Семь ступеней Храма (СИ) - Акула Ксения

— Расправь свои крылья для меня! — попросил я ее шепотом, поймав удивленный взгляд, и тут же поцеловал сладкие губы с привкусом карамели. Жестко, требовательно и страстно, как мечтал с того самого момента, как покинул свои покои рано утром.

— Не здесь, — успела шепнуть Арина, а я подхватил ее под попку и приподнял, прижимая к стене.

Огненная девочка, она заводилась с одного поцелуя, с первой же ласки, готовая отдать всю себя в ответ. Она выгибалась в моих руках, прижимаясь пиками возбужденных сосков к моей груди, стонала и терялась пальчиками в моих волосах, а я сходил с ума от ее жарких прикосновений и требовательных укусов, оставляющий следы на моей шее.

— Я покажу тебе место, где круглый год тепло и цветут самые красивые растения долины. — Прошептал я Арине в губы, создавая облако и шагая туда с возлюбленной на руках. Мы оказались далеко от Храма, на самой границе с Олимпом. Здесь с гор спускалась шумливая река, образуя в низине глубокое озеро, воды которого подогревались термальными источниками. По берегам озера росли красные цветы страсти, и я опустил Арину прямо на их нежные хрупкие стебли, опьяненный ее присутствием.

— Красиво, — прошептала она, зарываясь носом в мои распущенные по плечам волосы. — Ты потерял свой дом?

Ее сдавленный шепот, который я едва различил, заставил меня улыбнуться.

— Это место давно перестало быть моим домом, — ответил я, лаская ее плечи и пробегая пальцами по позвонкам.

— Расскажи мне о нем, — попросила Арина хриплым голосом, взглядом уносясь за пределы долины. — Ты родился и вырос там, ты любишь Олимп.

— Олимп… и он больше не считается моим домом, — возразил я Арине, слизывая прохладные капли с ее груди, и Арина закусывала губу, держась из последних сил. — Нам еще предстоит найти его, милая моя, вместе.

— Так нечестно, — прошептала Арина, стараясь сосредоточить на моем лице помутневший от возбуждения взгляд. — Расскажи, — взмолилась Арина.

— Олимп прекрасен. О нем не принято рассказывать, его нужно один раз увидеть, и ты сама все поймешь! — ответил я своей любопытной девочке, глаза которой разгорелись жадным огнем. Я узнал этот пожар, который подарил Арине крылья и новые способности и боялся, что рано или поздно, ей станет тесно в долине Поднебесья.

— Только не сейчас и не со мной, — сказал я вслух, отвечая собственным мыслям. — Я люблю тебя, Арина.

— Я люблю тебя, — вторил моим словам ее тихий шепот.

Арина провела по моему плечу ноготком, а я отдался ее рукам, губам и страсти, которая свела меня с ума одним далеким осенним днем.

Вместо эпилога

(Мелиор)

Первый зимний месяц в долине Поднебесья ознаменовался резким потеплением, и адепты высыпали на прогулку, радуясь тому, что можно больше не прятаться в Храме от непогоды. Поэна стояла на крыльце и провожала каждого, кто проходил мимо нее, суровым прямым взглядом, и от ее сверлящего внимания бежали не только адепты. Вряд ли она понимала, какое воздействие оказывает на окружающих одним своим присутствием. Легендарная личность, потому что каждый ангел смерти — это и есть легенда, Поэна внушала благоговейный страх. После официального заявления о том, что она временно замещает Аврелиана на посту ректора, адепты успели насочинять таких небылиц о ее прошлом, настоящем и будущем, что впору записывать и распространять, как нелегальное чтиво на ночь не для слабонервных.

— И ты туда же? — остановила она меня, скрещивая на груди руки и сурово сдвигая брови. От этого мимолетного движения некрасивая складка прорезала ее высокий гладкий лоб.

Я в очередной раз решил оставить в кабинете свою должность, снял ее, как вторую кожу, и переобулся, собираясь провести в Облачном парке все выходные. Нет, не кутить, наряду с адептами, но использовать свой выходной по максимуму продуктивно.

Помедлив, я подошел к Поэне и встал к ней плечом к плечу, запрокидывая голову и вспоминая, что у Аврелиана в Венценосной башне еще достаточный запас виски, который поможет справиться с любой проблемой.

«Вот, сейчас выдержу нелегкий разговор с Поэной и напьюсь! Только бы еще успеть забрать в кузне оружие, которое ковалось специально для меня», — промелькнула в голове мысль.

Клинок из божественного сплава. О нем я мечтал так же давно, как и о том, чтобы встретиться лицом к лицу с правителем Олимпа — Загорном. Первая мечта оказалась прахом, осыпавшимся под ноги и оставляющим на души грязные серо-черные разводы, но уж клинок-то точно не подведет!

— Все никак не смиришься с тем, что тебе за сотню, Мелиор? — осуждающим тоном произнесла Поэна, оставляя надрезы на коже своими взглядами. — Не нагулялся? Остепениться не хочешь?

— Нет, — ответил я нетерпеливо, — на все три вопроса.

Поэна недовольно поджала губы, но продолжать не стала, и ее руки безвольно упали вдоль тела.

— Я понимаю, не просто адаптироваться к этому поганому существованию вновь, — посочувствовал я, пожимая плечами и едва касаясь ткани ее мантии.

— Ты прав, время в подпространстве течет иначе, — согласно кивнула Поэна, глядя на вершину гор. — Боюсь, я взвалила на свои плечи непомерную ношу.

Хмыкнув, я повернулся к ней лицом.

— Ангел смерти считает должность ректора Храма Семи Ступеней — непомерной ношей? — улыбнувшись, я вдруг рассмеялся в полный голос, запрокидывая голову. — И ты права, Поэна, как же ты права! За сотню лет я не научился справляться со сложностями, которые порой сваливаются на меня, как на наставника, что уж говорить о ректорстве. Радуйся, что тебе недолго занимать эту должность, и какой-нибудь неудачник, вдохновленный на Олимпе пламенными речами Загорна, скоро встанет во главе Храма.

— А вот это вряд ли, — печально покачала Поэна головой. — Я не позволю ему прислать сюда какого-нибудь неопытного архангела, который только испортит мне детей.

Присвистнув про себя, я лишь постарался скрыть тревогу и волнение, что выступили на коже холодным потом.

«Да уж. После Аврелиана ходить под начальством ангела смерти, да еще и женщины — такая себе перспектива!»

— Родители Майкла Гавра и Нобис мертвы, — вдруг резко сменила она тему, опустив голову и прикусив губу. — Но я не знаю, как сказать им об этом.

— Падшие Турпифа, — выругался я, а в грудь толкнулось столько боли за судьбы ни в чем неповинных детей, что стало нечем дышать.

«К гончим клинок из божественной стали, я нужен Поэне, здесь и сейчас», — подумал я, прощаясь с оружием, о котором так долго мечтал.

— Мы сообщим им вместе, — положив ладонь на плечо ангела смерти, я почувствовал лишь то, что она из плоти и крови и умеет дрожать, как обычная женщина, обязанная отвечать за последствия ужасных поступков, совершенных не ею.

— Спасибо, — ответила она, поспешно делая шаг в сторону, и моя рука повисла в воздухе. — Но они родились и выросли на Олимпе, они готовы к тому, о чем я собираюсь им сообщить.

— Что за чушь, — рассердился я, сжимая кулаки. — Они всего лишь дети.

— Не сравнивай детей Олимпа с другими адептами, Мелиор, — грозно произнесла Поэна низким громким голосом, и стайка адептов второй ступени, в этот момент выходившая на крыльцо, испуганно юркнула обратно. — Престолы обязаны служить высшим, как и хранители, и архангелы. Не нам с вами ломать устои, сложившиеся испокон веков. Удовольствуйтесь тем, что сможете спокойно жить в долине Поднебесья бесконечно долгое время, воспитывать новых хранителей и путешествовать по мирам в качестве лучшего друга Аврелиана, а про Олимп забудьте. Майкл Гавр не вернется туда, как и Нобис. Им уготована иная участь.

— Олимп — их дом, Поэна. Ты противоречишь сама себе! И, если я согласен на подобные условия, то только благодаря тому, что для меня Олимп всегда оставался далек и неприступен. Никто из этих ребят не смириться с тем, что для них путь в родной дом навсегда закрыт.

— Им придется смириться с этим, — непререкаемым тоном ответила Поэна и вдруг поникла, — ангелы смерти приняли решение не вмешиваться в происходящие события.