Время вперед (СИ) - Ра Юрий

Дома первым делом позвонил в офис маме — сын дома, не кашляю. Какой-то офис вспомнил, на работу позвонил! Теперь папе на станцию. «Нет, не надо было тащить чемодан до тебя, мне ближе на остановку — и я дома уже!» Вторым пунктом в ванну — смыть дорожную пыль и пот страсти. В ванне лет сорок не лежал, ну или четыре недели. Наушники в уши, в Айфоне запущу альбом «Братья по оружию» «Дайр Стрейс»… отбой, не то время. Катушечный «Днипро» включить, лампы прогреть, поставить катушку немецкого диско «Чилли», как обычно черное немецкое диско отличается стабильным немецким качеством, пошел купаться.

Родители были обрадованы, что их чадушко вернулось домой вовремя и в полной комплектности, как оно заявило. Сын еще подрос, слегка загорел, в нем появилась какая-то мужская основательность. Или просто давно не видели, отвыкли? Жорка давно самостоятельный растет не по годам. Такое ощущение, что больше снисходит к родительской заботе, чем в ней нуждается.

— Какие планы на жизнь?

— Ну, поживу еще. Завтра в горком комсомола схожу. По нашим прошвырнусь, в школу зайду в мастерские.

— А в горком зачем?

— Путевку сдать с отметкой, доложить о результатах поездки.

— Есть, что докладывать?

— Угу, предполагаю, создал хорошее впечатление о нашей организации. Во! Котелок прикупил по случаю в дороге и флягу солдатскую. Котелок не пригодился, добрый котелок. В багажник закинуть на случай выезда на пикник какой.

— А ведь и верно! Отличная идея. А то мы только на дачу и выезжаем. Шашлыки, кулеш, костерок-дымок, комарики… Если только тебе, Жора, за лето не надоело.

— Да, вы как там жили, в палатках?

— И спали с медведями в обнимку! Нормально жили, в капитальных корпусах. В лес гулять ходили в свободное время и когда купались. Всё обскажу.

— Зря ты фотоаппарат отказался брать.

— Ну его, мало мне было задач, еще отбиваться пришлось бы — сфотографируй меня тут, а нас сфотографируй! А фотки пришли всем, адреса диктуем…

— Ладно, тебе видней.

Поход в горком получился интересный. Прямо как переговоры представителей разных стран, при том не очень дружественных. Прибауток и кривляния не было.

— Вот так, Алексей Игоревич, меня и пытали периодически на предмет «Кто тебя послал? С какой целью?» Как на допросе то так спросят, то эдак сформулируют.

— И чего они хотели?

— Прежде всего понять, горкомовская игра или области.

— А они сами как на это смотрят?

— Я в этих политических играх не шарю, товарищ Петрыкин.

— Не темни, Милославский, я о тебе уже мнение составил. Им, говоришь, наша инициатива понравилась?

— Наверное, раз в Тулу собираются послать человека обменяться опытом.

— А почему в Тулу? Ты же от города?

— Девушка при мне была от Тулы. Да и вы, по их мнению без согласования не стали бы рисковать.

— Как девушка, помогла?

— Еще как! Боец Коваленко оказался преданным товарищем, помогавшим во всех начинаниях.

— Цени, наше указания выполняла, кстати. Так когда нам ждать засланца?

— Про то не ведаю, а звать его Петр Онегин, человек явно в штатском.

— Точно подметил, фамилия запоминающаяся. Этот в штатском.

— И да, я ему дал вас как контактное лицо.

— Контактное лицо, говоришь? Интересное выражение. А вообще молодец, справился. Сильно там буянил?

— Тихонечко. Массовое распитие спиртного не доказали, драку тоже, оргию мне приписали, не было. Еще на дуэль вызывал нач. Школы и Онегина, как детей сделал. Вроде всё. И напоследок автобус поджег, на котором уехал. Больше у них против меня ничего нет. Святотатство еще забыл.

— На чем хоть дуэль устраивали?

— На автоматах Калашникова калибра 7.62.

— Да, слегка перебрал ты свою норму, но коли никто не погиб… никто не погиб?

— Нет, технику безопасности блюли.

— Нежелательные беременности?

— Если были, то все без меня.

— Милославский, а зачем ты мне это всё рассказываешь? Мне, думаешь, нечем заняться, как твои сказки слушать?

— Так всё равно вас в известность поставят. Лучше уж я первый свою версию выгружу.

— Ты хочешь сказать, что не шутил сейчас?

— Интересный у вас подход, Алексей Игоревич. Вы меня вызываете отчитаться о поездке, а сами доклад как шутку воспринимаете.

— Милославский, ты меня в могилу загонишь. Мне что, в Тулу ехать показания снимать с этой вашей Коваленко.

— А вам так и так ехать. А Коваленко не признается ни в чем, у нее твердая нравственная позиция. Я им всю смену вдалбливал «Стыдно не безобразничать, стыдно попадаться».

— Кому им?

— Товарищам своим. Подпавшим под моё губительное влияние.

— И много вас таких было?

— Нас было двенадцать человек, и ни одного Иуды. Я потому и отказывался принимать еще кого-то, чтоб Иуда не попал в коллектив.

— Я посмотрю, какую на тебя характеристику пришлют из мест лишения чего-то. А то может, ты будешь самым молодым комсомольцем, исключенным из рядов ВЛКСМ.

— Блин, как почетно-то! Справку дадите тогда? Что гражданин Милославский Ж. был исключен за аморальное поведение десятого июля 1982-го года. Всегда с паспортом буду показывать, самый молодой аморальный комсомолец был.

— Милославский, иди вон!

— Ладно, телефончик мой есть, чтоб курьеров не гонять? Кстати, как Рапопорт обратно приехал, без приключений?

— А ты почему спросил? Это он из-за тебя пришибленный ходил.

— Горе у человека случилось, брюки в поезде украли вместе с верой в человечество.

— Это многое объясняет. Всё. Иди.

А в Туле в отдельно взятой квартире Женина мама допытывалась до обстоятельств дочкиной поездки. Уж больно она вернулась какая-то другая. Спокойная и взрослая. Явно поездка ей понравилась, но прежней откровенности как не было. Учеба проходила отлично, бытовые условия были отличные, коллектив был отличный, погода отличная. Утром спросила Женьку, как тебе каша? Отличная, говорит, без комочков! Как на Школе. Мама крепилась-крепилась, да как в лоб тактично спросит:

— Говори, Женька, ты еще девушка! Космы вырву, врать будешь!

— Да, мама, я девушка. Технически. — и так спокойно говорит. И не врет же, и не боится. Технически она, скакать через кочерыжку, девушка.

— Целовалась что ль с кем?

— Целовалась.

— Ну и слава богу. С этим, с которым приехала?

— Это наш командир отряда был.

— Ну ладно. А то он мелкий, я аж удивилась. Небось, комсомолец-активист, раз командиром поставили.

— Активист, точно!

— Парень-то твой, хоть хорошо целовался?

— Отлично!

— Девка, не думай, что он обещал всё забудь. Разбежались, больше не увидитесь.

— Отлично!

— Тьфу, заладила!

Сходил к Вадику, Чайкин-кобелек юный как сметаны объевшийся с порога кричит

— Ну ты как, не зря скатался? Я вот никуда не поехал и не потерял лето! Мужчина теперь.

— Дорогой друг, джентльмены на такие вопросы знаешь, почему не отвечают?

— Почему?

— Потому что их друзья-джентльмены такие вопросы не задают. Ибо ответить отрицательно — уронить себя в глазах друзей. Ответить утвердительно — уронить в глазах друзей некую даму на недосягаемую высоту.

— Сам понял, что сказал?

— Сказал, а ты понимай как хочешь. Пиписьками мериться не готов.

— Ой-ой, мы обиделись! Жорка, расслабься, проехали. Как сам?

— Нормально. На Школе ком. актива тренировался, фишку придумали крутую для отработки ударов.

— Чо-почём, хоккей с мячом? Делись!

— На столб не шибко толстый в рост высотой снизу прибиваем крестовину побольше, ставим и сверху накидываем доверху покрышки старые от легковушек. И по этому болвану можно лупить пока руки не отвалятся. И мечи целы, и болвану хоть бы хны.

— А от грузовых можно? Или только легковые?

— О! Даже лучше вниз грузовые сначала накидать — центр тяжести ниже будет, качаться меньше станет. Вещь проверенная!

Ну да, проверенная, но не в этом времени. А в этом всё в первый раз.