Журнал «Если» - «Если», 2001 № 02

Кир Булычев: Евгения Ивановна — настоящий романтик в изобразительном искусстве, хранительница романтических традиций «Уральского следопыта», а также милейший, обаятельнейший и интеллигентнейший человек!

Евгения Ивановна Стерлигова родилась в 1939 году в Свердловске. Когда пишешь о женщинах, год рождения указывать не принято, однако Евгения Ивановна отнюдь не скрывает эту дату, гордясь тем, что принадлежит к «довоенному поколению». В детстве никаких мыслей о том, чтобы стать художником, у нее не было. Засмеяла бы коммуналка: «Художником… Ты еще артистом скажи!» Вот потому и пошла Евгения Ивановна по проторенной учительской стезе, поступив на биологический факультет УрГУ и закончив его с дипломом преподавателя биологии и химии. И по распределению попала в среднюю школу в Верхний Тагил. Там и произошел случай, один из тех, которые зачастую полностью определяют всю дальнейшую жизнь.

Однажды после очередного педсовета пожилой учитель рисования со странной фамилией Живило заметил на столе в учительской нарисованные ручкой «почеркушки». «Кто рисовал?» — грозно спросил он у трех молоденьких учительниц. «Я… — робко ответствовала Евгения Ивановна. «Что преподаешь?» — «Биологию…» — «Ну и дура!» — прокомментировал чуть подвыпивший художник.

Он рассказал, что неподалеку, в Нижнем Тагиле, в педагогическом открылся художественно-графический факультет, и посоветовал подать заявление. Вскоре, приехав с классом на экскурсию в Нижний Тагил, Евгения Ивановна неожиданно выяснила, что заявление принято и экзамен — завтра. И все же она рискнула.

Закончив нижнетагильский «пед», Стерлигова стала «дважды педагогом Советского Союза». Стерлигова была заядлым читателем.

И ее совсем не устраивали серенькие и невыразительные иллюстрации к выходившим тогда книжкам. Хотелось попробовать самой.

Поначалу — исключительно для себя. До сих пор Евгения Ивановна невольно морщится, когда ее называют художником. «Я не художник! Я рисующий читатель!» — заявляет она. И иллюстрирует, как правило, только те тексты, которые ей нравятся.

Из Нижнего Тагила Стерлигова вернулась в Свердловск и попыталась совместить две специальности — биологию и рисунок. Она стала художником-дендрологом, своеобразным архитектором, чей строительный материал — деревья и цветы. Но кто-то, узнав о ее страсти рисовать картинки к понравившимся книжкам, посоветовал ей обратиться в «Уральский следопыт». И в 1967 году произошло «эпохальное» событие — первая публикация. Тогда еще «Следопыт» печатал фантастику спорадически и был, скорее, краеведческим журналом (этот статус он, кстати, сохраняет до сих пор — несмотря на то, что общенациональную известность он получил именно благодаря фантастике). И первая опубликованная иллюстрация Евгении Ивановны была соответствующей воробей размером сантиметр на сантиметр к маленькой заметочке о природе. Тем не менее ее приметил тогдашний худ-ред журнала Александр Соломонович Асс. Замечательный художник и редактор, он обладал к тому же редким качеством — умел покритиковать художника так, что тот не чувствовал себя ничтожеством, а даже несколько вырастал в собственных глазах и рвался исправлять недостатки. Поначалу Стерлиговой, уже показавшей Ассу свои иллюстрации к книгам Дюма, Ростана и прочим романтико-приключенческим романам, приходилось рисовать все, что угодно, зверушек, людей и даже пулемет «максим» (этот рисунок к циклу статей о гражданской войне Евгения Ивановна до сих пор вспоминает с содроганием). Примерно в это же время редактор «Следопыта», будущий патриарх нашей фантастики, Виталий Иванович Бугров уже начал целенаправленные боевые действия за фантастику на страницах журнала — стали появляться рассказы, статьи и даже переводные повести.

Кроме того, сам Бугров публиковал цикл очерков по истории жанра от Древней Греции до наших дней. Художником этого цикла и стала Евгения Стерлигова.

С тех пор Евгения Ивановна иллюстрировала в журнале в основном фантастику.

Первая крупная работа в фантастической прозе — рисунки к малоизвестному роману Жюля Верна «Школа робинзонов», печатавшемуся на рубеже 60-х и 70-х годов в «Следопыте». Первый советский автор — Аэлита Ассовская. И когда наконец фантастика завоевала «место под солнцем» на страницах журнала, «Уральский следопыт» уже сложно было представить без Стерлиговой. Ее рисунки отличались неповторимым стилем, своеобразием пропорций, придающих предметам и людям легкость, воздушность, романтичность. А что еще нужно фантастике, как не полет фантазии художника? А так как через опекающие руки Бугрова прошли почти все сегодняшние «мэтры» (многим он просто дал «путевку в жизнь»), можно смело назвать Евгению Ивановну ведущим иллюстратором-фантастом того времени. И это в тот момент, когда художнику, тем более провинциальному, в издательства пробиться было почти невозможно! Конечно, у художницы есть свои любимые авторы. Для многих поклонников творчества Владислава Крапивина рисунки Стерлиговой стали неотъемлемым элементом его прозы. Романтическая манера рисунка Стерлиговой как нельзя лучше соответствует стилю писателя. Впрочем, об этом сам писатель высказался вполне определенно. Однако, возможно, именно поэтому широкая столичная публика воспринимает Евгению Ивановну исключительно как «персонального иллюстратора» Владислава Петровича.

Сотрудничество с еще одним любимым автором Стерлиговой — Киром Булычевым — началось, как ни странно, довольно поздно (в 1981 году журнал напечатал рассказ «Упрямый Марсий») и продолжается до сих пор. Тогда же на первой «Аэлите» Евгения Ивановна познакомилась с Аркадием Натановичем Стругацким. Впоследствии иллюстрации Стерлиговой к повести С.Ярославцева (А.Стругацкого) «Экспедиция в преисподнюю», заключительную часть которой печатал «Следопыт» в середине восьмидесятых, будут признаны одним из лучших художественных воплощений творчества Стругацких. Кстати, один из рисунков запечатлел самого Аркадия Натановича в качестве персонажа (см. рис. на с. 146). Первая «Аэлита» ознаменовалась еще одним событием: «благодарные» фэны украли почти все оригиналы рисунков с выставки любимой художницы. А там ведь были великолепные иллюстрации к Гофману, Крапивину, Булычеву, Саймаку… Это был настоящий шок.

Но жизнь продолжалась. Иллюстрации Стерлиговой уже становились своеобразным знаком качества произведения — как только любители фантастики открывали журнал, они в первую очередь набрасывались на то, что отметила своим вниманием Стерлигова. Сама же художница продолжала рисовать, причем иногда даже без прицела на публикацию. Например, ее цикл рисунков к повести Стругацких «Трудно быть богом» никогда не публиковался вместе с повестью, однако настолько понравился, что его напечатали отдельно на страницах «Следопыта», и это вызвало весьма благожелательный отклик у читателей. На одном из рисунков рукой А.Стругацкого написано: