Василий Щепетнёв - Хроники Навь-Города

Человек по-прежнему стоял перед Фоминым с подносом в руках.

— Так и будем играть в гляделки? Нехорошо: одни едят, а другие глядят. — Фомин говорил негромко, ровно, благожелательно. — Пошли куда-нибудь в уголок, потолкуем о своём…

Понял человек, не понял, но, не поворачиваясь к Фомину спиной, он начал пятиться и пятился довольно ловко, к углублению в пещере, «кабинету карбонариев».

— Отличное место. И мы никому не мешаем, и нам никто не мешает.

Человек никак не реагировал — стоял с подносом и только.

— Да ты поставь поднос, удобней будет. — Не дожидаясь ответа (похоже, долго бы пришлось дожидаться-то), он взял из рук Аполлона поднос и установил его на каменном выступе. — Что порекомендуешь?

Аполлон не ответил.

— Ну, дай тогда, если говорить стесняешься.

Тот продолжал стоять не шелохнувшись.

— Или сам возьми. Себе. Ну?

Никакой реакции, не считая блеска в глазах.

— Хочешь? — Фомин взял с блюда нечто, напоминающее куриную ножку. — Бери! — Он протянул её человеку.

Тот благодарно осклабился и схватил предложенное. Руками схватил, что радует.

Быстро обкусал мякоть, а потом разгрыз и косточку. Съел без остатка, затем извлёк из складок хитона кусок материи и благовоспитанно вытер им руки и губы. Вечная салфетка, похоже. Обязательно, обязательно следует завести такую себе.

То ли благодаря акустическим свойствам зала-пещеры, то ли тарки просто говорили громко, но было хорошо слышно каждое слово.

— Похоже, на Земле начинает припекать.

— Как могло быть иначе? Приливные силы есть фактор, которому нет противодействия. Недра разогреваются — и здесь, кстати, тоже.

— Но здесь нет магматических существ.

— Пока нет.

— Хорошо, пока нет. А там они уже поднимаются к поверхности. Пройдёт немного времени, и угроза вторжения магматических существ на нижние уровни воплотится в реальность.

— Что Земле угрожают катаклизмы, не вызывает сомнений. Не в этом суть дела, а в том, можем ли мы принять переселенцев.

— Уточню — должны ли мы принять переселенцев.

— По Великому Договору мы обязаны прийти на выручку союзникам в случае угрозы их существованию.

— Прийти на выручку — не значит предоставить свою территорию навечно. И потом, союзники семь тысяч циклов назад не обязательно союзники сейчас.

— Земля просит принять шестьдесят тысяч переселенцев. Если мы пойдём на это, то превратимся в меньшинство на нашей планете.

— Положим, не в меньшинство…

— После того как шестьдесят тысяч землян поселятся здесь, кто помешает им принять ещё столько же уже без нашего согласия? Или пять раз по столько же?

— Это не решение проблемы. Переселение сюда — тупиковая идея. Нужно предложить иное — переселение во Внешний пояс. Там-то уж магматических существ опасаться не придётся.

— Но есть ли у них время?

— Есть ли у нас время? Мы тоже должны строить поселения во Внешнем поясе, и строить немедля.

— Но что мы ответим Земле? Меж строк ясно проглядывает угроза: если мы не согласимся на переселение, они придут без согласия.

— Скажем точнее — попробуют прийти. Если их пустят.

— Но начинать войну…

— Начинать войну, конечно, не стоит. Но есть вещи и пострашнее, чем война. Давайте пока предложим объединительный план освоения Внешнего пояса. И как жест доброй воли, — готовность принять десять тысяч переселенцев. В конце концов, они могут покинуть Нижние уровни, даже выйти на Поверхность — это создаст резерв в пятьдесят, а быть может, и в сто циклов.

— Не говоря уже о том, что некоторые считают, будто возможно ужиться и с магматическими существами…

Дружное хрюканье, вероятно, смех по-таркски. Или негодование. Или ужас. Много ль он знает о тарках, чтобы спешить делать выводы?

Фомин посмотрел на сотрапезника. А пожалуй, кое-что и знает. Кое-что, заставляющее держать саблю востро. Иначе сабельку-то отберут, дадут, как этому, поднос в руки. Или вовсе — под зад коленкой, пшёл! На кухню! На разделочный стол! Яблочко в рот сунут, хренком обложат, лимонным соком сбрызнут — соблаговолите откушать, гости дорогие!

Нет, это вряд ли. Зачем им старый, чёрствый, жилистый рыцарь-бортмеханик, пропитанный желчью, потом, радионуклидами и прочей дрянью. У них, поди, есть специально откормленные, пухленькие, мягонькие человеки. Молоденькие, даже молочные.

Гнев вышиб из сознания тарков — если они там, конечно, были. Но рассудок помутил наверное, и помутил изрядно.

Фомин попытался успокоиться. Ещё раз попытался. Кажется, получилось. Стук крови в висках унялся, и он снова мог слышать.

— Но и десять тысяч переселенцев — мало не покажется.

— Конечно, но ведь мы примем переселенцев одних. Это условие обязательное.

— Одних?

— Без людей. Нужно признать, в разведении людей они достигли больших успехов. Даже слишком больших.

— Слишком?

— Они препоручили людям многое — и стали зависимы от них. Без людей им придётся весьма сложно.

— Но они могут не согласиться.

— Это уж их дело. Великий Договор не обязывает нас принимать переселенцев с людьми или другими представителями земной фауны. Мы предложим им кров, прекрасную пищу, чего ж ещё?

— Но для них люди и есть пища!

— Перетерпят. Мы — по крайней мере большинство из нас — давно отказались от излишеств. Здесь не Земля, где на поверхности в Изобилии произрастают плоды и водятся дикие животные, иногда, должен сказать, прелюбопытнейшие экземпляры.

— Вы имеете в виду…

— Да, тот, кто доставил нам цисту, по всей видимости, существо дикое. Или, если хотите, вольное.

— Вы уже говорили — это заметно по неупорядоченной, взвихрённой ментальной мантии.

— Да. Способности к мышлению, быть может, даже более глубокие, чем у домашних, но мышление это нестабильно, непредсказуемо. Там, на поверхности, они убивают друг друга во множестве.

— Едят?

— То-то, что нет.. Большей частью не едят.

— Не едят? А зачем тогда убивают?

— Разлад мыслительного процесса. От поедания отказались, а от убийства не могут. Они ж всё-таки только люди, нельзя от них ждать слишком многого, с разумом, без ли… Дай свинье крылья, она полетит искать лужу.

— Но почему землянин не прибыл к нам сам, а передал послание с человеком?

— Земная логика…

— Или демонстрация. В случае разрыва Великого Договора войну с нами будут вести силами людей.

— Да, это вполне вероятно… Кстати, не загрыз ли этот дикарь нашего бедного Фрама?

— Даже и не думал, напротив, поделился куском. Воспитанный… Я на всякий случай приглядывал…

— За земным человеком?

— Как можно! За Фрамом.

Опять послышался призывный рык, и Аполлон — или его зовут Фрам? — поспешил к триклинию, успев на ходу обернуться и гримасой предложить поспешить с ним вместе. Однако мимика может быть очень выразительной — когда нужно человеку лунному.