Александр Афанасьев - Живите и помните!

Но Испания как субъект международного права осталась, ни о каком разрыве правопреемства не могло быть и речи. В результате Кайзеру удалось продавить в пользу отсутствующего (!) короля Испании, который юридически не был вассалом Германии, а по факту им был, подписание второго протокола, касающегося положения дел в Центральной и Южной Америке. Согласно этому протоколу, по праву прямого правопреемства и в целях восстановления должного мира и порядка на огромных территориях вся (!) территория Центральной и Южной Америки, за исключениями, была признана территорией исключительного права Испанской Короны. Исключениями были Аргентина и Чили, два ближайших союзника – в пользу Священной Римской Империи и Куба с зоной Панамского канала – в пользу САСШ. Этим самым полностью перечеркивалась доктрина Монро, и ослабленные Североамериканские соединенные штаты ничего не могли с этим поделать.

Надо сказать, что Его Величество Император Николай выступил против подобных мер, доказывая, что небольшая, не имеющая ни людских, ни материальных ресурсов Испания просто не сможет справиться с континентом, кишащим убийцами, террористами, анархистами, бандами наркомафии, коммунистами, сепаратистами. Но тут уже Кайзер, чувствуя близкую поживу, вместе с вовремя просекшей, откуда ветер дует, британской делегацией встали на дыбы, обвиняя Россию в попытке срыва договоренностей о мире. Североамериканские соединенные штаты, которые еще месяц назад могли в союзе с Российской Империей диктовать любые условия на любых международных встречах, на сей раз не смогли сделать ничего. При попытке протестовать британцы подняли вопрос о полномочности североамериканской делегации вообще и о том, кого они представляют. Николаю ничего не оставалось, как уступить.

Сей первый дополнительный протокол, наскоро подписанный в дополнение к основному, открыл дорогу еще одной войне…

Переговоры окончились ночью. Стороны, измотанные дипломатической пикировкой, сидели и недобро смотрели друг на друга. В углу приглашенный министр двора фон Путвиц барабанил по клавишам ноутбука, набирая текст договора, который позднее назовут Бисмаркским.

Его Императорское Величество, Николай Третий, только что победивший во второй мировой войне, встал со ставшего за время сидения в нем пыточным кресла, потянулся во весь рост.

– Господа, полагаю, стоит немного подышать свежим воздухом. Прошу меня извинить…

Германский Кайзер какое-то время сидел за столом, мрачно смотря на напружинившегося, злобного, как волчонок, британского монарха – в сущности, почти подростка. Потом резко, рывком, встал, вышел из-за стола. Марвиц поднялся следом.

– Nein! – отрезал Кайзер. Вышел, хлопнув дверью и бормоча ругательства про себя. Он только что понял, в какой просак он попал. Он испортил отношения с Россией и, судя по злобному взгляду молодого британского монарха, ничего не приобрел в отношениях с Великобританией. Когда идет такая свалка, нужно четко выбирать сторону и стоять на ней, чего бы этого ни стоило. Он этого не сделал и оказался врагом всем.

Зато, возможно, спас мир. Хоть на какое-то время.

Гулкий пол огромного линкора трепетал под ногами, вибрировал от скрытой мощи турбин. «Бисмарк» шел курсом зюйд-вест, смещаясь в центральную Атлантику.

Николай Третий Романов стоял у ограждения огромного линкора и курил, что удивило Кайзера: по данным разведки, русский монарх был некурящим.

Кайзер, стараясь не шуметь, мягко ступая, подошел сзади. Николай не обернулся.

– Табачный дым – не лучшая компания морскому воздуху, – сказал Кайзер.

Николай отбросил недокуренную сигарету во тьму, и оба они проследили за ее полетом. Маленькая звездочка быстро полетела вниз и бесследно канула в холодной пучине Атлантики.

– Danke, mein onkel[63].

– Für was?[64] – спросил Кайзер. Николай и впрямь был ему как племянник, ведь русский и германский правящие дома гордились родственными связями, романовская кровь была наполовину немецкой, и даже Николай имел немецкой крови как минимум восьмую часть.

– За то, что дал нам перемирие. Мы… не были готовы к переговорам такого рода. В следующий раз мы будем готовы.

Кайзер понял: это была скрытая угроза. Угроза, что следующий раз Россия будет готова к войне на западных границах.

– Твой отец не сказал бы так.

– Вот как?

– Да. Твой отец стремился сохранить мир.

– Его убили. А меня – пока еще нет.

Николай повернулся и… вдруг неожиданно шагнул вперед и заключил старого Кайзера в объятья.

– Danke, mein onkel. Vielen Dank für alles[65].

Не путать с линкорами.

Кассир – лицо, торгующее наркотиками на улице. Чтобы не попасться, делают так: наркотики, уже расфасованные, кладут в мусорный бак, возле него обычно сажают торчка с бритвой или пистолетом. Еще один – он и есть кассир – тусуется неподалеку. Кассир принимает деньги, подает знак тому, кто контролирует мусорный бак, – сколько куплено. Если нагрянет полиция, они изымут наркотики, но ни к кому их привязать не удастся.

В нашем однополярном мире «Страйкеры» вооружены дистанционно управляемым пулеметом 12,7. В многополярном – это другая машина и вооружена она по-другому, для того чтобы иметь возможность противостоять бронетехнике противника.

Наверное, СРС. Почему-то в любой стране мира у армии и разведки всегда найдутся взаимные претензии.

Шитхук – транспортный вертолет, средний или тяжелый. Громовая птичка – штурмовик, самолет или вертолет.

Д – день мобилизации.

Это, конечно же, шутка, причем шутка на грани фола. В САСШ лицо, работающее на иностранное государство, обязано уведомить об этом министерство юстиции САСШ, иначе это будет считаться шпионажем и соответственно наказываться.

Сын Чарльза Линдберга, знаменитого летчика, совершившего трансатлантический перелет, был похищен из собственного дома, за него затребовали выкуп, он был заплачен, но ребенка не вернули, а потом нашли его труп. Как установила экспертиза, ребенок погиб случайно, потому что похититель с ребенком сорвался с садовой лестницы, вылезая из дома Линдбергов. Обвинение пало на безработного плотника, эмигранта из Германии Бруно Гауптмана, который был казнен, по этому делу приняли закон о смертной казни за похищения. В деле много белых пятен, не раскрытых до сих пор.