Кристофер Сташеф - Волшебник в мире

Но и она смеялась над Орогору, и она над ним издевалась. Над ним смеялись все его сверстники до единого, да и большинство крестьян постарше и даже многие из детишек! Словом, Орогору как бы неохотно поплелся к площади, откуда уже доносились веселые крики и взрывы смеха — судя по всему, менестрель уже начал рассказывать всевозможные новости, и притом излагал их жутко интересно. Орогору шагал и убеждал себя в том, что его ни в малейшей степени не волнует то, что сегодня происходит в мире. Его интересовали только песни, сказания о славных днях прошлого, о храбрых рыцарях в сверкающих латах, о турнирах и испытаниях, о прекрасных принцессах, томящихся в ожидании своих избавителей. К тому времени, когда Орогору добрел до площади, он уже успел представить себя в роли этого избавителя.

И он поспел вовремя! Менестрель как раз перебросил лютню со спины на грудь и начал перебирать струны. Орогору пристроился за спинами широкоплечих верзил — Клайда и Дейла, но Клайд обернулся, увидел его, скорчил рожу и толкнул Дейла локтем в бок. Тот тоже обернулся, осклабился и шагнул поближе к Клайду. Они встали плечом к плечу и заслонили трубадура. Орогору скрипнул зубами, но не отошел. Он разыграл полнейшее равнодушие и решил, что не подарит Клайду и Дейлу такого удовольствия, не станет пытаться обойти их справа или слева или искать местечко, откуда было бы получше видно, — где бы он ни встал, его бы ждала точно такая же встреча. Из горького опыта Орогору знал: все до единого сыграют с ним эту злую шутку, разве только Килета или еще кто-нибудь из девушек попроще сжалятся над ним и разрешат встать рядом, а от этого будет только хуже. Кроме того, Орогору отлично понимал, что в этом случае дело было бы не только в жалости. Девушек наподобие Килеты всерьез волновали перспективы замужества, и они полагали, что лучше уж хоть какой-нибудь муж, чем вообще никакого. Но Орогору не желал принимать их дружеского расположения ни по той, ни по другой причине. И то и другое было одинаково унизительно — и жалость, и то, что его бы выбрали только потому, что больше выбирать не из кого.

В общем, он остался стоять там, где встал, делая вид, что ему в высшей степени безразлично, что Клайд и Дейл загородили менестреля. В конце концов, когда слушаешь менестреля, главное — музыка, но еще главнее слова! Орогору стал слушать.

— Принц Артур жил в безвестности и тайне, — начал менестрель, и сердце Орогору взволнованно забилось.

— Сэр Эктор и его добрая супруга растили мальчика с пеленок вместе со своим родным сыном Кеем, и он вырос красивым и рослым юношей. Время от времени чародей Мерлин являлся к Артуру и учил его уму-разуму, и рассказывал о том, что происходило в большом мире под видом сказаний, но откуда Артуру было знать, что тот убитый король, о котором рассказывал Мерлин, — не кто иной, как его отец, и что пропавший принц — это он сам?

И вот наконец однажды чародей явился и принес весть о турнире...

Орогору не видел менестреля, но слушал во все уши про то, как сэр Кей решил поучаствовать в рождественском турнире, а Артур отправился с ним в качестве оруженосца, про то, как они прибыли в Гластонбери и увидели меч, воткнутый в камень, про то, что только тот, кто вынул бы этот меч из камня, доказал бы, что он и есть истинный король Англии. Звонкий голос повествовал о том, что сэр Кей забыл свой меч дома, а Артур, спеша вооружить Кея до начала поединка, взял да и выхватил меч из камня... и был провозглашен королем Англии!

Менестрель пел и пел, но Орогору отвернулся. В ушах у него звенело, голова шла кругом — настолько его захватила чудесная легенда.

— Не видать, Орогору? — хихикнул Дейл и прищурился — не выказывает ли Орогору признаков поражения. — Плохо, да?

— А хочешь, мы тебя на плечи посадим, а? — предложил Клайд.

Но Орогору их не слушал — зато хорошо расслышал последние строчки баллады:

Тут Орогору вновь ощутил нечто вроде озарения. Он покачнулся, чуть было не упал, но успел ухватиться за ствол тонкого деревца и удержался на ногах. Он не замечал, что над ним смеются, — теперь он точно знал, кто он такой! Он, как Артур, был принцем, которого растили втайне, среди простолюдинов, до тех пор, покуда он не догадался бы о том, кто он такой на самом деле, покуда бы не осознал, какая ему суждена доля! Сам менестрель только что назвал его имя — он был принцем Приммером!

Орогору медленно брел по берегу пруда, и вот наконец дрожь в коленках унялась, он задышал ровнее, вспышка, затмившая все прочие мысли, померкла, и он стал замечать, что происходит вокруг. Что же за чародей был этот менестрель, этот глашатай судьбы, одаривший его озарением? Орогору вдруг мучительно захотелось вновь услышать его голос.

Он вернулся к крестьянам, по-прежнему стоявшим кругом возле менестреля. Кто-то из мужчин постарше недоверчиво фыркнул:

— Город в чаще леса? Ну ты и заливаешь!

— Я бы тоже не поверил, — отозвался менестрель. — Но тот человек, который мне рассказал об этом, клялся, что видел его своими глазами — каменные стены выше деревьев, а за ними башни — еще выше!

— Но кому бы только взбрело в голову строить город за каменными стенами в лесу? — засомневался другой крестьянин. — Разве сам лес — не защита?

— Вот! — Менестрель глубокомысленно поднял руку с вытянутым указательным пальцем. — А что, если город был построен на открытой равнине так давно, что теперь вокруг него вырос густой лес?

При упоминании о столь древних постройках толпа огласилась благоговейным ропотом, но какой-то старик выкрикнул:

— Чепуха! Неужто эти люди были такими паршивыми хозяевами, что позволили своим полям зарасти лесом?

— Не позволили бы, — уточнил менестрель, — если бы были живы.

Пару минут деревенские жители молчали, переваривая услышанное. А потом по толпе пронесся взволнованный шепоток — так шепчутся, когда тебя пугают, но тебе не страшно, когда речь идет о благоговении перед чем-то сверхъестественным.

— Так ты говоришь, что город необитаем? — спросила какая-то женщина.

— Да не то чтобы совсем необитаем, — отозвался менестрель и добавил потише:

— Тот человек, который рассказал мне эту историю, заночевал возле стены, так вот... он клянется, что слышал голоса, смех и даже музыку — правда, все эти звуки были такими тихими, что он гадал — не померещились ли они ему.

Толпа обрадованно загомонила.

— Так ты хочешь сказать, что там обитают привидения? — спросил старик.

— Может, и так. Кто знает? — Менестрель спохватился и решил, видимо, побороть недоверие крестьян. — Он же не перелез через стену — она была слишком высока. Но слышать голоса — точно слышал. Кто знает? Быть может, те господа и дамы, что обитали в этом городе во времена его юной славы, до сих пор живут там, и они бессмертны!