Лертукке - Последняя легенда Анкаианы

Уловив протест, вампир снова с неимоверной силой впился пальцами ей в позвоночник. Потом поднял голову и снова, и мерцающим, страшным взглядом накинул на ее сознание давящий аркан серой пустоты.

Тут сквозь почти раздавивший удушающий туман Кэсси услышала скрип двери и слабый звук стремительных, легких шагов. Кто-то ворвался в комнату. Сознание прояснилось, чтобы почувствовать, точно определить, что произошло, хоть Кэсси и никогда не приходилось чувствовать это раньше.

Аланкрес исчез за миг до того, как упасть ей на руки с дрожащей у основания шеи рукояткой кинжала - красивым блестящим узором на ней было изображено непонятно что.

- Отвали! - прошипел кто-то знакомым голосом, и, зацепив ее за плечо, отшвырнул к противоположной стене. Кинжал, вылетев, когда Алик повернул голову, отправился туда же и в следующий миг был вновь обретен бросившимся за ним пришельцем. И в то же мгновение потерян, потому что вампир, хоть и немного парализованный после первого удара, но все еще достаточно быстрый, мгновенно выбил его неповрежденной рукой. Прокрутив человека вокруг себя, он ударил его об стену с такой силой, что та затрещала. Впрочем, размаха в этой маленькой комнатке не хватило, поэтому, когда Алик поднял своего съехавшего по стене врага, тот оказался в сознании. И взвизгнул - громко, неприятно, на миг оглушив держащую его тварь. Обхватил ее и нанес несколько быстрых ударов еще двумя кинжалами. Впрочем, для парализации слабого к утру Алика было остаточно и одного.

Генрих устало опустил на пол легкое, изломанное тело. Он тяжело дышал; его лицо и руки были перепачканы кровью, а глаза бешено блуждали по комнате, пока не встретились с глазами Кэсси.

- На! - крикнул он. - Хоть снова целуйся с ним, только ножик не вынимай. И вот это тоже...

Кассинкану снова затрясло. Было сильно страшно, до слабости, до полной потери соображения. По телу лежащей на полу парализованной твари проходили судороги, волны дрожи - сначала сильные, потом все слабее и слабее.

Девушка сползла на пол; приходилось часто дышать, чтобы окончательно не погрузиться в черноту неодолимой слабости. Она устала как никогда еще в жизни не уставала, но разум, растревоженный тем, о чем он раньше и помыслить не мог, работал на износ. В нем рождались и исчезали потрясающие видения, воспоминания и звуки... Кэсси подумала, что умирает.

"Ты не умрешь", вспомнила она.

- Я знал все о вас давно, и до недавнего момента хотел услышать все от тебя, - возбужденно и громко говорил Генрих. - Но, общаясь с вот этим... он небрежно перевернул легкую тварь на спину, - все сильно дуреют. Что ты, что этот ваш друг брюнет. Впрочем, вы и до этого не страдали нормальностью, так что он вам сильно имиджа не подпортил, - он криво усмехнулся. - Ты думаешь, мы не знаем о них? Если б ты знала, сколько дряни можно сделать из человека! А можно и не делать, если достаточно того, что есть... Ты ужасно выглядишь. Где тут можно умыться?

Кэсси заставила себя подняться и пойти на кухню. По дороге она забыла, зачем шла, но зато очень хорошо вспомнила все, что считала нужным сделать, когда вернется. Поэтому она вернулась.

- Я ж тебя просил... - начал Генрих, но Кэсси медленно опустилась по стенке, - Понятно, - сказал он и ушел на кухню сам.

Алик почти не выделялся на полу, словно просто аномальное место, на котором четкий узор ковра превращался в набор хаотичных линий. Комната наполнялась запахом крови с привкусом чего-то еще - то ли озона, то ли йода, то ли раскаленного металла.

Под ключицу вампира был действительно косо воткнут трехгранный костыль с клеймом службы безопасности - Генрих не врал, хоть и слегка промахнулся. Шелк вокруг деревяшки весь пропитался черным, однако там, где торчал серебряный кинжал ничего подобного не было.

После неудачной попытки вскочить и подойти к Алику, Кэсси пришлось подползти. Уверенно протянув руку, она выдернула сначала кол из его груди ( шершавая деревяшка вышла легко, словно из воды), а затем серебряный нож - с трудом, словно он врос намертво.

Тварь задрожала и выгнулась, вцепившись ногтями в ковер так, что его основа, разрываясь, глухо затрещала. Секунду спустя его руки разжались, и Кэсси, заметив засохшую кровь на его ногтях впервые почувствовала, как саднят у нее плечи и лопатки.

Войдя, Генрих встретился с ней удивленным взглядом.

- Он обещал, что я не умру, - прошептала Кэсси, скорее, успокаивая сама себя, чем убеждая Генриха. Она прилагала все усилия, чтобы быть адекватной, но получалось плохо - каждый последующий момент отрицал предыдущий.

Генрих подавил вздох. Глядя в эти горящие одержимостью глаза, он впервые усомнился в необходимости решить все быстро и грубо. Медленно опустившись рядом с ней на пол и с опаской поглядывая на неподвижное тело, он тихо произнес:

- Да, после того, как он выпьет твою кровь, и отдаст тебе свою. Может быть, ты даже не умрешь в первую ночь. Может быть, даже во вторую. Он замучил тебя своим бредом, своими видениями, которых на самом деле нет, а есть... Неужели ты ему веришь? Твари? Ты прикоснулась к незримому миру и чудом спасла свою жизнь. Ты хочешь повторения? Ты потеряешь его - знаешь ли ты, ЧТО ИМЕННО ты потеряешь? Ничего!!! Он - ничто, он - твое отражение, твоя выдумка, твой собственный бред!!!

Кэсси оглянулась на Алика.

- Мой бред спас тебе жизнь.

- Ты - дура, - не выдержал Генрих. - Это был просто его отказ служить Змеищу. Моя жизнь его не трогала. Равно как и твоя, и всех остальных. Он живет в своем мире, где имеют значение совершенно другие вещи. Ты поимела с этого кайф, но за все надо платить, и он взыщет с тебя, если его не уничтожить. И тогда ты действительно не умрешь.

На этот раз вздохнула Кэсси. Ей было больно, грустно и страшно, она с трудом поддерживала себя в вертикальном положении, но сказать было надо. Ведь это было единственным, в чем она уверилась. Только что, но навечно.

- Если никому нельзя верить, - она посмотрела на Алика и задохнулась от подступивших слез, - то зачем тогда жить?

- Не, ну охренел народ, - заключил Генрих и, подняв с пола кинжал занес его над лежащим. Аланкрес открыл глаза - потемневшие, невидящие и полные боли. Кэсси передернуло и она попыталась поймать Генриха за руку.

- Слушай, - заорал он, - если ты получишь этим кинжалом, то можешь стать такой же, как он!!! Бредом, сном, иллюзией! Хочешь?!

- Не знаю...

Генрих сбросил ее руку и снова ударил. Кэсси отвернулась.

И увидела вдруг Нестора, замершего в дверях. Он излучал спокойствие, словно ожидал найти здесь то, что нашел.

В два шага он оказался рядом.

Генрих тем временем поднялся, обшаривая комнату взглядом, в поисках еще одного своего оружия. Кэсси снизу вверх посмотрела на Нестора.