Виконт. Книга 1. Второе рождение (СИ) - Юллем Евгений

— Мистер Гарсия, это специальный агент ФБР Мэллоун, — голос, усиленный мегафоном, звенел в голове. — Нам надо поговорить. Возьмите трубку.

И тут же мерзко и пронзительно запилиликал телефон в подставке, стоящей на столе. Все, как я не люблю.

Ага, поговорить тебе надо. Для этого ты и взял с собой тактическую группу ФБР, которая сейчас и заблокировала коридор, держа его под прицелом и готовая ворваться внутрь в любое время. Откуда я это знаю? Просто вижу. Перед тем как заявиться в кабинет вице-президента этого банка в Даунтаун Майами я прикрепил маленькую видеокамеру напротив входной двери. И теперь наслаждаюсь видами спин и задниц готовой к штурму тактической группы и надписей «FBI» на куртках агентов. Ну еще бы, редкая удача. Взять русского агента на горячем, чтобы потом таскать его, как дохлую кошку, по всем телеканалам.

Только вот в одном ребята просчитались — сдаваться я не собираюсь. Да и какой смысл? Чтобы потом гнить в подземных тюрьмах или пожизненно жариться под солнышком в Гитмо без права на УДО? Это в лучшем случае, смотря где судить будут. Кое-где еще существует смертная казнь, и когда решат, что от меня уже ничего не добиться, показательно поджарят на электрическом стуле или воткнут иголку в вену — гуманное американское правосудие, ага. А перед этим сутки и месяцы допросов, пыток и издевательств. Говорите — пропаганда? Да нет, не она, родимая. Смотрел я трофейные видеозаписи, от которых и садисту тошно станет. А обменять меня на такого же спалившегося явно не обменяют, даже если очень постараются — когда штатникам нужна показательная порка, они делают ее без всяких вопросов и сомнений.

Я выдохнул пару раз, снижая зашкаливающий уровень адреналина в крови и снял трубку, сидя на корточках под столом.

— Мистер Гарсия? — сразу же в трубке послышался профессионально ласковый голос — примерно так разговаривают с собакой, перед тем, как ее пристрелить. Хаароший песик, хаароший, уси-пуси, иди сюда…

— Очень специальный агент Мэллоун? Ну и какого хрена вам надо?

— Зачем же так, мистер Гарсия? — ласково пожурил меня Мэллоун. — Давайте поговорим конструктивно, как умные люди.

— К которым вы ошибочно причисляете себя. Зачем эти предварительные ласки и томные вздохи на тему любви, дружбы и всеобщей толерантности? Давайте сразу к делу.

— Давайте, — согласился он. — Вы удерживаете вице-президента Уилкинса в заложниках. Освободите заложника, выходите с поднятыми руками, и я гарантирую вам жизнь.

Вот насчет последнего я как раз и не сомневаюсь. Я нужен им живым и только живым, иначе снайперы с соседнего небоскреба давно бы уже меня подстрелили. Закрытые жалюзи на окнах не помеха, в тепловизионный прицел меня видно, как на ладони.

— Вы прекрасно знаете, с кем имеете дело, Мэллоун. Поэтому бесполезно просить у вас миллион баксов в мелких купюрах и вертолет, все равно не поверите.

— Что же вам надо?

— Сделку. Я хочу выйти отсюда живым, но просто так заложника не отдам. Звоните в бюро, выбивайте через окружного прокурора бумагу, тогда поговорим.

— Что с заложником? Я могу с ним поговорить?

— Нет. Он сейчас не расположен к разговорам. Я ему рот заклеил, — честно признался я.

Я оглянулся на толстяка, обильно примотанного скотчем к его персональному креслу, и сейчас усиленно пучащего глаза и мычащего сквозь полоску того же самого волшебного друга рэкетира и грабителя. Скотч — полезнейшее изобретение человечества, на месте криминала я бы его изобретателю поставил бы памятник из золота в полный рост. Но вот преступники — в большинстве своем люди асоциальные и неблагодарные, и уж тем более скидываться на памятник не будут. Хотя братве в девяностые скидывались, на любом кладбище любого города там просто архитектурные шедевры.

— Напоминаю, что любое насилие по отношению к заложнику…

— Бла-бла-бла, и так далее. Не парьте мне репу, Мэллоун. Быстренько метнитесь к прокурору, и умоляйте его заключить сделку. Иначе я сделаю из мистера Уилкинса суши и скормлю его вашим ребятам, когда они все-таки решат выбить дверь. Так что не звоните мне без надобности, я хочу легонько вздремнуть. А если меня разбудить просто так, я становлюсь злобным, нервным и раздражительным. Могу кого-нибудь и случайно прирезать. Адью, — я бросил трубку на аппарат.

Ну естественно, ни на какую сделку он не пойдет, да и не нужна она мне. Мне нужно одно — потянуть время. Я взглянул на часы, отобранные у мистера Уилкинса — неплохой, кстати, золотой «Роллекс», лимитед эдишн, однако. Так, ну вот сейчас самолет уже в воздухе, через пять минут выйдет из воздушного пространства США, увозя с собой ту суку, которая сдала штатникам резидентуру в Бостоне. В упакованном и обколотом виде, безмятежно пускающего слюни в салоне «Лирджета». Так что осталось потянуть эти пять минут. А лучше пятнадцать или тридцать, пока самолет, неожиданно нарушив флайт-план и сделав крюк, не приземлится на аэродроме в Гаване, где предателю уже уготована теплая товарищеская встреча и милые, вежливые и доброжелательные следователи. А мне — в Рай или Ад, причем ускоренно, даже без самолета. Хотя, как всем известно — все шпионы попадают в рай.

Главное, свою миссию я выполнил — увел погоню за собой, нарисовался, хрен сотрешь. И теперь федералы злы, очень злы, чешут репу, гадая кто и куда увез предателя, попутно помножив на ноль его охрану. А они этого не прощают. Пора заняться моим «транспортным средством».

Я развернул кресло толстяка к окну, чтобы он не видел, чем я занимаюсь. Все свое ношу с собой, не так ли? Вот и здесь я прихватил то, что было заныкано на крайний случай, как раз на последний бой. А последний бой — он и есть последний, но одному уходить скучно, не правда ли? Лучше в компании, правда есть опасность, что, когда мы воспарим все вместе бестелесными духами, они могут морду набить за такую подставу. Хотя какая у духов морда…

Короче, вот он мой билет в ад — старый и до боли всем знакомый «Клеймор», который только что мемом не стал, настолько был популярен. Ну и привет честной компании, собравшейся сейчас в коридоре — их выметет железной метлой, как, впрочем, и меня, но мне уже все равно. Когда ты приготовился к уходу, что-то щелкает в мозгах, и появляется обреченная апатия. Все то, что было когда-то важно, уходит в никуда. Потому что все.

Я ввинтил в оба гнезда два взрывателя — обрывной и управляемый, присоединенный к кликеру. Откинул ножки мины и поставил ее на пол. Даже по визиру ориентировать не стал — она смотрела точно на дверь. Как раз хватит на всех, чтобы никто не ушел обиженным, в смысле, на тот свет. Ну, а теперь посидим на дорожку.

Опять зазвонил телефон на столе. Интересно, владелец специально поставил на него такой мерзкий звук?

— Мистер Гарсия, вы здесь? — тоже мне, шутник нашелся.

— Нет, я погулять вышел. По карнизу. Снайперы не доложили?

— Мистер Гарсия, я говорил со своим начальством и окружным прокурором. Они готовы подписать сделку. Главное, чтобы вы отпустили заложника, и сдались.

— Заложника — отпущу, — посмотрел я на толстяка. В самом деле, зачем мне этот обильно потеющий и воняющий офисный кусок жира? Только раздражает и видом, и запахом. — А о сдаче поговорим, когда у вас будет на руках документ.

— Так не пойдет…

— Пойдет так, как решу я, — прервал я его. — Не вам ставить условия. Или эта свинья сейчас будет забита на мясо.

— Успокойтесь, пожалуйста, мистер Гарсия…

— Ну-ка, быстро отвели своих бойцов за угол, или хрен вам, а не заложник!

— Хорошо, мистер Гарсия…

Ага, потопали ногами, делая вид, что отходят, но с места так и не сдвинулись. Думают, что я их не вижу. Лошье… А нет, не совсем. Все-таки нашли камеру. Последнее, что я увидел на экране смартфона, была здоровенная пятерня, тянущаяся к ней.

— Вы только что убили заложника, агент Мэллоун, — я бросил трубку и наклеил обрывной датчик на дверь.

Потом посмотрел на кресло. Глаза у толстяка стали выпученными, почти как у Шварца во «Вспомнить все». Фу, да он же еще и обоссался… Ладно, простим ему эту маленькую слабость, обосраться он уже не успеет. Может, все-таки, попробовать его спасти, слишком много побочного ущерба? А куда же его действительно девать? Ну есть вот тут закуток, образованный несущей колонной и с декоративной стеной. Не полноценное укрытие от взрывной волны, но все же. При удаче уцелеет, может быть… Но даже если и так, то будет инвалидом до конца дней.