Генри Олди - Волчонок

— Попадание! Защита пробита!

— Разгерметизация корпуса!

— Аварийная ситуация в энергоотсеке!

— Реакция вышла из-под контроля!

— Экипажу — срочная эвакуация! Повторяю: экипажу — срочная эвакуация! Всем покинуть корабль!

Пилот, спотыкаясь, уже спешил к выходу из рубки.

«Шестьдесят секунд. Великий Космос, шестьдесят секунд! Дай их мне! Тогда они успеют…»

Варен переключился на дублирующую систему. Командная сфера вновь окутала капитана. Изображение сбоило, дергалось, но это было не важно. Центральное управление огнем. Захват цели. Пятьдесят секунд… Сорок девять… Есть захват цели. Наведение. Синхронизация. Сорок пять секунд… сорок четыре… «Проклятый термояд! Надо было лететь на гематрицах,» — успел подумать легат Варен, ударяя кулаком по сенсору общего залпа.

Миг спустя на месте либурны возник шар бушующей плазмы. Вспышка взрыва затмила звезды; впрочем, ненадолго.

Старость — не состояние, а процесс. Ты заново идешь в школу, где тебя учат искусству отказываться. Излишества. Резкие движения. Лишние нервы. Ночи без сна. Молодые женщины. Дураки, на которых жаль тратить время. Прожекты, требующие многих лет работы. Планы на отдаленное будущее. Отказываешься, отказываешься, отказываешься…

Для чего? Чтобы прожить дольше?

Нет.

Для того, чтобы старость не превратилась в дряхлость.

И все-таки я скверный ученик для такой школы…

(из воспоминаний Луция Тита Тумидуса, артиста цирка) ВЫДЕРЖКИ ИЗ ОПЕРАТИВНОЙ СВОДКИ СЕКТОРАЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ СЛУЖБЫ ВНЕШНЕЙ РАЗВЕДКИ ПОМПИЛИИ

«…В ходе боевых действий по урегулированию конфликта на Ассомпте-2 легат Р. Н. Варен, находившийся при генерале Ломбиере в качестве милитар-консультанта, получил тяжелое ранение с контузией головного мозга. В настоящее время легат Варен находится в реанимационном отделении местного военного госпиталя. Состояние пациента стабильно-тяжелое. Все попытки вывести легата Варена из комы пока не увенчались успехом…»

«…На Халори в ходе операции по зачистке столичного округа от боевых групп сепаратистов пропали без вести обер-центурион К. Р. Салоний и опцион Г. А. Тапсенна, прикомандированные к сводной когорте спецназначения. Ведутся поиски пропавших…»

«…Во время разведоперации в джунглях Каутли обер-декурион М. К. Тумидус был укушен ядовитой змеей неизвестного вида. Штатная сыворотка оказалась недейственной. В состоянии тяжелого общего паралича организма обер-декурион Тумидус доставлен на базу ВКС Помпилии в низовьях Формизары. Врачи предпринимают все возможные меры по нейтрализации яда, но воздерживаются от каких-либо прогнозов…»

«…малый разведывательный корабль класса «Игла», бортовой номер S-2419, при возвращении с задания не вышел из гиперпространства в заданной точке. Ведется поиск, в точку предполагаемого входа корабля в гиперпространство направлена бирема «Проксима» с поисково-спасательной группой на борту. В состав экипажа пропавшего S-2419 входили центурион Д. Ф. Пассиена, унтер-центурион Л. М. Фуринф и обер-декурион Л. С. Метелла…»

ИЗ ПРИКАЗА НАЧАЛЬНИКА АНАЛИТИЧЕСКОГО ШТАБА СЛУЖБЫ ВНЕШНЕЙ РАЗВЕДКИ СЕКТОРА ВОЕННОГО ТРИБУНА А. Т. МАТИЕНА № 00001734/2. СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.

«Приказываю начать подготовку к ликвидации дублирующего состава экипажа либурны «Дикарь». Подготовить к уничтожению все футур-пролонгированные материалы по членам экипажа, начиная с 14 числа текущего месяца. Подготовку завершить в течение трех суток. По завершении подготовки доложить условным кодом по закрытому каналу и ждать дальнейших распоряжений по проведению акта ликвидации…»

— Ну как?

— Я с тобой сопьюсь…

В кроне акации клубились светляки. Желто-зеленый беспокойный рой, фейерверк ночной жизни. Выше, над резным пологом листьев, висели звезды на ниточках из белого серебра. Тоже, если задуматься, фейерверк. Какая разница, жить тебе дни или тысячелетия, если светишься?

У реки фыркали бегемоты: что-то снилось.

— Тебе нравится? — упорствовал Пак.

— Из чего это чудо?

— Из черешни. Белая черешня, год в дубовой бочке.

— Пак, ты извращенец…

Смеясь, Пак вьюном крутанулся на перилах. Веселье карлика было напускным. Он изображал беспечность, играл, ломал шута — и понимал, что Луций, король шутов, видит его насквозь. Последняя неделя не задалась. Старый клоун своей раздражительностью достал Пака до самых печенок. Все нервировало Луция Тумидуса, все вызывало тихое, бессловесное бешенство. Воздух искрился вокруг старика, намекая: не подходи! Пак знал, в чем дело. Где-то далеко у Луция умерло сразу двое рабов, выжатых энергосистемой Помпилии досуха, и Тумидус-старший почувствовал, что балансирует на краю нормы. Что организм требует, и ослушаться диктатора значит умереть в мучениях. Такое случалось не в первый раз за долгую жизнь клоуна, и не впервые даже на памяти Пака. Иногда маленький акробат думал, что это похоже на состояние тигра, очутившегося в голодном краю.

Иногда он думал, что это ни на что не похоже.

Шесть дней подряд он старался реже попадаться Луцию на глаза. Страх? Нет, Пак не боялся друга. Вряд ли Луций утратил бы самообладание настолько, чтобы сделать Пака рабом. И все равно в глубине души звериное чутье подсказывало карлику: берегись! Исподтишка, стыдясь своего любопытства, словно мальчишка, подглядывающий за голыми тетками, он следил, как старик связывается с невольничьим рынком, уточняет расценки, наличие подходящих кандидатур, скидки, льготы; потом, разругавшись вдребезги — с сыном; как Юлий перезванивает отцу, чтобы сообщить — конфликт улажен, замена найдена, деньги перечислены, к субботе будем, жди утром…

Пунктуальность Юлия была сродни вечным законам вселенной. Он прилетел в субботу, в десять часов, с менеджером рынка, деловитым и услужливым щеголем, и двумя молодыми женщинами «под кайфом». Женщины шли, куда скажут, делали, что велят — химия властно кипела в их жилах, аналог рабства, но еще не рабство. Пак ушел к реке и сел на гнилую корягу, прислушиваясь.