Дмитрий Мансуров - Теледжиннсовщина

Игорь сел перед экраном и минут на пять застыл в горестных раздумьях. Организм испытывал необъяснимую пьянящую дрожь, и подсознание чего-то опасалось, но, скорее всего, это была боязнь новизны добычи денег: каждый раз, когда люди придумывают что-то оригинальное, оказывается, что это противоречит государственному законодательству и грозит лишением свободы, либо запатентовано в другом государстве.

К тому же, иностранная валюта, разрешения Центробанка нет и не будет, а объем добычи предполагается такой, что желающих присоединиться к пирогу окажется более, чем достаточно.

— Фигу с маслом, — пробормотал он, дотрагиваясь до полосок, перегородивших изображение наподобие забора. Сначала ему показалось, что он, наконец-то наткнулся на настоящее стекло, и что телевизор «закрылся», но палец соскользнул с полоски и ушел в экран. А вот оторвать их не получилось: оказавшиеся плоскими и невероятно острыми, полоски чуть не срезали ему пальцы, и даже не погнулись при давлении. Игорь ради эксперимента схватил карандаш и провел им по экрану. Карандаш разрезало без особых усилий, он упал на пол банка и подкатился к ногам грабителя.

Игорь выбросил в банк вторую половинку карандаша и задумался. Где-то дома были ножницы по металлу, однако, согласно правилам законов подлости, найдутся они слишком поздно, и останутся лежать на своем месте до следующего раза.

Он все-таки пошарил по кладовкам и ящикам, пока не вспомнил, что три месяца назад ножницы на двадцать минут забрал сосед, тот самый, что швырялся увеличенной пятисоткой.

Пришлось сбегать в магазин за «болгаркой» и набором дисков, чтобы разрезать полоски помех с помощью современных технологий. И то, два раза он не успевал со временем, видик отключался, и «болгарка» с диким визгом яростно вгрызалась в голубой экран, расшвыривая по комнате сверкающий поток ярко-синих искр. На небесного цвета экране появлялись ровные полоски, показывающие, что синева, ко всему прочему, еще и объемна.

Это интриговало.

Игорь выпилил себе кусочек синевы и некоторое время изучающе рассматривал его со всех сторон, на время позабыв про начальные замыслы легкого обогащения. (Если судить по потраченному на инструменты и расходные материалы, то не такое оно и легкое.) Его так и подмывало прямо сейчас бросить все и пойти к химикам, чтобы те попытались определить, из какого вещества состоит синева, но он сдержался: они сразу увидят, что кусочек отпилен и потребуют привезти к тому месту, где его отпилили, дескать, на месте определить, что за порода, будет легче простого.

Может, он плавится? Разгладить на печке края, и сделать вид, что упало с неба — ни один профессионал не придерется.

А вдруг он горит? Еще полыхнет, чего доброго, квартира сгорит, и вместо прибыли — сплошные убытки.

— Потом разберусь! — пообещал он, положив кусочек синевы на сервант, а сам вернулся к грабителям в масках. На этот раз он надавил на помехи так, что «болгарка» изошлась возмущенным воем, но уложился вовремя. Отбросив полоски, он протянул в телевизор длинную ручку от старой швабры, схватил набитую деньгами сумку с плеча довольного грабителя и успел подхватить еще две, прежде чем изображение сменилось испиленной вдоль и поперек синевой, а от швабры осталась половинка ручки — вторая половина намертво застряла в синеве. Игорь хотел было отключить телевизор, чтобы остатки ручки не мешали ходить по комнате, но, едва притронувшись к кнопке, сразу же вспомнил, что на выключение наложено категорическое «табу».

— Ух! — облегченно выдохнул он, опускаясь на пол и бросая взгляд на три одинаковые сумки с долларами: на какой-то миг нему показалось, что все придется начинать заново.

А вот повторить, в принципе, можно, хуже не станет. Бандитам все равно, а он с такой поддержкой отныне обеспечен деньгами до самой смерти: если что, этих сумок натаскать — что раз плюнуть. Швабр побольше накупить, и порядок!

Он включил фильм, чтобы посмотреть, как чувствуют себя грабители, и половинка швабры, разрезанная появившимся изображением, упала на пол. Кино включилось, и в ту же секунду крайний справа грабитель наступил на оброненный Игорем огрызок карандаша, чего в основном варианте фильма не было. Не удержавшись, он скользнул и с громким воплем сел на шпагат. Брюки треснули по швам, и на его лице отчетливо прочиталось, что на шпагат он сел в первый раз в жизни, и новое умение не относится к тем событиям, которые он мечтал бы пережить. Компаньоны помянули его неловкость привычным американским, переводчик, не моргнув глазом, перевел… …и дальше кино пошло по прежнему сценарию. Разве что «спортсмен» стал прихрамывать.

Игорь зашарил по карманам: в свете произошедшего, очень кстати пригодился бы вчерашний новый русский: надо поменять валюту на нормальные рубли, а то в магазин идти не с чем. Где там была его визитка?

— Привет, Петр! — поздоровался он. — Это Игорь.

— А, привет! — ответил знакомый голос. — Видеоманьяки больше не звонили?

— Обошлось. Слушай, есть у меня большая просьба.

— Надо же, как я вовремя в подъезде оказался! — удивился Петр. — Ну, давай, рассказывай!

Игорь открыл замок-молнию на сумке и провел пальцами по пачкам денег, прикидывая, сколько у него наличности. Выходило, что много.

И он так и сказал:

— У меня тут стало много-много настоящих американских рублей, а я хотел бы поменять их на наши. Тебе не надо?

— А сколько — много?

— Очень много.

Петр немного подумал, вспоминая обстановку квартиры Игоря: он заходил к нему на минутку, чтобы полюбоваться на разбитую легковушку.

— Уговорил, — сказал он, — сейчас по сусекам поскребусь, насобираю мелочишки, и к тебе.

— Жду! — ответил Игорь, повесил трубку и ухмыльнулся. — Мелочишки…

— Ты меня слышишь?! — сочувствующим тоном спросил он, размахивая ладонями перед лицом Петра. Петр не ответил, потому что во все глаза пялился на три сумки, битком набитые долларами и стремительно погружался в бездну депрессии, только теперь сообразив, что причислял себя к когорте богачей исключительно из-за повышенного самомнения: столько денег наличкой и живьем ему видеть не приходилось. А тут, в стандартной квартире имени десятилетия последнего пролетарского ремонта лежат зеленые бумажки с рисунками американских президентов, и, образно выражаясь, плюют на него с высокой колокольни.

Он и во время телефонного разговора не особо поверил в то, что сказал ему Игорь. Тот же не стал говорить прямым текстом конкретную сумму приобретенной наличности, а самому Петру и в голову не могло прийти, что большая по меркам далеко не богатого Игоря сумма на самом деле окажется большой и по его собственным.