Джон Хемри - Бетти Нокс и Энциклопедия Джонс

Миссис Нокс оттаяла еще больше, даже улыбнулась ненароком:

— Ладно, Джимми, побудь здесь, разрешаю поговорить с ней минуту на крылечке.

Вскоре в дверях показалась Бетти.

— Приветик. — Она повела глазами в сторону, давая понять: мама не на виду, но рядом и не пропустит ни слова.

Задачка: как поделиться новостями с Бетти и предостеречь ее, не встревожив мамашу и не вызвав шквал вопросов, на которые убедительно ответить нельзя?

— Ты это… гм… помнишь, в пятницу я птичку одну увидел? И тебе про нее говорил, и ты тоже захотела посмотреть? Это, оказывается, авис Саруманус. И их, между прочим, две.

— Авис Саруманус? — четко выговаривая, повторила Бетти.

— Ага, две птицы Сарумана, — рискнул «перевести с латыни» Джим.

Он не помнил, издавался ли «Властелин Колец» в США до 1964-го, но если даже издавался, крайне маловероятно, что мать Бетти его прочла.

— В общем, они здесь. Я и подумал: может, тебе интересно?

— Интересно. — Бетти аж побледнела, но сразу взяла себя в руки и прошлась по улице сторожким взглядом. — Ты это… присмотри за ними, ладно? Только не спугни. Хочу как следует изучить, выяснить, что их сюда привело, ну и все такое. Если сейчас спугнуть, кто знает, когда они снова прилетят?

— Хорошо, присмотрю, — с притворной неохотой пообещал Джим. — Как у тебя дела, нормально, надеюсь? Правда, по-другому и быть не может. В жизни не встречал столь серьезной девушки.

Сей неуклюжий комплимент предназначался для мамашиных ушей — пусть убедится, что ее опасения напрасны. Но, к собственному удивлению, Джим вдруг осознал, что в его словах звучит искреннее чувство.

Взгляд Бетти с улицы вернулся на его лицо, в глазах ясно отразились и ее подлинный возраст, и жизненный опыт, а затем появилась бесхитростная улыбка пятнадцатилетней девчонки.

— Спасибо. По-моему, ты тоже очень серьезный парень.

И говорила она это, похоже, не в шутку.

В ночь с воскресенья на понедельник Джим подобрался к дому Бетти совсем рано, рискуя быть обнаруженным в еще далеко не кромешной тьме. Он занял привычный сторожевой пост, чтобы провести, если придется, несколько часов без сна и почти без движения.

Вокруг понемногу стихала дневная жизнь, гасли огни, в окнах за занавесками мелькали тени, по улице проезжали машины. В этих домах, быть может, живут дети, которые вырастут и станут изобретателями и новаторами, дав революционный толчок медицине, сельскому хозяйству, транспорту и многому другому, одарив человечество бесчисленными благами. И одновременно завалив отходами, убийственными для нижних звеньев пищевой цепочки. Безнадежно разрушив климатический баланс на планете. Отравив ее население тысячами всевозможных токсинов.

«Не бросай мусор мимо урны». «Не оставляй после себя грязь». Многие ли матери твердят это своим детям? «Содержи в порядке рабочее место». Многие ли мальчишки нынче слышат это от отцов? Всем бойскаутам и герлскаутам внушают: «Безопасность превыше всего». Но эти матери, отцы и дети бездумно подмешивают черт знает что к воде, которую сами же и пьют. И к пище, которую едят. И к воздуху, которым дышат. Если машины не содержать в чистоте, они ломаются — этому нас учит технология. Если вычисления производятся неправильно, погрешность никуда не исчезает — этому учит наука. Вот о чем твердит Бетти. Хайтек создал проблемы, ставшие неразрешимыми к 2040-му, но этого могло бы и не случиться, если бы человечество спохватилось раньше и занялось теми делами, которые оно столь неблагоразумно откладывало на потом. «Мы должны добиться, — рассуждал Джим, — чтобы оно задумалось вовремя и успело изменить свою судьбу, с помощью техники нашло решение проблем до того, как эти проблемы возникнут».

Стихли последние шумы, в окружающих домах погасли последние лампы. Джим перестал носить наручные часы со светящимся циферблатом, когда узнал, что в них содержится радий, но, по его прикидкам, сейчас было чуть за полночь.

Он услышал шаги, шелест слишком торопливо раздвигаемых кустов. Появились оба парня, они шли на полусогнутых, пригнувшись. Подступили к окну Бетти, заглянули. Снова тот, что покрупнее, держал нож.

Никогда еще Джиму не давалось так трудно сидение на месте. Кто бы ни были эти двое, их необходимо поймать с поличным, чтобы вина была неопровержима. Тогда, быть может, они не рискнут отмалчиваться, расскажут, почему охотятся за такими, как Бетти.

А значит, Джим должен ждать в засаде и наблюдать.

Тот, что покрупнее, с помощью ножа растворил окно и полез в спальню, изрядно при этом шумя. Джим не упустил момент, поменял позу: вот он уже на корточках, готов в любую секунду сорваться с места. Бетти не убьют в ее комнате. Раньше так не делали и сейчас не станут. Вновь и вновь он мысленно повторял эти успокаивающие слова, а сердце билось от страха все пуще.

В окне появилась Бетти. Медленно перелезла через подоконник, спрыгнула на землю. Здоровяк не отставал, держал нож на виду. Второй парень схватил Бетти за руку и поволок за собой, но она упиралась и вырывалась, и происходило это в считаных футах от укрытия Джима.

— Вы кто? — услышал он шепот девушки.

— Друзья из две тысячи тридцать девятого, — неубедительно пробормотал здоровяк.

— Друзья? С ножом? Угрожают убить, если не встану и не пойду с ними? Ни шагу больше не сделаю, пока не узнаю, кто вы такие.

Отвечал тот, что поменьше, скороговоркой:

— Это для твоего же блага. Мы, как и ты, из две тысячи тридцать девятого, но сейчас объясняться не можем. Потому что небезопасно. Ты шагай, не шуми, и все будет в порядке.

Бетти глядела на меньшего парня в упор; он не выдержал и отвернулся.

— Конрад Олдэм? Профессор, это вы?

Конрад Олдэм вытянул в струнку свое четырнадцатилетнее тело и попытался сыграть с ней в гляделки, что оказалось задачей непростой: юная Бетти была на пару дюймов выше.

— Доктор Нокс, хоть раз в жизни прислушайтесь к чужому мнению. Мы действуем в ваших интересах. И я все объясню, вот только перейдем в более…

— Профессор, вы же не участвуете в Проекте. Выступали против, насколько я помню.

Джим заметил блеск зубов: Конрад Олдэм улыбался девушке, пытался ее успокоить.

— Теперь участвую, ведь ситуация изменилась. Повторяю, все будет хорошо, только позвольте мне объясниться. Вам, как я понял, не представилось возможности поговорить с теми, кто уже знает, каково это — жить сейчас? Мы восполним все пробелы, если пойдете с нами. — Последнее обещание, судя по тону Олдэма, должно было развеять все сомнения Бетти.

Но она энергично замотала головой и спросила: