Айзек Азимов - Немезида (перевод Ю. Соколова)

— Остановитесь, — прервал ее Ву. — Ваши выпады неуместны. Вы хоть раз слышали от меня обвинения в адрес экспериментаторов?

— Но если вам не понравятся результаты, полученные Генри…

— В любом случае я приму их, поскольку никаких собственных теорий об этом мире не имею.

— Только потому вы и примете их.

Тут вошел Генри Ярлоу, за ним следовала Тесса Уэндел. Лицо Генри напоминало тучу, собирающуюся разразиться дождем.

— Ну вот, Ярлоу, мы все собрались, — сказала Уэндел. — Теперь вы можете сообщить, что нас ждет.

— Беда в том, — начал Ярлоу, — что в спектре этой дохлой звезды ультрафиолета не хватит далее на то, чтобы чуточку обжечь альбиноса на пляже. Приходится использовать микроволны, а сей факт свидетельствует, что в атмосфере этого мира присутствуют водяные пары.

Уэндел нетерпеливо пожала плечами.

— Об этом можно было не говорить. Если на планете размером с Землю уровень температур поверхности допускает существование жидкой воды, наверняка там найдутся и водоемы, и водяные пары. Сделан еще один шаг: мир действительно может оказаться пригодным для жизни, теперь такое предположение делается оправданным.

— Нет же, — неохотно сказал Ярлоу, — этот мир подходит нам вне всяких сомнений.

— Вы заключили это потому, что в атмосфере присутствуют водяные пары?

— Нет, я располагаю более весомыми доказательствами.

— А именно?

Мрачным взглядом окинув всех четверых, Ярлоу проговорил:

— Стоит ли говорить, что мир пригоден для обитания, если он населен?

— Едва ли, — согласился Ву.

— Значит, вы утверждаете, что уже на расстоянии можете определить, что на нем существует жизнь? — резким тоном спросила Уэндел.

— Именно это я и хотел сказать, капитан. В атмосфере спутника присутствует значительное количество свободного кислорода. Вы можете объяснить мне его присутствие чем-нибудь кроме фотосинтеза? Или вы способны назвать планету необитаемой, когда на поверхности ее существует жизнь, производящая кислород?

На миг воцарилось мертвое молчание, потом Уэндел проговорила:

— Ярлоу, это просто нереально. Вы уверены, что не напутали с программой…

Глядя на Ву, Бланковиц двинула бровями — вот видите?

Все так же сурово Ярлоу проговорил:

— Мне еще не случалось, как вы сказали, что-либо путать в программах, но я, безусловно, с охотой выслушаю любые замечания от всякого, кто лучше меня владеет методикой инфракрасного спектрального анализа. Я не знаток в этой области, однако прилежно следовал рекомендациям Бланка и Нкрумы.

Крайл Фишер, восстановивший известную уверенность в себе после инцидента с Ву, не колеблясь, выступил с собственным мнением:

— Конечно, когда мы окажемся ближе, то сумеем подтвердить этот факт или опровергнуть, но пока можно предположить, что доктор Ярлоу прав. Однако если в атмосфере этого мира существует свободный кислород, разве не может он иметь искусственное происхождение?

Все взоры обратились к Фишеру.

— Как это? — невозмутимо произнес Ярлоу.

— Да-да, весь этот кислород может оказаться искусственным. Или это невозможно? Вот мир, пригодный для жизни во всем, кроме атмосферы, состоящей из окиси углерода и азота, как во всех безжизненных мирах, таких, как Марс и Венера. Стоит бросить в океан водоросли, и все: прощай, окись углерода — привет тебе, кислород. Ну или что-нибудь в этом роде. Я здесь не эксперт.

Все по-прежнему молча смотрели на Фишера.

— Я говорю об этом потому, — продолжал он, — что на фермах Ротора поговаривали о создании на планетах земных условий. Я работал на этих фермах.

Роториане проводили семинары по преобразованию планет, и я посещал их потому, что мне казалось, эти разговоры обнаруживают явную связь с разработками гиперпривода. Вышло иначе: вместо гиперпривода мне удалось кое-что узнать о преобразовании планет.

— А вы, Фишер, случайно не помните, сколько времени должно было уйти на все это по их расчетам? — спросил наконец Ярлоу.

Фишер развел руками.

— Увы, доктор Ярлоу. Просветите меня, чтобы сберечь время.

— Хорошо. Ротор добрался сюда за два года — если он действительно где-то здесь. Значит, роториане провели тут уже около тринадцати лет. Если бы весь Ротор состоял только из одноклеточных водорослей, и их бросили бы в океан, и если бы все они выжили и принялись расти, выделяя кислород, то, чтобы достичь нынешнего уровня — а кислорода в атмосфере планеты восемнадцать процентов, и окиси углерода только следы, — на все, наверное, потребовалось не менее нескольких тысяч лет, Ну сотен — если условия необыкновенно благоприятны. Но уж безусловно гораздо больше тринадцати лет. Между прочим, земные водоросли приспособлены к земным условиям. И другой мир скорее всего совсем не подойдет им, или же рост их окажется очень медленным… Пока еще земные организмы сумеют приспособиться к новым условиям. За тринадцать лет такие перемены невозможны.

Фишер невозмутимо слушал.

— Ага, значит, если там изобилует кислород, а окись углерода отсутствует и роториане здесь ни при чем — то что отсюда следует? Выходит, мы обязаны предположить, что мир этот населен жизнью внеземного происхождения?

— Именно к такому выводу я и пришел, — заключил Ярлоу.

— Придется согласиться, — мгновенно отозвалась Уэндел. — Фотосинтез обеспечивает местная растительность. Но это ни в коей мере не означает, что роториане высадились туда или вообще добрались до этой системы.

На лице Фишера отразилось досада.

— Видите ли, капитан, — подчеркнуто официально проговорил он, — вынужден заметить, что это и не значит, что роториан там нет и что они не добрались сюда. Если планета обладает собственной растительностью, значит, роторианам не пришлось ее преобразовывать — они могли просто приступить к ее использованию.

— Не знаю, — проговорила Бланковиц, — Нет никаких оснований предполагать, что растительность чуждого мира годится в пищу людям. Скорее всего, мы не способны переварить ее или как-то использовать. Можно с достаточной уверенностью предположить, что она окажется ядовитой. Но если существует растительный мир, должен быть и животный, а чем это чревато — нам трудно судить.

— В таком случае, — сказал Фишер, — роториане вполне могли выгородить себе кусок земли, уничтожить там всю местную жизнь и насадить собственные растения. И эти плантации с годами должны были только увеличиваться.

— Предположения и предположения, — пробормотала Уэндел.

— Во всяком случае, — отозвался Фишер, — сидеть здесь и сочинять всевозможные варианты — дело бесперспективное. Придется исследовать этот мир самым тщательным образом, с самого близкого расстояния — с поверхности, если понадобится.