольше собираться «гулять на набережной».

Паха с Хасаном тут же удалились. Минут через пять спустились и они втроем. На этот раз Сеня решил пешком, да и ходьбы-то до набережной было всего около минуты.

Едва они показались из вестибюля, невесть откуда появился полицейский из отдела регулировки движения. Пришлось задержаться. Ольша заметила, что Енот втихомолку взялся за парализатор. Вряд ли это предвещало что-либо хорошее.

– Простите, господа, не вам ли принадлежит во-он та машина, хэтчбек, темно-серого цвета?

Сеня, сохраняя каменное лицо, согласился:

– Да, это моя машина.

– Прекрасная модель! Как, кстати, называется? Что-то не припомню такой, хотя регулярно просматриваю европейские, американские и японские каталоги.

– «Кондор Кордильера», – без запинки ответил Сеня. – Мне тоже очень нравится.

Ольша еле сдержала улыбку. Ведь «Оксо» действительно был птицей «вроде орла».

– Первый раз слышу! Чья сборка?

– Южноамериканская. Перу. Дочернее предприятие австралийской фирмы «Бас-роллс». Экзотика, знаете ли… А что не так, офицер? Страховка…

– Видите ли, – перебил полис, – вчера эту машину, сильно поврежденную, видели недалеко от Фороса…

Сеня очень натурально рассмеялся:

– Что вы! Моя в полном порядке, можете взглянуть, – он приглашающе повел рукой.

Енот предупредительно придержал Ольшу за локоть.

– Стой на месте… он сам разберется.

«Не сомневаюсь», – мысленно фыркнула Ольша.

Полицейский некоторое время бродил подле «Оксо», взирая на нее то с одно стороны, то с другой, потом долго пялился в бумаги, слушая объяснения Сени, и, козырнув напоследок, величаво удалился.