Наблюдатели (СИ) - Осипова Иванна

— Я всегда знаю, — тихо ответил человек.

Сергей удивлённо заглянул ему в лицо. В этот момент луч прожектора на пару секунд выхватил из темноты две фигуры среди развалин. Всё, что мужчина успел рассмотреть это правильный, чётко слепленный профиль юноши. Нечто в этом лице настолько поразило Сергея, что он опять задал вопрос:

— Кто ты?

— Это неважно. Посмотри на котлован. Их много в городе. В каждом котловане есть люди. Пока не настанет утро, я покажу, кого нужно спасти.

— Нужно?

— Молодец. Ты различил разницу между «нужно» и «можно».

Даже в темноте Сергей почувствовал горькую улыбку незнакомца.

— Почему не всех? — возмущение больно укололо в сердце, закипало обидой на несправедливость. — Почему не спасти всех, если ты видишь каждого? Ты ведь сказал матери, что её сын жив. А остальные, что?! Должны страдать?! Да знаешь ли ты, что это такое?! Или твоё сердце из камня?! — в эту минуту Сергей глубоко верил, что имеет право укорять незнакомого человека.

— Лучше бы оно было из камня, — голос был чист и спокоен. — Просто видеть глазами. Трудно сердцем. Их боль проходит через меня, но я никогда не покажу тебе тех, кто жив, но чья судьба остаться в каменных могилах. Меня не должно быть здесь. Иногда важно подстраховать время. У тебя своя работа, у меня своя. Мы тратим время чужой жизни.

Юноша поднялся. — Пошли. И ловко лавируя между бетонными обломками, он повёл Сергея за собой.

Он любил лес. Шёпот листвы дарил приятную безмятежность. Пение птиц успокаивало и радовало сердце. Любое место — островок свободы, где можно прикоснуться к природе. Он мог стал приютом для его души. Лес помогал думать, искать ответы и работать над образом.

Вот и теперь, он пришёл к лесу, чтобы ощутить полноту мира, принять в себя часть энергии мира и выстроить нечто внутри, что необходимо будет показать другим. Он был актёром.

Это была такая же работа, как любая другая. Преодоление трудностей и маленькие радости побед. Сейчас ему предстояло одержать ещё одну победу, и он хотел спросить у леса, как сделать свою работу глубокой и истинной.

Съёмки не начались. Актёр искал нити образа, собирал мозаику глубин характера — сложного, неоднозначного и нечеловечески… (он долго подбирал слово внутри собственного сознания)… нечеловечески дивного. Так распорядилась судьба, что играть ему предстояло не человеческое существо, а древнюю душу…

Взобравшись на холм, поросший лесом, он остановился у обрыва. Внизу, мучительно изгибаясь, лежало зеркало реки. Начало серебристой змеи рождал мощный и грандиозный водопад. Сев немного в глубине леса, чтобы одновременно наблюдать и деревья, и бурную воду, и камни с шершавой серой кожей времени, он прислонился к прохладному стволу.

Актёр искал своего героя. Он смотрел в небо, где размазанные облака медленно плыли по маршруту ветра, подсвеченные солнцем и мраком нарождающегося дождя, внутренне соглашаясь, что в этом есть нечто от его героя. Видел падение воды, разбивающее на осколки пространство у самой поверхности реки, и в этом тоже было что-то от его будущей роли. Стихии окружали его. Стихии шептали разными языками о вечных смыслах.

Всё это было здесь всегда. До человека, до первых войн и первых историй древности. Всё вокруг почти не менялось, только хранило память. Он попытался представить, как это — помнить ни день, ни год, а много-много большее, тысячи лет, наполненных самыми разными событиями и чувствами. Внутри ощущалось что-то важное, оно начинало разгораться и заполнять сознание. Он поспешно фиксировал памятью тела и души, чтобы потом восстановить, достать из глубины для посторонних глаз. Терзающее и невероятно приятное чувство.

Солнце опускалось ниже, и новая тень пролегла от деревьев по правую руку. Не сразу он заметил, что тень двигается, но уловив, медленно повернул голову. Он ощутил на себе взгляд другого живого существа. Кто-то стоял у ствола дерева, немного в тени, которая казалась гуще на фоне заходящего солнца. Внутри почему-то похолодело и, досадливо нахмурившись, мужчина негромко спросил:

— Кто здесь?

Почему-то очень хотелось, чтобы всё оказалось иллюзией, и никто не ответил на вопрос. Волшебство разрушалось, одиночество оказалось мнимым.

— Ты уже понял, какой он?

Голос неожиданно ударил в самую сердцевину сознания.

— Он..?

Возле дерева стала различима высокая фигура, и мужчина поднялся с земли, чтобы встретить чужака. Кто знает, чего ждать от нарушителя уединения? Страха не было, напротив, актёр чувствовал любопытство и немного растерянность, которая так же быстро ушла. Стало спокойно и светло внутри. Очень знакомое чувство откуда-то из детства.

— Да, — голос был глубоким и словно плыл в пространстве. — Тот, о ком ты думал. Ты же уже все понял, — голос теперь утверждал, а не спрашивал.

"Что за мистификация?", — подумал актёр. — "Пусть он покажется, наконец!"

— Меня ещё и не так называли, — усмехнулся голос. — Но мистификацией, пожалуй, не так часто.

И фигура выдвинулась, показав облик: молодой, слишком юный для такого голоса; взгляд глубокий, несвойственный сияющей молодости, и тут же уходящий через пространство. Всё в облике незнакомца было не так и всё странным образом правильно.

Он сделал несколько шагов и стало понятно — актёр и незнакомец почти одного роста. На незваном госте были потёртые джинсы и тёплая рубашка в красную крупную клетку. Нетривиально красивое лицо, которое трудно забыть, но почти невозможно уловить черты, оставалось спокойным. В его глазах плескалось само Время…

Чувство стихии вернулось, налетело, растрепало мысли. Нечто похожее на озарение взорвалось и закричало изнутри: "Запомни! Вот оно! Это он!"

Подступила паника, потому что актёр боялся забыть, потерять нить.

— Не торопись.

Улыбка чужака только одной стороной лица вышла странной и немного пугающей. Тонкий шрам слева над губой дрогнул и замер, вместе с несколькими другими шрамами на острой скуле. Гость был поделён на Свет и Тьму, не имея отношения ни к первому, ни ко второму. Он был сам по себе. Это актёр понял сразу и без сомнений. И ещё почувствовал, что их словно накрыло прозрачным куполом, и весь мир остался там, за пределами. Существовали только две фигуры над обрывом.

Тревога и напряжение ушли. Актёр запоминал. Откуда-то он знал, что всё правильно. Ему нужно взять информацию, которую преподносят таким странным образом.

— Приятно иметь дело с понимающим человеком.

На лице гостя опять появилась полуулыбка, голос звучал объёмно и тягуче. Его взгляд будто скользил не только по камням, обрыву, клочку леса, но видел волны Времени, а может и нечто большее: множество миров и времён.

Образ складывался, отчего становилось тепло, но беспокойно. Хаос потока укладывался в систему и оставался в памяти. Теперь актёр точно знал, каким должен быть взгляд, положение тела, жесты. Всё это находилось прямо перед ним. Не точная копия, но сутью отлитое из единой формы. Дивное и нечеловеческое. Пугающее и притягательное.

— Смотри! — Гость внезапно указал за спину мужчины.

И тот поддался на обман, обернулся, но ничего не увидел.

Водопад, обрыв, небо…

— Но…

Слова застряли в горле, потому что говорить их было уже некому.

Актёр стоял среди деревьев совершенно один. Знание заполнило сознание до краёв. В голове звучал вопрос: "Для чего всё это?"

— Это необходимо Времени.

Знакомый голос словно принёс ветер…