Стоп. Снято! Фотограф СССР (СИ) - Токсик Саша

Получаю семьдесят копеек сдачи и книжицу с зелёными билетиками, один из которых украшаю затейливым дырчатым узором.

Пока вожусь со всем этим, едва не пропускаю остановку. Мне везёт и знакомый "книголюб" оказывается на месте. Но сразу к нему не подхожу, залипаю возле музыкантов.

Возле бордюра все также расставлены грампластинки фирмы "Мелодия" с разной иностранщиной. Рядом на асфальте стоит полиэтиленовый пакет с изображением "ковбоя Мальборо", вещь невероятной по нем временам крутизны.

В нём хранятся остальные диски, которые не выставили напоказ. Рядом скромная матерчатая коричневая сумка. Из неё при мне достают компакт-кассеты.

Продавцов трое. Два парня в джинсах-клёш, причём в фирме. На одном Ли Купер, на втором Монтана. Волосы до плеч, усики. У одного на плече магнитофон "Романтик".

Прямо попой на бордюре сидит красивая девушка в круглых зеркальных очках как у Леннона, в джинсах и босиком. Хиппует клюшка.

"The lunatic is on the grass…" — мурлыкает из динамика Пинк Флойд.

Рисковые ребята. За эту группу можно из комсомола вылететь или даже с работы.

"Тех, кто слушает Пинк Флойд — гнать поганою метлой!".

Или я во времени путаюсь? Гонения на них начались после Афганистана. А сейчас, может, и нормально всё. Очередные певцы протестуют против империализма и милитаризма.

Дома у меня была неплохая фонотека. За потоком дел не думаю об этом, но сейчас испытываю настоящую ломку без хорошей музыки.

"Книголюб" глядит на мой рюкзак, словно он хороший мальчик, а я Дед Мороз. Мы идём в ту же рюмочную . Вижу, как за соседним столиком торгуются ещё два библиофила.

"Туманность Андромеды" оказывается не самым выгодным вложением.

— Недавно переиздавали, — говорит "книголюб", — много копий гуляет.

Но свои деньги я отбиваю с прибылью. Купил за полтора рубля, отдал за три.

Двухтомник Блока приводит Сергея в восторг. Он выкупает оба по двадцать рублей. Потратив чуть больше десятки, я зарабатываю полтинник. Неплохая норма прибыли.

Заодно прошу бывшего доцента помочь с приобретением алкоголя. Универсальной валюты и подарочного фонда, доступ к которому мне до восемнадцати лет закрыт. Идём до ближайшего гастронома. По пути он рассказывает:

— Серебряный век расхватывают как горячие пирожки. Слышал Вознесенского?

Попробуйте купить Ахматову.

Вам букинисты объяснят,

Что чёрный том её агатовый

Куда дороже, чем агат.

"Книголюб" читает с выражением. Себя он тоже чувствует причастным к великому делу. Несёт печатное слово страждущим.

Киваю с умным видом.

— А что ещё лучше всего берут?

— Детективы советские, Вайнеров, Юлиана Семёнова. Зарубежную фантастику, та вообще бриллиант!

Заходим в винный отдел. Среди рядов с коньяком и бальзамами вижу необычную бутылку с импортной надписью.

—А это что?!

— Это ром, — говорит бывший доцент самым обыденным голосом. — Кубинский. Брать не советую, от него потом на утро башка раскалывается.

Ещё бы, дурила ты провинциальный. Кто ж его чистым пьёт? Его в коктейли надо.

Закупаюсь основательно. Две бутылки рома, две фляжки коньяка, и ещё бутылка водки "Русская". Отдаю её Сергею, тем самым закрепляя нашу дружбу.

— Ты приезжай в любое время! — "книголюб" эмоционально машет руками, — я тебя никогда не обману. Если не застанешь на месте, звони! Сейчас я тебе телефон напишу. Я или тут, или дома. Больше нигде не бываю.

Сергей лезет в карман в поисках блокнота. Эта задержка нас спасает. По улице проносится один из музыкантов. Магнитофон он тащит под мышкой.

— Атас, облава! — кричит он "книголюбу".

Глаза у того в ужасе начинают метаться. Я дёргаю его за рукав.

— Успокойся, блин! Мы просто прохожие. — бормочу ему углом рта.

Сергей трясётся, но идёт ровно. Мы выходим с ним на площадь. Чуть в стороне стоит ментовский УАЗик. Возле него товарищи в форме беседуют с одним из "книголюбов" и с хиппующей тёлкой. Неудобно, наверное, босиком бегать, вот и попалась.

Разговор идет на повышенных тонах, и при нас их загружают в "собачник", где возят задержанных. Ещё двое служителей закона обшаривают окрестности, заглядывая под лавочки и даже в урны.

Мой деловой партнёр не выдерживает и сворачивает в один из переулков. Рискованный манёвр, но ему везёт и скоро он скрывается за домами.

Боятся мне нечего. У меня на руках ни книжек, ни кассет. Алкоголь есть, но его только покупать нельзя. Про то, что носить в рюкзаке, ничего в законах не сказано. Если что, скажу, что от одной родни для другой везу подарки.

Дохожу до края площади. Здесь ряд невысокого кустарника растёт так плотно, что создаёт живую изгородь. И вот под одним из кустов я вижу тряпичную коричневую сумку. Не замедляя шаг, я подхватываю её и быстро иду прочь.

Друзья! В этой главе оказалось много картинок. Но это далеко не всё, что я хотел бы сюда добавить.

На страничке книги во вкладке "Доп. материалы", вы сможете найти список рок-групп запрещённых в СССР и карикатуру на "Пинк Флойд" в журнале Крокодил (вместе с интервью). А также полную статью про самую передовую фототехнику из 1978 года!

Сумка жжёт руки. Кажется, что каждый взгляд на площади устремлён мне в затылок, а матерчатые ручки натурально нагрелись до красноты. Хочется бросить её. И тут же бежать, не разбирая дороги.

Тяжело жить с мудрыми мозгами и с подростковыми гормонами. Сколько раз я проходил в места, где быть мне не положено, просто делая "морду тяпкой". Уверенность в себе, плюс импровизация, и ты уже на закрытых вечеринках, охраняемых территориях и в частных владениях, где бывают важные для карьеры люди или интересные для съёмок сюжеты.

А здесь — уши горят, по спине мурашки. Йогой, что ли, заняться, чтобы самообладание вырабатывать?

Заставляю себя, наоборот, замедлить шаг. Я иду домой из магазина. Картошку купил. Сумка тяжёлая.

Сворачиваю за угол, и тут же ныряю в один из дворов. Все подъезды открыты. Ни стальных дверей, ни домофонов. Захожу в первую попавшуюся дверь. На первом этаже под лестницей стоит детская коляска и пара велосипедов. Нет, не пристёгнутые на замок и не привязанные цепями. Поразительная беспечность. На стене "Витя+Оля=ЛЮБОВЬ" и тут же "Оля шлюха". Любовный треугольник в двух строчках.

Поднимаюсь на первый лестничный пролёт и только тут заглядываю внутрь. Естественно — кассеты. Много. Если барыги просили за кассету с записью десять рублей, то в сумке их не меньше, чем на пять сотен.

Вытаскиваю одну. Самая популярная, она же единственная марка МК-60, что означает "магнитофонная кассета длительностью в шестьдесят минут". Внутри аккуратные вкладыши с названиями групп и песен, написанные от руки каллиграфическим почерком. "Deep Purple. Machine Head".

Проглядываю ещё несколько. Больше всего зарубежного рока, но есть и попсовые "Абба", "Бони М" и "Арабески".

Сомневаюсь, что за владение подобными записями будут преследовать. Одно дело — на дискотеках крутить, и другое, просто иметь у себя. А вот за незаконную торговлю могут прихватить. Судя по царившей на площади панике, весьма неприятно.

Сумку никто из постовых не видел, но я всё равно волнуюсь. Если в милиции не дураки, то вполне могли пустить своего человека на разведку. Не зря они потом окрестности шмонали. Так что находку лучше не светить. Распускаю завязку верного рюкзака и перегружаю её целиком внутрь. Маскировка — сотый уровень.