Софья Непейвода - Наследники предтеч. Освоение

Однако неспособность последнего поколения помочь основывалось не только на запретах, избалованности или нежелании учиться. У всех них существовали серьёзные нарушения, в том числе сказывающиеся на психике. Если в совсем молодом возрасте (когда они сплавлялись с нами) симптомы проявлялись относительно слабо и, в основном, рассеянным вниманием, плохой памятью и головной болью при редких попытках заняться чем-то серьёзным, то с каждым годом заболевание усугублялось и переносилось тяжелей. Резкие перепады настроения, обмороки, припадки навроде эпилептических, кратковременные параличи, дрожь, зацикливание на чём-то одном, частичная амнезия, мигрирующая по всему телу боль, галлюцинации и бред — неизвестная болезнь прогрессировала, в конечном итоге приводя к смерти. К тому же, не лечилась — по крайней мере, облегчение было недолгим и периоды ремиссии постепенно сокращались. Из пятерых (а, на самом деле, из одиннадцати разделившихся на три группы) к настоящему моменту в живых осталось только двое (теперь — уже один). Понимая, что они будут следующими… что уже одной ногой в могиле, уриасары запаниковали. Ненависть, до того сидевшая в подсознании, вылезла наружу — и они пошли мстить. В том числе и затем, чтобы хоть таким образом оставить что-то после себя.

Незваный гость находился на грани — процедуры требовались каждые несколько часов, а без них состояние очень быстро ухудшится. Если не получится вернуться в больницу и получить помощь — мужчина быстро, но мучительно погибнет.

Теперь и паника стала понятна: ведь уриасар не просто лишили свободы передвижения, а фактически убили. Посоветовавшись, мы предложили мужчине попробовать воспользоваться «гробом» — какой-никакой, а шанс. И уриасар быстро согласился, ведь действие препаратов уже подошло к концу и с каждой минутой больному становилось всё хуже.

Летунья прибыла быстро, и не затягивая, чужак с Вадимом (в качестве сопровождающего) отправились в Колыбель. Но увы, время работало против нас — до селения йети долетело уже бессознательное тело. Гроб работал недолго и не помог — из него достали труп. Посовещавшись с нами, Вадим забрал его обратно, чтобы доставить в Орден и там провести вскрытие.

Ещё до этого остальные члены правительства потихоньку направились по домам: волгорцы и Илья на лодке, а мы с Щукой по кронам. И примерно на полпути увидели его.

Мужчина. Человек в одежде, но её покрой очень сильно отличается от тех, что были у уриасар или русалок. Нечто среднее между спортивным и походным костюмом, судя по всему, удобный, не стесняющий движений. Незакрытое москитной сеткой лицо странного древолазающего человека непривычно безбородое (или чисто выбритое?), глаза чёрные, а ушей не видно под аккуратно заплетёнными волосами. По большинству признаков (росту, сложению, чертам лица) мужчина всё-таки больше похож на человека, чем на эльфа. И куда моложе уриасар — по возрасту скорее напоминая наших людей. Он явно уверенно чувствовал себя на дереве и стоял на нашем пути так, чтобы оказаться замеченным.

— Приветствую, — улыбнулся пришелец, поняв, что добился своей цели. — Вы должны знать: в вашу жизнь и жизнь ваших потомков никто не вправе вмешиваться. А особенно — указывать, что вам делать, или командовать. Керели не будут награждать или карать, что бы вы ни решили и как бы ни поступили.

— Даже если начнём войну? — прищурилась Щука.

— В любом случае, — кивнул мужчина. — В том числе, и я не стану вмешиваться, а также постараюсь проследить за оставшимися. По крайней мере, на той территории, которую могу охватить.

Я невольно засмотрелась на чужака. Что-то в его облике или в движениях казалось странным, непривычным или даже неестественным, но никак не удавалось понять, что именно.

— Ты — из тех керелей? — махнула рукой вверх. — Ну, из тех, которые нас высадили?

— Нет. Но я из тех, кто выжил до конца.

Он сменил позу и ощущение неправильности усилилось.

— Может, тогда объяснишь, что вообще происходит?

— Те, кто назвались уриасарами, спешат действовать не подумав. Если на вас их слова повлияли слабо, то не факт, что потом они не нашли бы каких-то аргументов и не смогли бы убедить кого-то другого. Я не должен был этого допустить, — мужчина немного помолчал и добавил: — Не вините себя в их смерти — их убил я. Если хотите, могу подтвердить свои слова под детектором… но вот достопочтенной Щуки рядом не надо.

Опомнившись, я поспешно сообщила остальному правительству о новом чужаке. Выяснилось, что коллега связалась с ними сразу же и сейчас здесь «виртуально» присутствовало уже всё правительство. Мы обменялись краткими репликами, после чего я достала детектор и осторожно передала мужчине. Он без колебаний повторил свои прежние слова.

— Есть одна проблема, — заметила я. — Чем ты докажешь, что не обманываешь прибор?

— Ничем, — керель улыбнулся. — К тому же, прибор прибору рознь. Ты и Вадим предусмотрели очень хорошую защиту… я не могу её обойти. А вот многие другие смог бы обмануть. Но доказательств привести не могу — вам остаётся только верить или нет.

Мужчина сделал паузу, снова пошевелился — опять заставив задуматься, что же с ним не так. Потом негромко сказал:

— Единственное, что прошу: не составляйте мнение об уриасарах по этим людям. Они самозванцы, замаскировавшиеся под тех, кто живёт совсем по-другому. Тех, кто действительно достоин называться уриасарами.

— Ты — один из них? — полуутвердительно спросила Щука.

— Нет. Но я их уважаю.

Мы помолчали. Уже несколько раз мне казалось, что вот-вот пойму, но объяснение ускользало. Не выдержав, поделилась загадкой с остальными и выяснилось, что практически у всех сложилось аналогичное впечатление. Но одни решили разобраться с ним потом, а для Вадима причина «неправильности» оказалась очевидна.

— «Двигается как голый, но одет».

Краткая, но ёмкая характеристика. Теперь всё стало ясно. Чужак вёл себя так, словно пользовался кожной чувствительностью: например, не оглядываясь, чуть посторонился, пропуская ядовитую древесную змею. Одежда даёт защиту, но не позволяет ориентироваться с помощью кожи — поэтому русалки двигаются иначе. Именно несоответствие между наличием одежды и особенностям поведения вызвало диссонанс. Невозможно!.. Хотя, собственно, почему сразу невозможно? Если наши костюмы (хоть доставшиеся в наследство, хоть изготовленные самостоятельно) не позволяют коже чувствовать, это ещё не означает, что такой одежды не может существовать.

Затянувшуюся паузу прервал волгорец, посоветовавший нам не молчать, а задавать вопросы пока есть такая возможность. И тут же выдвинул предложение об одном из них.