Пол Андерсон - Пришельцы с небес

— Конечно, — сказал он, — мы можем и проиграть битву. А на борту женщины.

— Если вы проиграете, — спросила она чуть слышно, — мы погибнем или нас возьмут в плен?

— Я думаю, мы погибнем. Она кивнула:

— Хорошо. Тогда деритесь.

— Но есть один вопрос, на который у меня пока нет ответа. Я не знаю, как заставить их погнаться за нами. — Он замялся. — Если кто-нибудь… даст себя схватить и скажет, что мы увозим огромные богатства, они поверят?

— Вполне. — Ее голос опять звучал вполне естественно, даже легко. — Например, тайник кальде. Его никогда не существовало, но они поверят, что у отца было полно золота.

— Тогда кому-то нужно пойти к ним — Руори повернулся к ней спиной и скрестил пальцы. Решение было очень простым, но он боялся сказать его даже самому себе. — Но для этого годится не любой человек. Мужчину они сразу бросят к другим рабам. Я имею в виду, что его вообще слушать не станут.

— Вероятно. Из них мало кто знает спанский. К тому времени, как пираты разберут, что он там говорит про сокровища, они могут быть уже на полпути домой. — Треза нахмурилась. — И что нам делать?

Руори знал ответ, но заставить себя его выговорить не мог.

— Извините, — пробормотал он. — Кажется, это была неудачная идея. Отходим.

Девушка стремительно бросилась вперед и встала между ним и поручнями. Казалось, они снова танцевали вдвоем, так близко она стояла. Но ее голос был очень тверд.

— Вы знаете способ.

— Нет.

— За эту ночь я неплохо вас узнала. Врать вы не умеете; Говорите.

Он отвернулся и как-то сумел выговорить:

— Нужна женщина. Но не любая. Очень красивая женщина. Такую ведь должны сразу доставить к главарю, так?

Треза отошла от него. Она побледнела.

— Да, думаю, так и будет, — сказала она наконец. — Но после этого могут убить, — проговорил Руори. — Для них это раз плюнуть. Я не могу рисковать жизнями тех, кого защищаю.

— Глупый язычник, — процедила она сквозь зубы. — Неужели ты думаешь, что я испугаюсь смерти?

— Ну а что еще может случиться? — удивленно спросил он. — А, ну да, если мы проиграем сражение, эта женщина попадет в рабство. Хотя, если она будет красивой, плохо обращаться с ней не будут.

— И вы не понимаете… — Треза замолчала. Он никогда не думал, что улыбка может выразить такое страдание, и ничего, кроме страдания. — Ну конечно. Я должна была понять. Бы думаете по-своему.

— О чем вы? — удивился он.

Она на мгновение сжала кулаки и сказала, обращаясь больше к самой себе:

— Они убили моего отца. Да, я видела его труп в дверях. В моем городе после них останутся одни мертвецы. — Она подняла голову. — Я пойду.

— Вы? — Он схватил ее за плечи. — Нет, только не вы. Любая другая…

— Как я могу послать вместо себя другую? Я— дочь кальде. — Она отстранилась от него и, не оглядываясь, быстрым шагом двинулась к трапу. До него долетели несколько слов: — Потом, если будет «потом», только монастырь.

Руори не понял. Он глядел ей вслед, пока она не исчезла из виду, и ненавидел себя. Потом он произнес:

— Отходим.

Корабль вышел в море.

Мейканцы сражались очень упорно, за каждую улицу, за каждый дом, но через пару часов оставшихся в живых солдат оттеснили в северо-восточную часть города. Сами они едва ли это понимали, но командиру пиратов сверху все было видно. Флагманский корабль был теперь причален к верхушке собора, на крышу спустили веревочную лестницу для людей, и по ней то и дело поднимались связные с рапортами.

— Нормально, — сказал Локланн. — Мы их там заперли всего четвертью наших сил. Вряд ли они решатся на вылазку. А мы пока тут разберемся. Нельзя давать этим тварям время спрятаться самим и спрятать серебро. В полдень, когда мы отдохнем, можно высадить парашютистов за спиной солдат, вытеснить на наши позиции и закончить с ними.

Он приказал «Буйволу» приземлиться, чтобы можно было уже сейчас погрузить самую ценную добычу. Парни все были грубоваты — хорошие ребята, но способны в спешке попортить одежду, или чашу, или инкрустированное драгоценностями распятие, а среди мейканских драгоценностей попадаются такие красивые, что даже дарить жалко, не то что продавать.

Флагман опустился так низко, как только мог. Теперь он висел на высоте тысячи футов — ручные помпы и цистерны из сплава алюминия не позволяли сильнее сжать водород. В холодном и более плотном воздухе он висел бы еще выше, но быстро собравшийся наземный экипаж держал его за спущенные канаты. Дома храповый кабестан был около каждого дома, и приземлить корабль могли бы даже четверо женщин. Выпускать газ никто не любит, ведь Хранители вряд ли дадут новый, хотя на их гидроэлектростанции теперь и есть новый блок, работающий от солнечного, света. (По крайней мере так говорили сами Хранители, но, может быть, они просто создавали впечатление своей независимости, чтобы вздувать цены. Некоторые вожди, включая и Локланна, уже пытались наладить собственное производство водорода, но постижение искусства, которое сами Хранители понимали едва ли наполовину, давалось очень медленно.)

Здесь технику заменяли мускулы. «Буйвол» привязали канатами на кафедральной площади. Корабль занял ее почти полностью. Локланн сам проверил каждый канат. Поврежденная нога болела, но ходить было можно. Больше беспокоила правая рука — швы на ней болели сильнее самой раны. Лекарь предупредил его, чтобы он обращался с ней полегче. То есть сражаться придется левой рукой — никогда никто не должен сказать, что Локланн сунна Холбер был в сражении простым наблюдателем. Но, разумеется, он сможет драться только вполсилы.

Он потрогал поразивший его нож. Что ж, по крайней мере за свою рану он получил отличный стальной клинок. И… разве его владелец не сказал, что еще вернется за своим оружием? В этих словах было предзнаменование. Было бы неплохо устроить этому Руори перерождение.

— Капитан! Шкипер!

Локланн оглянулся. Его окликали Юй Красная Секира и Аллан сунна Рикар, люди из его дома. Они держали за руки молодую женщину в черном бархатном платье и серебре. Вокруг толкалась и выкрикивала разнообразные непристойности вооруженная до зубов толпа.

— В чем дело? — отрывисто спросил Локланн. У него было еще много дел.

— Эта девка, сэр! Красавица! Мы ее в порту нашли!

— Ну так кидайте ее в церковь к остальным — о! — Локланн покачнулся на каблуках, прищурившись. Зеленые глаза женщины не опустились под его взглядом. Она была действительно красавицей.

— Она все время вопила «Шеф, рей, омбро гран». Ну и я потом понял, что она, наверное, говорит «вождь», сказал Юй. — А когда она сказала «хан», я догадался, что она хочет видеть вас. Так что мы сами с ней не развлекались, — целомудренно заключил он.