Кирилл Кудряшов - Холод

«Не впускай зверя в дверь…» — не совсем к месту пронеслось в ее голове, одновременно с осознанием того, что зверь вот он, совсем рядом.

Тварь шагнула за порог, обдав кассиршу облаком пара, вылетевшим из его оскаленной пасти, и низко заворчала, склонив голову на бок, словно критически оглядывая стоящего перед ней человека. Видимо, не удовлетворившись увиденным, она сделала еще один шаг вперед, но на этот раз не спокойный и размеренный, а столь быстрый, что Геля не успела даже уследить за ее движением. Рывок, и телогрейка Елены Сергеевны из черной стала превращаться в темно-серую, пропитываясь кровью. Тварь же, тем временем, дернула на себя вырванные внутренности и клочья кожи, заглотив их лишь несколько раз поведя своими громадными челюстями.

— Рыба… Совсем как ту рыбу!.. — прошептал Женя, и тут же умолк, пораженным жуткой трапезой, проходившей на его глазах.

Елена Сергеевна сползла на пол по стенке, безуспешно пытаясь ухватиться за шторы и сорвав их вместе с хлипкой гардины. Зверь даже не обратил внимания на громкий звук падения металлической гардины — он повернулся к Геле и также, склонив голову, изучал ее своими выпученными черными глазами.

«Это не правильно…» — думала она, замерев от ужаса, и не смея даже пошевелиться. Любое животное должно пугаться громких звуков! Если не пугаться, то хотя бы удивляться им! А это… Оно даже не повернулось в сторону упавшей гардины, как будто ПРОСЧИТАЛО, что кассирша, падая, просто обязана прихватить ее с собой. Как будто этот зверь имел понятие не только о гравитации, то есть о том, что предметы имеют свойство падать, но и о предметах в этой комнате. Словно знал, какой звон издаст металлическая гардина, знал, с каким шелестом опускаются шторы на дергающуюся в конвульсиях женщину.

Зверь изучал ее, оглядывая сверху вниз. Определял, подходит ли она ему как потенциальная пища? Или, быть может, определял степень опасности, которую она может представлять. Если да, то тут все ясно и без слов. Отчего-то Геле казалось, что будь у нее в руках даже какое-нибудь оружие, даже пистолет — пули просто завязнут в этом громадном мясистом теле, а от костей черепа и вовсе отскочут, лишь раздразнив монстра. О том, чтобы завалить эту махину ножом и вообще речи быть не могло — на это не были бы способны даже былинные богатыри. Судя по габаритам твари, она превосходила по силам даже медведя…

Зверь, похоже, наконец сделал какие-то выводы, и шагнул вперед. Пока еще мягко, плавно, но Геля помнила, какой стремительной могла быть эта махина, если хотела. Наверняка второй шаг она проделала бы со скоростью болида «Формулы-1», при чем это все равно был бы шаг, а не бросок, потому что представить, с какой скоростью и проворством эта тварь могла БРОСИТЬСЯ, Геля просто не могла.

И зверь сделал второй шаг… Геля не успела даже понять, что произошло, когда массивные челюсти сомкнулись на ее левой руке, а громадная голова одновременно боднула в живот, отшвыривая ее в угол, словно тряпичную куклу…

Боли не было… Сначала она подняла глаза на зверя, делающего два плавных шага к Жене, не сводящему с него наполненных ужасом глаз, и только затем подняла руку на уровень глаз, так как помнила короткий укол всепоглощающей боли, когда зубы твари сомкнулись на ее кости. Кисти руки не было — она исчезла в пасти зверя, для которого перекусить человеческую кость оказалось также легко, как для самой Гели порвать швейную нить.

Рядом коротко вскрикнул Женя, падая навзничь от удара зверя. Геля даже не обернулась, чтобы посмотреть что произошло — каким-то шестым чувством она знала, что монстр нанес ему тот же удар, что уже затихшей в углу кассирше. Еще один труп… Только почему-то она осталась в живых, правда, лишившись кисти руки.

Геля на секунду закрыла глаза, прогоняя бардово-красный туман из поля зрения, а когда вновь открыла их, тварь уже стояла перед ней, возвышаясь словно Эверест над могильным холмиком.

— Ну? — удивляясь твердости своего голоса спросила она. — Добивать пришел? Что ж ты сразу не попал? Ведь мог, а? Мог, зверюга, но не стал! Чего тебе от меня надо?!

Тварь издала ровное рычание, которое отдаленно напоминало довольное мурлыканье кошки и, не обращая больше внимания ни на Гелю, ни на кого-то еще, плавно и грациозно шагнула к двери, растворившись в снежной пелене.

А затем на улице раздались выстрелы и громкие крики. Человеческие крики!

— Электричка? — сама себя спросила Геля. Быть может, прибыл поезд, и кто-то вышел на перрон, чтобы тут же быть разорванным на куски этой кровожадной зверюгой? Нет. Не смотря ни на что она был услышала стук колес. Да и вообще, откуда у пассажиров могут быть пистолеты, или из чего они там палят? Здесь было что-то другое… И за секунду до того, как провалиться в беспамятство, Геля вспомнила о телефонном звонке кассирши. О тех, кто должен был приехать, чтобы застрелить… Застрелить кого? Человека, укушенного тварью, или саму тварь? Ей больше нравился последний вариант, а на заднем плане сознания свербила мысль о том, что говорила эта полоумная об укушенных…

Сергей Холодов в этот день рассчитывал на тихое и спокойное времяпрепровождение, кое сопровождало его службу в Бердске вот уже почти год. Год минул с тех пор, как его забросили в этот городок, где поблизости не было даже завалящего моря, не говоря уже о привычном океане… Год с тех пор, как в генштабе рассудили, что здесь, под Новосибирском, он будет нужнее, нежели в Тихоокеанском флоте, и все из-за того, что одна из этих тварей выбралась на берег из моря…

Строго говоря, это было и не море вовсе — так, пресное водохранилище приличных размеров, созданное для обеспечения энергией маленького кусочка города. Обское водохранилище. Обское море…

Отзвук Советских времен, когда в 57-м году какому-то особо одаренному партийцу пришла в голову идея построить ГЭС на равнинной реке. Тут же, как это было принято в Советском Союзе, ударными темпами была возведена плотина, поднявшая уровень воды на 18 метров, что давало возможность вырабатывать на ГЭС энергию, достаточную для функционирования одного из десяти районов Новосибирска. И ради этого было затоплено около тысячи квадратных километров земли — плодородных пашен и просто пригодных для жизни территорий…

И из-за этого моря, а точнее — из-за тех, кто обитал в нем, Холодов и прозябал в Сибири, проклиная весь белый свет и клянясь, что поймав одну из этих тварей, сам свернет ей голову, вместо того, чтобы отправить ее для изучения.

Высшим чинам, видите ли, захотелось нового сверхмощного оружия! Старый добрый подводный боевой пловец уже никого не устраивает — им подавай этих зверей, выдрессированных и приведенных на коротком поводке. Но за год оперативно-следственной работы в Бердске и прилежащих деревнях, Холодов убедился в том, что эти твари не поддаются дрессировки, а короткий поводок без труда сожрут, за компанию с тем, кто будет его держать.