Андрэ Нортон - Нет ночи без звезд

Волосы её стояли дыбом, будто каждая прядь заряжена энергией. На верхней губе и на лбу собирались капельки пота и скатывались по щекам, будто она непрерывно плакала. Всё её тело было охвачено ужасным оцепенением, выдававшим невероятное напряжение.

Кайя поцарапала стену шкафа, но в искажённом лице Фейни ничего не отразилось. Она как будто застряла в кошмаре и не могла оттуда выбраться.

Внезапно тело её начало хаотически дёргаться. Сандер видел, как её рот открывался в крике. Но он ничего не слышал. Тогда он подбежал к двери и схватил ручку. Нажал изо всех сил, но дверь не подалась.

Она будто была поймана в прошлом, без всякой надежды на спасение. Глаза её закатились, голова дёргалась. Сандер достал одну из стрел, всунул остриё в щель двери и попытался открыть.

Тело Фейни дёргалось так, будто она абсолютно не контролировала свои мышцы. Лицо её утратило всякий след разума, челюсть расслабленно отвисла, с нижней губы свесилась ниточка слюны.

Сандер сражался с дверью. Стрела в руках треснула, но всё же он добился небольшого успеха. Он схватил вторую стрелу и навалился изо всех сил в появившуюся узкую щель. Остриё стрелы застряло, он продолжал давить на него.

Послышался громкий треск, и вся передняя стена шкафа подалась. Вместе с ней упала и Фейни. Сандер успел подхватить её неподвижное тело и мягко опустить на пол.

На мгновение он со страхом подумал, что девушка мертва. Потом ощутил пульс на тонком запястье, увидел, как поднимается и опускается грудь в частом мелком дыханье. Глаза её закатились, и он сквозь щель видел только белки.

Не вставая, он выполз из шкафа и вытащил за собой девушку из этой тюрьмы. Временное убежище он отыскал в углу комнаты, подальше от этого дьявольского шкафа и всех непонятных машин. Тут он уложил её головой на сложенной куртке. Руки её так сильно сжимали подвеску, что ему пришлось действовать медленно и осторожно, но изо всех сил, чтобы разжать их палец за пальцем. Он теперь был уверен, что сама подвеска представляет собой часть опасности, обрушившейся на неё.

Она по-прежнему дышала часто и неглубоко, как будто долго бежала, кожа у неё была холодной и влажной, несмотря на жару. Пеканы подошли к ней, Кайя растянулась во всю длину, согревая её своим одетым в мех телом.

Фейни что-то пробормотала, голова её начала метаться по импровизированной подушке. Она громко заговорила, но он не понимал ни слова. Лишь изредка узнавал слова, которые доносились из воздуха.

Он достал запасную куртку, накрыл ею девушку, потом зажал голову и влил несколько капель воды в рот. Она закашлялась, подавилась и вдруг открыла глаза.

— Мертвы! — Голос её звучал резко. — Мертвы!

Хоть она смотрела прямо на него, Сандер понял, что она видит что-то другое, не его лицо, может быть, даже не эту комнату.

— Нет! — Девушка вздохнула. В её голосе прозвучала решимость. — Нет!

Фейни попыталась сесть, Сандер схватил её за плечи, мягко, но настойчиво уложил снова. Он испугался. В глазах, устремлённых на него, не было ничего знакомого. Может, заключение в этом шкафу-тюрьме сделало её такой же безумной, как Максим?

— Тебе не нужно ничего делать, — он старался говорить спокойно, — если ты не хочешь…

Рот её дёрнулся, как будто ей трудно было говорить.

— Нет! — проговорила она и добавила: — Кто ты? Одна из машин… машина?.. — Она снова напряглась, тело её оцепенело. — Нет! Ты не сможешь меня заставить! Не сможешь!

— Фейни! — Как и с пеканами, Сандер начал произносить её имя, настойчиво, изо всех сил пытаясь вернуть её в сознание. — Я Сандер, а ты Фейни, Фейни!..

— Фейни? — Она произнесла это вопросительно. И от этого вопроса Сандер ещё больше похолодел. Если она не помнит собственного имени… Что это дьявольское место сделало с ней? Он наполнился таким гневом, что хотел сорваться с места и разбить всё вокруг.

— Ты — Фейни. — Он разговаривал с ней, как с маленьким ребёнком, подавив гнев в голосе. — Я — Сандер.

Она лежала неподвижно, глядя на него безо всякого выражения. Затем, к его облегчению, взгляд её сфокусировался. Она как будто всматривалась сквозь густую завесу. Облизала губы.

— Я — Фейни, — медленно произнесла она и глубоко вздохнула. Он увидел, как она расслабилась, повернула голову на бок и закрыла глаза. Заснула.

Но они должны уходить отсюда! Может, ему удастся поднять её на Рина… Щекочущее кожу, колющее ощущение, которое появилось в этой комнате, становилось всё сильнее. Что-то в этой комнате… покусывает — единственное слово, которое смог найти Сандер… покусывает его мозг! Он поднёс руки к металлическому кольцу. Оно было тёплое… даже горячее… он должен снять его… так будет лучше… гораздо лучше…

Кузнец отдёрнул руки. Снять его! Вот чего хочет этот… это невидимое! Он быстро оглянулся через плечо. Таким сильным было ощущение чьего-то присутствия, что он ожидал увидеть Максима или кого-то другого похожего, приближавшегося к нему между установками.

Холодное железо…

Сандер быстро подозвал Рина и, когда койот присел рядом, поднял Фейни и привязал её к спине животного. Кайя зарычала при первых попытках потревожить девушку, но, очевидно, поняла, что Сандер не причинит ей вреда. Кузнец прочно привязал неподвижное тело; девушка лежала, свесив руки по обе стороны шеи Рина.

Убедившись, что она не свалится, Сандер двинулся по кошмарной комнате, населённой чьей-то недоброй волей. Может ли неизвестный овладеть волей животных, повернуть Рина и пеканов против него?

То, что животные испытывали неприятное, пугавшее их ощущение, он хорошо видел: они непрерывно свистели, пеканы всё время поворачивали головы, как будто искали врага. Рин рычал, но шёл вперёд, не задерживаясь.

Они миновали разбитый шкаф, в котором нашли девушку. Оставив его позади, Сандер облегчённо вздохнул. Он не знал, чего ожидать от него и уже начинал думать, что в этом месте не может доверять собственным чувствам и порывам.

Перед ними возникла наружная дверь, и пеканы проскочили в щель. Однако она была слишком узка для Рина, несущего Фейни. Сандер отвязал мешок с инструментами и, как сделал в туннеле под городом, достал свой самый тяжёлый молот.

Изо всей силы он обрушил удары сначала на одну часть двери, потом на другую: с резким скрипом они подались, и Рин смог протиснуться. Сандер не вернул молот в мешок, он продолжал нести его в руке. Знакомое ощущение тяжести в руке давало ему большую уверенность, чем самострел или трубка Максима. А уверенность ему была очень нужна. С того момента, как она произнесла своё имя, Фейни больше не приходила в себя. Сандер был уверен, что сон её не естественный. Он хотел увезти её как можно дальше от того места, где нашёл.