Филип Дик - Ветеран войны

— Вот уж не везет так не везет, — простонал В-Стивенс. — Вы понимаете, что они сделают со мной, если поймают?

— Для «протухших», что один утколапый, что другой, — грустно улыбнулась девушка. — Они будут вешать нас без разбора. Так что мы все в равном положении. Ну — удачи, мы будем вас ждать.

Со злостью отключив аппарат, В-Стивенс притормозил, свернул в маленький, грязный переулок, поставил машину на стоянку, вышел из нее и захлопнул дверцу. Он находился на краю сверкавшего яркой зеленью парка. Крепко сжимая портфель, венерианец бегом бросился к возвышавшимся чуть подальше корпусам больницы.

Дэвид Ангер вытер рот рукавом и обессиленно откинулся на спинку кресла.

— Я не знаю, — повторил он хриплым, еле слышным голосом. Говорю же вам, ничего я больше не помню. Ведь все это было очень давно.

Взмахом руки Ганнет подозвал офицеров, толпившихся вокруг старика:

— Уже близко, — сказал он, устало отирая со лба пот. — Приближаемся, пусть медленно, но верно.

В одной из палат терапевтического отделения на огромном столе была расстелена штабная карта; темные фишки, испещрявшие ее поверхность, обозначали подразделения флотов Марса и Венеры, а белые — земные корабли, тесным кольцом столпившиеся вокруг третьей планеты.

— Это где-то здесь.

Повернувшийся к Паттерсону человек — покрасневшие от постоянного недосыпа глаза, щетина на подбородке, руки, дрожащие от усталости и напряжения — очень мало напоминал лейтенанта Уэста.

— Ангер помнит, как офицеры говорили про этот конвой. Корабли взяли груз на Ганимеде, на базе снабжения. И ушли по какому-то намеренно случайному маршруту. — Его рука обрисовала на карте широкий, неопределенный круг. — В этот момент на Земле никто не уделил конвою ни малейшего внимания. Ну а потом — потом все поняли, какую упустили возможность. Некий военный эксперт ретроспективно изобразил маршрут конвоя, материал записали на пленку и разослали по кораблям. Офицеры собирались обсуждать этот инцидент. Ангеру кажется, что маршрут проходил неподалеку от Европы. А может быть, — от Каллисто.

— Этого недостаточно, — резко бросил Ганнет. — Пока что у нас не больше данных об этом маршруте, чем было у штаба в тот момент. Нам нужна точная информация, материал, полученный при анализе событий.

Заметив, что трясущиеся, неуверенные пальцы Дэвида Ангера тянутся к стакану с водой и никак не могут его ухватить, один из молодых офицеров пришел на помощь.

— Спасибо, — благодарно пробормотал старик. — Я же, ребята, очень хочу вам помочь. Я стараюсь, вспоминаю. Но только голова у меня какая-то мутная, не то что раньше.

Сморщенное, изуродованное лицо перекосилось в тщетной попытке сосредоточиться.

— А знаете, помнится мне, будто этот конвой задержался неподалеку от Марса. Из-за какого-то там метеоритного облака.

— Продолжайте, продолжайте, — подался вперед Ганнет.

— Я же стараюсь помочь вам, изо всех сил стараюсь, — жалобно просипел Ангер. — Ведь как обычно делают, когда пишут книги о войне? Прочитают другие книги, да и перепишут в свою.

На полумертвом лице появилось выражение жалкой благодарности.

— Ведь вы, наверное, упомянете и мое имя в своей книге, где-нибудь, а?

Паттерсон отвернулся, его тошнило от мерзости происходящего. Выходит, Ганнет разыгрывает роль военного историка. Он, значит, пишет книгу о проигранной войне и хочет использовать в своем «трактате» воспоминания очевидца.

— Какой вопрос! — с энтузиазмом воскликнул Ганнет. — Ваше имя будет на первой странице. А, может, мы даже и фотографию вашу напечатаем.

— Я же знаю все, буквально все об этой войне, — пробормотал Ангер. — Дайте мне только время, и я вспомню, разберусь. Дайте мне только время. Я ведь стараюсь, как могу.

Старик разваливался буквально на глазах. Сморщенное лицо приобрело мертвенно-серый оттенок. Подобно засыхающей замазке, старческая плоть все плотнее облегала его хрупкие, изжелтевшие кости. Дыхание вырывалось из горла неровным клекотом. Все присутствующие знали, что Дэвид Ангер умрет — и скоро.

— Если он откинет копыта, так и не вспомнив, — тихо сказал Ганнет лейтенанту Уэсту, — то я…

— Что там такое? — с неожиданной резкостью спросил Ангер. Единственный его глаз блестел остро, настороженно. — Я не расслышал.

— Не берите в голову, — устало отмахнулся Ганнет. — И попробуйте все-таки восполнить недостающие детали. Подведите его к карте, — повернулся он к офицерам. — Пусть взглянет на диспозицию, может, это освежит его память.

Старика подняли на ноги и подтащили к столу. Подслеповатая, спотыкающаяся на каждом шагу, скрюченная фигура исчезла из виду, скрытая спинами техников и военного начальства.

— Он долго не протянет, — с ненавистью к Ганнету сказал Паттерсон. — Если вы не дадите ему отдохнуть, его сердце не выдержит.

— Нам необходима информация, — резко возразил Ганнет. Он смотрел на Паттерсона с явной неприязнью. — А где другой врач?.. Ле Марр, кажется?

— Не знаю, — Паттерсон окинул помещение взглядом. — Он, наверное, не смог этого выдержать.

— Ле Марр вообще не приходил, — холодно процедил Ганнет. — Я уже думаю, не стоит ли послать кого-нибудь на его поиски.

И в этот момент появилась Ивлин Каттер — бледная от волнения, с широко раскрытыми черными глазами.

— Вот она, например, предлагает… — махнул в сторону женщины заметивший ее Ганнет.

— Теперь все это неважно, — холодно оборвала его Ивлин, бросив на Паттерсона быстрый, настоятельный взгляд. — Я не желаю иметь никаких дел ни с вами, ни с вашей войной.

— Как бы то ни было, — равнодушно пожал плечами Ганнет, — я вышлю обычную разыскную группу. На всякий случай.

Он отошел, оставив Ивлин и Паттерсона одних.

— Послушайте, — хрипло прошептала она Паттерсону на ухо. Номер Ангера уже вышел. Они посмотрели друг на друга.

— Когда вам сообщили? — спросил Паттерсон.

— Я как раз шла сюда. Я сделала, как вы сказали — договорилась с одним из чиновников департамента.

— Сколько времени назад?

— Только что. Вэйчел, — губы Ивлин дрожали, — он здесь.

— Вы хотите сказать, — не сразу понял Паттерсон, — что его прислали сюда? В нашу больницу?

— Я об этом просила. Я сказала, чтобы, когда он подаст прошение…

Схватив Ивлин за руку, Паттерсон вытащил ее из терапевтического отделения наружу, под яркое солнце, затем, все так же молча, толкнул на ведущий вверх пандус и пошел за ней следом.

— Куда его поместили?

— Он в приемной. Ему сказали, что это — обычная медицинская проверка. Обычное медицинское обследование. Что нам делать? — В голосе Ивлин звучал ужас. — И можем ли мы вообще что-то сделать?

— Ганнет думает, что можем.

— А что если его задержать? Если свернуть его с пути? — Она ошеломленно потрясла головой..-Что тогда будет? Каким окажется будущее, если мы остановим Ангера? Вы же врач и можете признать его негодным к армейской службе. — Еe охватил неудержимый истерический смех. — И Ганнет так и не узнает, что Земля не может победить, а потом Земля возьмет и победит, а В-Стивенса не запрут в психушку, а эта утколапая девочка…

Паттерсон резко ударил ее ладонью по щеке.

— Перестаньте кричать и придите в себя. У нас нет времени на истерики.

По всему телу Ивлин Каттер пробежала судорога.

Паттерсон схватил женщину обеими руками и крепко держал, пока не прошла дрожь.

— Извините, — с трудом управляя своим голосом, пробормотала Ивлин. На ее щеке быстро вспухал багровый след. — Спасибо. Я уже в порядке.

Лифт поднялся на административный этаж; придерживая спутницу под локоть, Паттерсон вывел ее в холл.

— Вы его еще не видели?

— Нет. Когда мне сказали, что вышел этот номер и мальчика направляют сюда… — задыхаясь, Ивлин едва поспевала за врачом, — я сразу бросилась к вам. Может быть, мы уже опоздали. Может быть, ему надоело ждать, и он ушел. Ведь парню всего пятнадцать лет.

— Вы сейчас заняты? — спросил Паттерсон проходившего мимо робота.

— Нет, сэр.

Паттерсон передал роботу карточку с номером Дэвида Ангера.

— Этот человек должен быть в приемной. Пришлите его сюда, а потом закройте холл. Заприте его с обеих сторон, чтобы никто не мог ни войти, ни выйти.

Взглянув на карточку, робот вышел в приемную.

— Боитесь? У меня от страха голова идет кругом.

— Говорить буду я, вы просто стойте здесь и слушайте. — Паттерсон протянул Ивлин пачку сигарет.

Робот вернулся, за ним следовал подросток — белокурый, голубоглазый, с пухлым, озабоченно нахмуренным лицом.

— Вы вызывали меня, доктор? — неуверенно спросил он, подходя к Паттерсону. — А что, со мной что-нибудь не так? Мне велели явиться в больницу, только не сказали, зачем. — С каждой секундой его озабоченность росла. — Ведь у меня нет ничего такого, из-за чего не берут в армию?