Лина Люче - Город для троих (СИ)

Голос Лорана стал немного громче и насмешливее под конец его небольшой речи. Ашка моргнула и прикусила губу, посмотрев в сторону:

- Ты думаешь, это расплата? Кто тогда Грей?

Ждать ответа на такой вопрос было страшно, но тут послышался его смех. Лоран снова качал головой и веселился, встретив ее полный непонимания взгляд.

- Грей – это Грей, малыш. Он просто человек, который не пожелал расставаться со своей личностью, даже после смерти тела. Не пожелавший покоя. Такой же, как ты и я.

- Ты думаешь, он такой же, как ты и я?

- Конечно. А ты что думаешь, он бог? Или дьявол? – Лоран засмеялся снова.

- Ну, прекрати, - Ашка совсем смутилась и подошла к краю, посмотрев вниз. Позади под кедами Лорана что-то хрустнуло, и его ладони мягко легли на ее плечи:

- Ты так это сделала, прыгнула?

Тихий, спокойный голос, дружеское участие, готовность к отказу отвечать. Лоран умел задавать личные вопросы, не проявляя при этом бесцеремонности.

Ашка молча кивнула головой. И повернулась к нему, оказавшись снова в кольце его сильных рук:

- Так что же мы делаем здесь? И что все эти люди, - она кивнула на город внизу. – Делают здесь?

- Э-ммм… дай подумать. Мы работаем, едим, занимаемся сексом, - Лоран поднял глаза к небу, а потом вновь глянул на нее. – Мы делаем, в общем, все тоже самое, что и всегда. Я бы даже сказал, что живем.

Его лицо не было несерьезным, а тон – был, и это привело ее в небольшое замешательство. Ее лоб прорезала вертикальная морщинка:

- Тебе разве здесь не тоскливо?

- Нормально.

- Ты честен сейчас?

Ее глаза сузились, едва она почувствовала легкую фальшь. Ноздри дрогнули от обиды и злости.

- Да. Да, нормально. Я не знаю, где ты жила раньше, но для меня это норма.

- Ты жил в Париже! – закричала она, раздуваясь от возмущения – кто знал, что Лоран умеет лгать так ловко? Он почти обвел ее вокруг пальца.

- Моя мать была наркоманкой, - вдруг заорал он в ответ еще громче. – Я рос в нищете, я в двадцать лет был официантом и вряд ли стал бы кем-то более значительным в тридцать или сорок. Я даже не знаю, кто я – посмотри на меня, я гей или натурал? Я хочу и тебя, и Грея, и я… вчера я склеил парня в кафе, пока ты была с ним.

Ашка затаила дыхание, уставившись на него широко открытыми глазами. Лоран был обнажен, предельно открыт и очень уязвим сейчас. Его глаза, абсолютно беззащитные, искали у нее понимания и, как это ни странно, ответов – и это единственное, что было важно сейчас.

- И… и как? – тупо спросила она, когда пауза затянулась.

- Да никак, - махнул рукой Лоран, вздохнул и снова сел. Он закинул свою лодыжку на колено, уперся локтем в другое колено и уронил лицо в ладонь, снова делая большую паузу, словно размышляя, рассказывать ей дальше или нет. Но через минуту поднял отсутствующий взгляд и продолжил.

- Он был похож на тебя и на него одновременно. Глаза как у Грея – почти такой же оттенок. Манера говорить – твоя. Я привел его домой, и мы легли в постель, но я не смог, я его выставил через пять минут.

Ашка молчала – вопросы были бы сейчас неуместны.

Лоран долго молчал, и она тихо сказала:

- Я понимаю тебя.

- Правда? Я сам себя не понимаю.

- А я понимаю, - твердо сказала она и опустилась перед ним на корточки, протянув руки, которые немедленно пропали в его огромных ладонях. Таких больших, сильных, и таких беззащитных, нуждающихся в поддержке.

Они так сидели довольно долго, пока у нее не затекли ноги. Когда она со стоном выпрямилась, Лоран посмотрел обычным взглядом и предложил заняться лоджией.

Примерно через час они закончили – проект был готов еще накануне, Ашка нарисовала - нужно было только физически все сделать. Это далось ей нелегко, но было весело. Она в очередной раз обратила внимание в процессе, что Лоран был лучшим учителем, чем Грей. Он весело подбадривал, но не исправлял особенно противные ошибки, когда у нее долго не получалось, а мягко вынуждал делать снова и снова – и после этого она была уверена в своих умениях.

Грей учил с одной стороны серьезнее, с другой – он не настаивал на чем-то, как Лоран, порой сам делал за нее половину работы, не заставляя ее переделывать все по десять раз, и Ашка училась у него медленнее.

- Вот видишь, с двадцать пятого раза парапет просто загляденье, - удовлетворенно отметил Лоран, проводя ладонью по широким перилам. – Проверим?

- Что? – не поняла она, но он уже положил руки на ее бедра и подтолкнул к перилам, задирая платье, наклоняя.

– Лоран!

- М-м-м? – отозвался он, потянув ее трусики вниз. Другую руку он положил на ее спину, не позволяя выпрямиться. Ашка со смехом попыталась заехать ему локтем, но он ловко избежал удара.

- Меня не очень возбуждают такие странные места… и это не очень удобно, - пропыхтела она, хватаясь за перила.

- Я ничего не сделаю, если ты не возбудишься, - резонно заметил Лоран, продолжая гладить ее, и Ашка прикусила губу. А потом, по мере того, как его пальцы добирались до самых чувствительных мест, она подумала, что возможно, это не так уж неудобно.

- Как думаешь, мы не слишком много занимаемся сексом? – осведомилась Ашка, когда они перебрались в постель. Лоран, впервые закуривший при ней, пустил в потолок несколько колечек:

- Тебе это прискучило?

- Нет, но… тебе не кажется, что это размягчает мозги и как-то… ну, не знаю, приземляет, что ли.

- Ты серьезно? – удивился Лоран.

- Ну… да.

- Хм, странно, я бы сказал, наоборот. Меня приземляет, когда секса долго нет – тогда я просто животное, и больше ни о чем не думаю, - серьезно заметил он, размышляя вслух, и она захохотала. Лоран повернул голову:

- Малыш, скажи честно: тебе хорошо со мной?

Ашка даже приподнялась на кровати от удивления и села.

- Да! – с горячностью выпалила она, широко открывая глаза. – Конечно, да! Но у меня ощущение, что ты словно сдерживаешься. Что ты хочешь чего-то еще, и не говоришь.

- Это и так, и не так, - Лоран вздохнул и затушил сигарету в пепельнице, а потом рывком сел на кровати, уставившись на нее: Все сложнее. Это между мной и Греем, и дело не в сексе.

- Ой, ли?

- Ну… почти не в нем. Тут нечто большее, и я не могу разобраться.

- Дело во вчерашнем мальчике?

- Не в нем конкретно, но…

Лоран вздохнул, с сомнением оглядывая ее с головы до ног:

- Я не уверен, что тебе надо все это знать.

- Но я хочу знать. Ты двадцать лет влюблен в Грея, не так ли?

- Двадцать пять. И я не влюблен – я его люблю.

Ашка прикрыла глаза, кивнув:

- Я поняла. Но ты страдаешь из-за этого?

- Да нет, - Лоран с легкой улыбкой потрепал ее по волосам: На самом деле я не страдал, разве что в самом начале. Наши отношения с Греем давно сложились, они такие, какие есть. Он разделяет мои чувства, мы достаточно близки, а для секса у меня были мальчики и девочки. Вот только с твоим появлением все немного изменилось.

- Немного?

- Сильно изменилось. Возможно, мы слегка увлеклись соревнованием.

- Вы поссорились?

Лоран задумался под ее прямым взглядом – было видно, что он не знает точного ответа на вопрос, но всерьез размышляет над ним.

- Наши отношения меняются, - наконец, сказал он. – И процесс их трансформации пока не завершен.

Грей. Основа.

Все оттенки огня переливались в пустыне – всегда одинаковой, всегда переменной. Ни одного сполоха, похожего на другой – ни одного отсвета одинаковой палитры. Но весь этот огонь был только его огонь. Лоран снова отсутствовал, и нетрудно было догадаться, с кем он сейчас проводил время. Ашка.

Эта бомба замедленного действия, наконец, взорвалась, чего он ждал с их первого свидания – пожалуй, с того момента, когда она разделась догола и нырнула в его бассейн. Она ломала все, на чем держалась их жизнь все последние годы. Все переделывала под себя, сама того не вполне понимая. Он по нескольку дней подряд не видел Лорана. И невозможно было понятно, что происходит и к чему это все придет.

В то же время и с Ашкой они были вместе очень условно – помимо того, что он по сути делил ее со своим другом, приходилось довольствоваться общением с ее внешним коконом. Ее внутренний мир был закрыт для него, она не говорила о своих воспоминаниях и не задавала личных вопросов. Иногда его подмывало спросить, но он до боли боялся услышать отказ. Это бы означало, что, как в том споре с Лораном, он проиграет – она будет говорить, но не с ним. А с тем, кто ее не подталкивает, не расспрашивает – с тем, кто терпеливее. Это было бы обидно и глупо. Он ждал и верил, что она доверится ему, наконец. Но постепенно эта вера ослабевала.

А еще тяжелее было переносить тот факт, что и поделиться своим беспокойством было не с кем, хотя с каких это пор Лоран превратился из друга в соперника? Они же не соревновались, они обо всем цивилизованно договорились. После того, как все же едва не подрались.