Журнал «Если» - Хозяин снов

— Угу. Я ее тоже видела. Но только она не ехала. И еще кругом была вода и деревья. И ты выходишь из дома…

Хаос посидел молча. Осмыслил. Сон девочки совпадал с его сном. Эффект Келлога. При отсутствии самого Келлога.

Но, может, для Мелинды это нормально? Своих снов она отродясь не видала. Значит, дело только в ней. Келлог далеко, и она просто-напрос-то подсматривает сны того, кто ближе.

Он вспомнил слова Келлога о том, что эффект сновидений — ерунда, что Хаос, если попытается, сам его добьется. Но Келлог на своем веку чего только ни нагородил: начнешь разбираться, увидишь миллион противоречий.

Но, по крайней мере, в одном Келлог был прав: Хаос очень многого не понимал.

А как насчет самого сна? Что он означал?

— Это похоже на то, что было прежде? — спросила Мелинда.

— Нет, — поспешил ответить он. — Всего-навсего сон. Забудь.

— Ладно.

Хаос завел машину, въехал на автостраду и запасся терпением для нового перегона. Мелинда выбросила в окно пустую жестянку, а консервный нож убрала в отделение для перчаток.

— А вообще-то жалко, — сказала она некоторое время спустя.

— Чего тебе жалко?

— Я бы очень хотела туда попасть. Мне там понравилось.

«Мне тоже», — подумал Хаос. Но вслух не произнес. Он припомнил остаток сна, чувство одиночества, и подумал: должно быть, она не знает всей истории. Она видела только машину, озеро и лес. Настоящий рай, на ее взгляд. Но во сне был не рай. Там были какие-то реальные проблемы. Ему показалось, что там совсем не просто.

Почему же ей так хочется туда попасть?

Он гнал машину все утро, пока солнце не поднялось в зенит. Впереди пустыню сменяли горы. Он оставил позади несколько городов, не реагируя на дорожные знаки, на указатели въездов. Мелинда принюхивалась, присматривалась к далеким зданиям, а Хаос почти не обращал на них внимания. Они ни разу не свернули с автострады. Когда приходило время есть, съезжали с обочины и копались в багажнике. В конце концов в баке иссяк бензин, и Хаос опустошил запасную канистру.

По пути им не встретилось ни единой души, только брошенные машины. От самой Малой Америки — ни единого признака человеческой жизни.

— Бензин скоро кончится, — сказал Хаос.

— А ты мой шланг выбросил, — напомнила она.

— У Келлога есть в багажнике.

Возле первой попавшейся машины они остановились и осушили ее бак. К сумеркам расстояние между ними и горами сократилось вдвое. Впереди туман казался зеленым. Хаос остановил машину за гаражом, запертым на висячий замок, и развел небольшой костер, а тем временем Мелинда собрала обед из консервов и воды. Когда наступила ночь, они снова заснули в машине, он — на заднем сиденье, она — на переднем.

Ему снова приснился дом у озера, но на этот раз он не подходил к компьютеру. Не был готов вникать в его проблемы и теории. Слишком уж похоже на общение с Келлогом. Когда он проснулся, солнце виднелось почти целиком, а девочки на переднем сиденье не было. Он выбрался из машины, запретив себе упоминать о сне.

Ее нигде не было видно. Либо она бродит в кювете на той стороне автострады, либо ушла гулять в пустыню, на север, к поросшим кустами холмикам. Он прополоскал рот водой, сплюнул на песок и тут услышал голос девочки:

— Ты погляди, тут интересно.

Он обошел сарай и увидел полуоторванный лист алюминия.

Стараясь не порезать руки, он взялся за алюминиевый лист, расширил отверстие и пролез в гараж.

— Смотри, машины.

Пол был земляной, сваи, на которых стоял гараж, выступали из песка. Когда глаза привыкли к сумраку, Хаос увидел, что так взволновало девочку: автомобили напоминали машину из его сна. Короткие, приземистые. Корпуса из легкой пластмассы, панели солнечных аккумуляторов. И вместо замочных скважин — пластины фотоэлементов. Обе машины были целехоньки, будто только что с конвейера, в полутьме слабо сиял лак.

Мелинда гордо улыбнулась.

— Смотри.

Она прижала ладонь к пластине, дверца отворилась, ожил двигатель.

— Мы можем на ней поехать? — с надеждой спросила она.

— Нет.

— Откуда они?

— Не знаю, — сердито ответил он. — И не хочу об этом говорить. Все, уходим.

Он протиснулся в лаз, она — следом. В молчании они вскрыли новую банку, затем Хаос раскидал ногой остатки костра и забросил мусор как можно дальше в пустыню. Они забрались в машину Келлога и поехали. Он ни разу не оглянулся на сарай.

В разгаре утра беглецы добрались до предгорья и, взбираясь по серпантину, угодили в туман. Когда остановились у ручья перекусить, туман еще просвечивал; казалось, зеленоватые жгуты липнут к скалам, деревьям и даже асфальту, иные плыли, точно призраки. В полдень облака сгустились, дорога впереди исчезла, а в небе, теряющем синеву, словно полоскались зеленые флаги. Машина еле ползла, Хаос напрягал глаза, высматривая впереди редкие обрывки дорожного полотна или ограждения. Он уже не видел гор, слои зеленого кружева стали непроницаемы, на ветровое стекло все реже падали лучи солнца.

— Подними боковое стекло, — велел он Мелинде. Она кивнула и закрутила ручку.

Теперь автомобиль продвигался короткими рывками. Дорога напрочь сгинула, Хаос с трудом видел капот. Даже воздух между ветровым стеклом и его лицом был насыщен туманом.

— Тащимся, как черепаха, — сказала Мелинда.

— Ничего, терпимо, — возразил он. — А ведь хорошо, что мы не в той солнечной машине, верно? Через такой туман лучи не проходят.

— Да какая разница? Все равно еле ползем.

В конце концов ему пришлось остановиться. Он повернул голову к Мелинде — между ними висел зеленый занавес. Она помахала ладонью, но это почти не помогло.

— И сюда пробирается, — сказала она.

Он вышел из машины и остановился рядом. У зелени не было глубины, казалось, перед тобой лист бумаги. Он поднял ладони на высоту лица и не увидел их. С гор прилетел ветер, сплющил последние клочки видимого пространства.

Мелинда ощупью обогнула машину и взяла Хаоса за руку.

— Может, лучше повернуть?

— Давай чуток прогуляемся, — предложил он.

— Давай.

Держа ее за руку, он отошел от машины к щебенчатой бровке дороги. И дальше сквозь слепящую зелень их вел хруст щебня.

Мун стиснул руку дочери. Они сидели в приемной Белого Уолната. В непроницаемой зелени кто-то шуршал бумагами на столе. Уже час миновал после первого разговора с секретаршей, и весь этот час Мун просидел в указанном кресле. Влажная рука дочери ответила на пожатие. Они ждали. Мун слышал шум генераторов, питавших громадное сооружение, они были где-то рядом, так близко, что, казалось, принюхайся хорошенько и учуешь дефицитный и дорогой полупрозрачный воздух.