Чёрная лиса - Романчик А.В.

— Он немного неряшлив, — стряхнула пылинки с плеча младшего сына матушка, — но очень хороший и умный!

Вайен почувствовал, как все внутри закипает от гнева. Сводничество матушки у него в печенках сидело. Ему катастрофически не хватало терпения Йенри. Матушка ему невесту находила, а Йенри кивал, выкидывал в окно фавориток и свадьбу организовывал, чтобы потом забыть о жене на пару тройку лет, пока спохватившаяся Виена не напомнит о наследниках.

— Как вы относитесь к трансгенной мутации? — с невинным видом поинтересовался Вайен у хрупкой девушки с милыми веснушками на личике.

— Э? — беспомощно завертелась лисичка в поисках помощи у родителей.

За вопрос ученый получил болезненный щипок от матушки.

— Не разрешишь эксперимент, внуков не получишь, — оскалился в ответ Вайен.

Взгляд Виены красноречиво говорил, что она лучше без внуков останется, чем даст разрешение.

— Урежу финансирование, если отвергнешь еще одну невесту! — прошипела матушка.

— Пожалуюсь батюшке, — не остался в долгу сын, — что ты меня свободы выбора лишаешь.

Виена натянуто улыбнулась ошеломленному семейству. Она сыну точно припомнит очередную неудачу, ей и так приходилось нелегко подыскать ему подходящую партию, учитывая его дурную репутацию. И в злопамятности ей нет равных, но Вайену не привыкать. Лучше конфликт с матушкой, чем глупая жена на шее. Не нужна ему еще одна нянька с платочком и нравоучениями о том, как ему надо жить.

И ученый знал один действенный способ, как сразу и навсегда отвернуть от себя невесту и её родителей.

— Какая красивая, дай я тебя поцелую! — восторженно крикнул Вайен и полез целоваться к матушке невесты...

Скандал, крик и намечающийся фингал под глазом, еще и тарелку супа на голову надели.

— Вайен, тебе уже пятьсот тринадцать лет, а ты такое ощущение, что из подросткового возраста не выходил! Когда ты повзрослеешь? — поинтересовался у брата Дэйен.

— Никогда, — вместо младшего сына ответила Виена и добавила Вайену фруктовым пирожным в нос. — Красавец!

Ученый флегматично снял пирожное и съел его. В этот раз он победил.

Когда молодожены ушли на первую брачную ночь, Вайен для приличия некоторое время побыл на гулянье, а затем с чистой совестью незаметно улизнул от захмелевших братьев и отвлекшейся матушки.

Ворча проклятия под нос, Вайен проползал сквозь заросли во дворец, стараясь не попасться никому на глаза. У него куча работы и незавершенных проектов, а родственники ему всякими бессмысленными праздниками и сводничествами сроки срывали.

Но едва он попал домой, как учуял запах крови...

— Йенри! — страдальчески простонал Вайен.

И лис направилась не в спальню молодоженов, в которой наверняка спала юная кахэра, а в тайное убежище Йенри, где и обнаружил в полубессознательном состоянии старшего брата, зашивавшего себе рану.

— Не мог сказать матушке? — ворчливо спросил Вайен и, укладывая Йенри, сам взялся за ранения брата.

— Она бы волновалась, — закрыл глаза Йенри, позволяя о себе позаботиться.

Вынуждено Вайен с ним согласился. Если бы Виена узнала, что её любимого сына ранили, она бы свадьбу отменила, всех гостей разогнала и пригнала армию врачей спасать Йенри.

О тайном убежище двадцатого главы клана знало лишь двое. Его лучший друг верон Ири и младший брат Вайен. Оба могли оказать медицинскую помощь. Поэтому из тайного убежища Йенри имелся проход в берлогу Вайена. И если о Йенри не мог позаботиться Ири, то брат вызывал Вайена, а тот бросал любую работу, какой бы она важной ему ни казалась. Брат во всем стоял на первом месте. Даже в исследованиях Вайен стремился ему помочь и облегчить тяжесть ответственности.

— Она тебе не подходит, — хмуро сказал Вайен, продолжая заниматься ранами брата. — Она избалованная дура и матушка слепая, раз этого сразу не видит.

Йенри молчал и посмотрел в потолок.

— Тебе нужна богиня, а не очередная бл...дь, — позволил ругнуться при брате Вайен, гремя инструментами. — Матушка так боится тебя потерять, что просто издевается с этим дурацким наследником, а ты ей потакаешь и принимаешь женщин, которых даже не хочешь.

Брат его не перебивал. Он всегда просто слушал и редко говорил, а Вайену и не нужно, чтобы ему отвечали:

— И когда эта кахэра тебе надоест, я создам чёрную богиню, которая будет совершенна во всем. Неземную и прекрасную. И все рожденные ею дети будут твоими...

В ответ брат погладил его по руке и снова закрыл глаза. Если он и верил в сказки Вайена, то никогда не признавался в этом. Ему, казалось, просто нравилось слушать голос брата и засыпать под него.

Уставший Йенри беспокойно заснул, а Вайен укрыл его теплым одеялом и покинул тайное убежище. Широко зевая, ученый отправился в свою берлогу. Лаборатория служила для него и местом работы и домом. И когда он увидел здоровенный замок на двери и сотни запечатывающих заклинаний, то не удержался от возгласа:

— Не понял!

— Как я говорила, тебе следует уехать на время, — непонятно откуда выплыла Виена, взяв его за плечи. — Кахэре надо освоиться. Ей и так страшно от одного присутствия Йенри.

Уехать на время? Но куда? Хороша задачка, особенно если за пятьсот тринадцать лет облазил каждый уголок родного мира, даже залез туда, куда не приглашали.

— Запереть меня в лаборатории не вариант? — скривился Вайен. — Я не хочу ехать к твоей сестре! Она закармливает меня пирожками, а еще у неё куча орущих внуков! И вообще у меня аллергия на клан жизни! Там всё слишком жизнерадостно и пахнет цветами!

— Нет, в этот раз я не отправлю тебя к Диоре. Я отправляю тебя в паучий город.

— Куда?

— В молодой нейтральный мир, который только недавно начали осваивать, и мы хотим как-то построить там свою колонию. Миру еще не присвоили название, да и город там всего пока один.

Все бы хорошо, новое пространство, впечатления и открытия, если бы не одно «но».

— Кому принадлежит город? — спросил Вайен.

— Первооткрывателями мира, а значит и владельцами паучьего города являются тэрии.

Что равнозначно не слишком комфортным условиям жизни, так как тэрии консервативная и суеверная раса. Они презирали практические любые новшества. Еще тэрии агрессивные веганы и хищнические расы воспринимали, как второсортных варваров. Вдобавок тэрии дико воняли, потому что не мылись по идеологическим соображениям с