Дворянство. Том 2 (СИ) - Николаев Игорь Игоревич

Категорическая и всемерная благодарность:

Михаилу Денисову, как всегда, уже четвертую книгу подряд, за неоценимую и незаменимую помощь в проработке мира, религии, деталей быта и других вопросов, вычитку текста эт цетера;

Андрею Самородову, без помощи которого «Дворянство» легко могло уехать на пару лет вперед по сугубо финансовым причинам;

Александру Любимову — за иезуитов и другие интересные советы насчет теории и практики заталкивания людей в светлое, но страшное будущее;

Илье Мостовых и Александру Поволоцкому, за медицинские советы, от гнойной хирургии до родов;

Дмитрию Шеину, он знает;

Mxb, он тоже знает;

Михаилу Беляеву, Сергею Владимировичу, Никите Михайловичу;

Моему дорогому отцу, ценой здоровья протащившему семью через «святые годы».

Алексею Фетисову — за Фиоре;

Михаилу Даньшину, которого я без спроса позаимствовал как персонажа, вместе с мечом;

Роберу Дж. Гольярду, который объяснил мне, что без малого тридцать одних лишь герцогских семей — перебор;

Злону и Сэму, за психоконсультации относительно душевного состояния Артиго;

Моим читателям и комментаторам на АТ, которые регулярно напоминали о том, что мир Ойкумены для них важен и ценен;

О.А., которой больше нет с нами…

И наверняка кого-то забыл… Не взыщите, я уже старенький, в голове у меня опилки, как у Винни пуха, а память дырявая, как у Буратино.

Дворянство

Том II

Ступай во тьму

«Красные рубины, зеленые изумруды, васильковые сапфиры, белоснежные, черные и розовые жемчуга сливались в один блестящий фейерверк. Но больше всего ослепляли белые и голубые брильянты… Светало, когда я вышел с бала и с одним из приглашенных пошел по улицам уже спавшего в этот час города.

— Мне кажется, — сказал я своему спутнику, — что этот бал — последний на нашем веку.

— Почему вы так думаете? — удивился мой собеседник.

— Да только потому, что дальше идти некуда.

Я не знал, что это простое предчувствие окажется пророческим предсказанием конца старого мира»

А. Игнатьев «Пятьдесят лет в строю»

«Ты попал в мир, что стоит на трех китах: деньги, секс, дурь и экшен. Это ж четыре... Да и похер»

Фильм «Baby Driver» (2017)

Часть I

Маленькая смешная армия

Глава 1

«Да, так мы и направились в сердце Империи. Шумно, весело, медленно. По правде говоря, здесь трудно вспомнить что-либо особенное, задержавшееся в памяти, словно крупица золота в промывочном лотке. То был поезд благородных особ, этим сказано все. Общая численность воинов и спутников достигала трех сотен человек или около того, богатство, спесь и презрение к низшим сопровождали многочисленное собрание, как пыль и смрад — марширующую пехоту. Музыка, веселье, непотребные женщины, потешные битвы, реки вина и другие развлечения… Словом, непреходящий праздник, вот, что представляла собой процессия, долженствущая привезти императорского «сына» ко двору тетрарха.

Следует отдать должное — нас не обижали, в поезде мы обрели ночлег и пропитание. Разве что к нашей компании сразу и накрепко привязалось снисходительное именование «маленькая смешная армия», однако то была невеликая цена за приют и хлеб. Скажу более, захоти кто-нибудь из нас бежать, при некоторой осторожности, а также подготовке это не составило бы особых затруднений. Тем не менее, никто из «смешной армии» такой возможностью не соблазнился. Наверняка у каждого были свои мотивы, но я никогда не спрашивал об этом спутников, а гадать сейчас, беспокоя тени мертвых душ, не вижу смысла. Про себя могу сказать, что я с большим успехом пользовался неожиданной возможностью, совершенствуя мастерство пиита и господина флейты, завоевывая новых поклонников моего скромного таланта. Огорчало, впрочем, то, что признание настигало меня главным образом со стороны воинов, созданий суровых, далеких от подлинной куртуазности, способных вознаградить лишь деньгами. Твой же отец в силу юного возраста и неутоленных страстей алкал нежной милости дам благородного происхождения. Впрочем, я надеялся, что в городе доберу свое.

А Хель… Хель была… как всегда, незаметной, сдержанной, молчаливой. Лишь самые близкие люди видели, что эта женщина с нечеловеческим упорством оттачивает навыки боя с клинком, а равно иным оружием в твердых руках. Так, словно ждала неизбежной встречи с противником, чье мастерство лежит далеко за пределами людских возможностей. Кто же мог предположить, что так оно и есть, более того, однажды мы встретимся с этим врагом-загадкой? Впрочем, каждой истории свое время.

Итак, она закаляла дух и тело, стараясь не привлекать внимания, быть как можно более незаметной среди карнавала тщеславия и роскоши, окружавших нас. Но Хель не была бы собой, обойди ее новые удивительные события и неожиданные знакомства… так и состоялась встреча, которой суждено было отлиться со временем большой кровью»

Гаваль Сентрай-Потон-Батлео

«Девятнадцатое письмо сыну, о путешествии в Пайт-Сокхайлхей

и занимательных событиях, кои случились по дороге»

Кто-то за избой громко проорал, что соль «несвежая», эту солонину есть невозможно, и сейчас грязное мужичье или достанет хорошую, или отправится под плети.

Елена сидела на завалинке, привалившись к стене, сложенной по местной традиции из вертикально поставленных бревен. Женщина меланхолично смотрела, как пейзане весело, с добродушной руганью и энтузиазмом, смолят свежезабитую хрюшку, обкладывая соломой. Правее, там, где от речки была отведена канава, существенно более мрачные тетки промывали и скоблили щетками кишки, готовя их к набивке мясом и салом. Покойная свинья обещала еще до заката обернуться колбасой и прочими яствами для господ. Слугам тоже полагалась колбаса, но попроще, в основном из начиненной потрохами гусиной шеи, а также тушеные в масле козьи мозги с мелко рубленой требухой и овощами.

В другой стороне грустный паж тщетно старался вывести с хозяйского кафтана жирное пятно. Паж был противный и прежде смотрел на «маленькую смешную армию» как солдат на вошь, поэтому Елена не стала ему говорить, что хлебные крошки годятся для простой, грубой ткани, а бархат лучше посыпать отрубями. Мучения спесивого юноши наполняли сердце женщины спокойной, несуетливой гармонией.

Основной лагерь расположился далее, не унижая себя близостью к деревеньке и крестьянскому быту. Там светились огнями и яркими красками тенты с павильонами, играла музыка, раздавались песни. Многохвостые вымпелы и хоругви полоскались на ветру или обвисали тяжелыми складками — в зависимости от богатства отделки, вышивки, а также ткани. Выше прочих оказались подняты штандарт тетрархов Сибуайенн и «корнет» — прямоугольное, очень длинное полотнище, на котором был вышит (а может и пришит) двойной герб — «Сломанные Ветви» правящего дома Готдуа и «Две Щуки» семьи Пиэвиелльэ. Корнет символизировал наличие в поезде юного Артиго, которого Елена больше и не видела — мальчика охраняли как величайшую драгоценность.

Пейзане подожгли солому, крепко запахло жженой шкурой. Пребывая в медитативном спокойствии, Елена тренировала мелкую моторику вращением небольшой медной ложки, то было еще одно упражнение от Пантина — разнообразно крутить что-нибудь маленькое, используя лишь пальцы, выключив из движения кисть. Получалось так себе, руки загрубели от суровой жизни — но уже существенно лучше, чем пару месяцев назад. Послышались характерные звуки, за углом кто-то шумно блевал, поминая через каждый приступ сатанинское воинство и все людские грехи. Кто-то из благородных опять напраздновался. Столичные дворянчики посещали встречавшиеся на пути маленькие городки, а также деревни, как занимательный аттракцион и сафари, где можно было развлекаться на всю катушку, в том числе поколачивая мужчин и соблазняя девушек посимпатичнее, благо серебра полные кошели, а золота подлому сословию не надобно.