Я - ректор! - Евгения Савас

стали почти не слышны, арр ректор опустил руку. Пальцы, сжимавшие до этого момента переносицу, потирали медленно подушечки друг друга, пока ректор смотрел на стул с мокрыми следами. Выдохнув, он дернул пуговицу на воротнике и встал. Стягивая плащ на ходу, ректор двинулся в угол кабинета. Самопишущее перо тут же взлетело в воздух. Стул возле стола с мокрыми следами вспыхнул и беззвучно абсолютно сгорел, не оставив следов до того момента, как арр ректор обернулся, чтобы сесть в свое уютное кресло.

Но не успел воплотить задуманное. Вспомнив о важном моменте, развязал пояс куртки, бросил её на подлокотник кресла и стал расстегивать неприятно липнущую к телу влажную от пота рубашку. И только начал стягивать её с широких и мускулистых плеч, как по спине едва ощутимый сквознячок мазнул. А сзади послышался совершенно посторонний звук — кто-то шмыгнул носом. Немного торопливо вернув рубашку на плечи, ректор обернулся.

Возле двери, чуть приоткрытой, стояла и пялилась на него во все глаза девица. Другая. Но точно "особа" — как-то сразу узнал её арр ректор.

Может быть, из-за её наряда. Весь он состоял из предметов, окрашенных исключительно в два цвета — ярко-красный и белый. Башмачки, хоть и заляпанные грязью — лакированные и красные. Белые чулки, тоже от непогоды пострадавшие. Красная пышная юбочка едва прикрывала колени, и из-под неё выглядывали белоснежные кружева нижних юбок. С верхней частью наряда вообще какая-то ерунда была — девица явно перепутала и поверх белой сорочки с очень короткими и круглыми рукавчиками и довольно глубоким вырезом надела корсет красный с белой шнуровкой. На голове особы была красная шапочка необычного фасона — спереди полей у нее не было, а те, что сзади имелись, торчали над ушами в разные стороны. В руках девица мяла ручку корзинки. Не самой функциональной модели — плоская и с невысоким ажурным бортом, в которой лежали леденцы на палочках, обернутые в прозрачную упаковку. То, что девица была мокрая насквозь, как-то самым разумеющимся уже выглядело.

Пока ректор рассматривал девицу, девица рассматривала арра ректора. Залипнув в районе едва прикрытой распахнутой рубашкой груди. Заметив неподдельный интерес в глазах особы, арру ректору как-то неуютно стало и захотелось мало того что запахнуться, застегнуться на все пуговицы, но еще и руками прикрыться. Делать он этого, конечно, не стал, кашлянув и вложив в этот звук свой вопрос. Особа тут же прекратила пялиться, подняв глаза выше. Ярко-красные губы на бледном личике и черные пятна под глазами снова навели мужчину на мысли о вампиршах.

Неуверенно улыбнувшись, особа проделала нечто непонятное. Заведя левую ногу за правую, чуть присела, разведя коленки в стороны. И заметно пошатнувшись, поспешно встала прямо.

— Доброй ночи, — выдавила девица, покраснев.

— Допустим.

Девица захлопала глазами, покосившись по сторонам.

— Вы кто?

— Маша Рязанцева, — и номер с приседанием был повторен на "бис".

В кабинете воцарилась тишина.

— А вы ректор? — решилась, наконец, прервать слишком затянувшееся молчание девица.

— Арр, — автоматически поправил ректор.

— Я замерзла, — сообщила зачем-то особа.

Ректор молча смотрел на неё, размышляя, ждет ли девица от него извинений по этому поводу или всё-таки сочувствия.

— А тут дождь еще такой сильный, — продолжила повесть о своих злоключениях особа. — Я решила, что уж лучше сама как-нибудь. Вы сообщите тем, кто за мной поехал, что я сама добралась? Мы, наверное, разминулись.

В этот момент арр ректор подумал, что где-то что-то похожее уже слышал. И покосился на то место, где раньше был стул для посетителей. И тут же заметил, что девица смотрит туда же, не иначе проследив направление его взгляда.

— Я что хотела сказать? Мне, конечно, приятно и всякое такое, но у меня сессия, и не позднее среды мне обязательно надо быть дома, — взгляд девицы по какой-то причине опять остановился на полуобнаженной мускулистой груди ректора, и она чуть тише добавила: — Ну ладно. До пятницы.

— Хм.

— Только не позднее обеда, — твердо постановила особа, решительно поджав губки и самой себе кивнув.

В этот момент створка приоткрытая двери качнулась, являя на пороге секретаря. Немного всклокоченный и запыханный, он едва не споткнулся, наткнувшись взглядом на девицу. И так и замер, боковым зрением определив местонахождение ректора и боясь вздохнуть лишний раз.

— А вот и тот, кто должен вас забрать, — не особенно пытаясь скрыть рокочущие нотки в голосе, произнес ректор.

— Уже? — немного удивилась девица, стрельнув на ректора глазками.

Не увидев ничего, что указывало бы на его желание её задержать, особа немного разочарованно вздохнула и, пожав плечами, все же кивнула и вышла. Дверь с грохотом захлопнулась перед бледным лицом секретаря, едва не задев его, и без всякого применения физических усилий со стороны ректора.

Потратив на созерцание кресла несколько минут, арр ректор наконец-то очнулся от не к месту напавшей задумчивости. Раздраженно фыркнув, он посмотрел на часы, с изумлением выяснив для себя, что время совсем позднее, и прерванное чтение уже, собственно, и ни к чему было и возобновлять. Прошагав через кабинет к неприметной двери, он поднялся по винтовой лестнице и оказался в своих апартаментах, по еще одной лестнице поднявшись еще на один этаж, в спальню. Приняв душ, лег в кровать, не без труда заставив себя расслабиться и выкинуть из головы все мысли о нашествии ненормальных девиц.

В спальне установилась тишина, мерно тикали часы, за окном негромко шелестел дождь. Дыхание спящего стало ровным и глубоким.

Но выспаться арру ректору не удалось. Едва начало светать, как он проснулся со странным ощущением. Лежа на спине, он уставился в потолок, анализируя, что именно его разбудило. Несомненно, природа явления была в женской ручке, что неизвестно откуда появившись, обняла арра ректора за шею.

Подозревая, что несанкционированное пребывание в его постели женского пола существ, могло быть следствием до конца не развеявшегося сна, ректор потрогал осторожно чужую конечность. На ощупь рука, как рука, что, несомненно, было хорошим знаком. Как и то, что она была теплой и вполне живой. Обнаружить в собственной постели женщину, которой там не могло быть — это одно, а вот только часть от женщины — совсем другое, и мало кому понравится. Тем более с утра пораньше, едва раскрыв глаза.

Медленно повернув голову, ректор уставился на хозяйку руки, которая спокойно спала, примостившись на соседней подушке. Утреннего света было достаточно для того, чтобы рассмотреть россыпь рыжеватых, довольно длинных, вьющихся волос. Из-за края одеяла выглядывало голое плечико. Девушка спала, уткнувшись лицом в подушку, что не позволяло сделать каких-то определенных выводов