Лин Картер - Пираты Каллисто

Прижав руку к груди, я обнаружил, что опознавательный личный знак, висевший на цепочке на шее, тоже исчез.

И самое невероятное: накануне я поранил бедро и заклеил рану пластырем.

Порез, полузатянувшийся, на месте. А пластырь — исчез!

На меня обрушились воспоминания, как будто шок изгнал все остальное из сознания, оставив место только недавнему прошлому. Я вспомнил аварию вертолета на Меконге и свой путь в камбоджийских джунглях, вспомнил затерянный древний город, столб пульсирующего света, в который я упал…

Неужели…

Вспомнил строку из древней эпической поэмы, где упоминается Арангкор:

Фантастично, невероятно, как в самой диковинной научной фантастике, но может ли это быть? Неужели этот столб света, летящий меж звездами, — транспортное средство, какой-то уцелевший механизм древней науки, забытой людьми?

Почти тут же в сознании возник термин — луч-транспортер. Я вспомнил сенсорное ощущение полета во тьме и невероятной скорости, ощущение не телесности, а нематериального облака электронов.

Поразительная концепция. Я вспомнил все, что читал о загадках древних цивилизаций. Древняя Атлантида, чьи сверкающие города поглотил океан еще до начала истории, первобытная My, о которой шепчут таинственные уцелевшие мифы, утраченная Лемурия, чьи колоссальные каменные города давно погрузились в воды Тихого океана, за исключением загадочных руин Понапе и огромных таинственных каменных лиц, которые вечно смотрят в океан со склонов Восточного острова…

Обладали ли древние тайной переноса материи через пространство?

Наткнулся ли я на тайну, забытую за неисчислимые века?

Связывает ли планеты сеть неуничтожимых троп? Троп, по которым можно пронестись с невероятной скоростью и материализоваться в другом мире?

Если это так, то в каком же я мире? У какой планеты Солнечной системы есть три спутника?

Напрягая память, я вспомнил, что у Меркурия и Венеры совсем нет спутников. У Марса их только два — Деймос и Фобос. Ни одна известная мне планета не имеет три ярких луны!

Немного погодя я спустился по алому лугу, чтобы умыться в ручье.

В таком чужом, невероятном, ужасающем мире приятно было обнаружить, что вода — по-прежнему вода. Холодная и чистая вода, она ничем не отличалась по вкусу от воды множества речек в джунглях, из которых мне приходилось пить на Земле.

Я поднялся, чтобы осмотреть черно-алые джунгли. Густые и темные, я не решился углубляться в них. Неизвестно, что за хищники населяют их сумрачные глубины, а у меня нет оружия.

К тому же мне не хотелось голышом продираться сквозь густую растительность. Толстые широкие листья оканчивались широкими роговыми зазубринами, похожими на пилу. Я не пройду и ярда, как все тело будет исцарапано, а кто может сказать, какой неведомый яд порождают эти листья?

Но оставаться на месте бесконечно нельзя.

А небо темнеет. Золотой пар тускнеет. Блеск трех огромных лун медленно гаснет, как фонари гоблинов. Я решил исследовать край джунглей и отправился в путь.

И тут осознал два странных факта.

Первый — тяготение на этой планете такое же или почти такое же, как в мире, в котором я родился. По-видимому, красно-черная планета размером с Землю, но это невозможно. Хоть я и не очень внимательно читал учебник астрономии в колледже, но помнил, что единственная планета в Солнечной системе, близкая по размеру к Земле, — закутанная в облака, лишенная спутников Венера.

Три луны, освещавшие темнеющее небо, говорили за то, что это не Венера.

Второй факт — атмосфера. Я дышу ею уже с полчаса. И не чувствую никаких неприятных последствий; наоборот, воздух кажется таким же, как на Земле, может, чуть свежее, чуть богаче кислородом.

Но на уроках астрономии я изучал, что в Солнечной системе нет другой планеты с пригодной для человека атмосферой. На Марсе атмосфера разрежена, как на вершине Эвереста; у других планет атмосфера состоит из ядовитого метана и аммиака.

Однако грудь моя спокойно поднималась и опускалась, я без всякого труда дышал.

Загадка, но лишь одна из окруживших меня мириад загадок. Я отбросил бесплодные попытки решить их: буду ждать новых данных.

Наступила ночь, а с ее приходом — ни с чем не сравнимое чудо.

Подняв голову, я увидел встающую над горизонтом четвертую луну! Маленькая и слабая, по сравнению с тремя грандиозными шарами, чей многоцветный блеск освещал небо, но все же явный диск, движущийся по небу.

Я не мог вспомнить планету с четырьмя спутниками. Значит ли это, что загадочный луч-транспортер, как я его назвал, унес меня за пределы Солнечной системы, на далекую планету, вращающуюся вокруг другого солнца?

Ответ на эту новую загадку последовал быстрый и четкий!

Я продолжал идти вдоль края джунглей, и тут мир вокруг меня внезапно осветился густым красным светом, как будто в небе произошел гигантский взрыв.

Я повернулся, и от увиденного изумленно вскрикнул.

Над горизонтом показалась гигантская сверкающая арка.

Пятая луна — если это вообще луна — должна быть либо невероятно огромной, либо очень близко расположенной, потому что арка, вернее, часть круга, занимала значительное пространство темного горизонта. Но если большое тело находится так близко, трудно понять, почему гравитационные силы не привели к ужасающему столкновению эти два шара.

И тут я увидел нечто невероятное. Арка становилась все шире. Поднимаясь в небо над миром джунглей, она не превращалась в шар, и мне стало ясно, что эта пятая луна еще больше, чем я считал.

Этот сверкающий шар все выше и выше поднимался над горизонтом. Он занял уже четверть его!

Я со страхом и благоговением смотрел на это неописуемое зрелище.

Ни один наблюдатель звезд в древнем Вавилоне, ни один астроном в больших обсерваториях не наблюдал такого небесного чуда, которое поднималось у меня на глазах.

Невероятно яркий, невозможно огромный, немыслимо прекрасный титанический шар наконец полностью поднялся над горизонтом. Его поверхность покрывали горизонтальные полосы самых разных цветов. Обширные участки его поверхности были окрашены в прекрасный персиковый цвет. Коричневый и ярко-янтарный, насыщенный оранжевый и цвет охры, кирпично-красный и бархатно-пурпурный — эти цвета образовывали десять поясов или зон на сверкающей поверхности гиганта, а центральный, или экваториальный, пояс был вдвое шире остальных.

И как нечестивое позорное пятно, как огненная яма, на южном полушарии виднелся ужасный зияющий алый глаз.